Первым, что ощутила Криандра, было то, как кто-то сзади обхватывает её ладонь, но, даже несмотря на то, что этот жест выражал поддержку, она выдернула свою руку. «Ты говорила, что его не будет два часа», — не оглядываясь на стоявшую позади неё Вивиэль, бросила ей в упрёк зеленоглазая, но не являлось ли вновь нахлынувшее на неё отчаяние вперемешку с разочарованием следствием её собственной оплошности, ведь это она доверилась человеку, однажды уже продемонстрировавшему свою способность обманывать? Как бы там ни было, но Криандре хватило одного взгляда, брошенного на чародея, чтобы оказаться выкинутого за пределы той атмосферы, которая царила в этой комнате ещё минуту назад. Все, кто находились здесь, мгновенно обернулись ей чужими, а она сама вновь превратилась в одинокую провинившуюся андэран, которой предстояло держать ответ перед своим господином, — и самым худшим было то, что зеленоглазая даже не представляла, что из всего этого чародей посчитает самой большой её провинностью.

— Я рассчитывал на приглашение, — лишь только мельком взглянув на неё, сказал он и двинулся прямиком к Дэирев, словно никто другой в этом помещении не имел в его глазах никакой особой значимости, — но, не получив его, решил прийти сам.

Черноволосая женщина развернулась целиком к нему, так что Криандра оказалась наполовину прикрыта ею.

— От антарийца это было вполне ожидаемым.

Сердце зеленоглазой забилось так, будто бы решило принять участие в скачках или конкурсе самых ритмичных мелодий. То, как Дэирев держалась перед одним из опаснейших людей, которых только принесло на земли Шарраха, восхитило и взбудоражило её: это было сродни тому, как если бы она наблюдала за бесстрашно расхаживающей босиком по раскалённым добела углям танцовщицей. Они стояли друг напротив друга с прямыми спинами и расправленными плечами, высокие и уверенные в себе: чародей — как сосуд с гремучей смесью, которая может вот-вот рвануть, Дэирев же — как глубокий тёмный омут, готовый поглотить всё это пламя. Неудивительно, что её спутницы не выказывали страха — большинство из них выглядели притаившимися рысями, которые неминуемо накинутся в опасном рывке на чужака, если им покажется, что он представляет собою реальную угрозу. В их обществе запуганная донельзя Криандра действительно была лишней — по крайней мере, так она ощущала себя теперь, видя твёрдость их настроя и чувствуя собственное бессилие: будь у неё сейчас книги в руках, они бы наверняка выпали на пол, но она не решалась даже сдвинуться с места, чтобы поднять их со столика, стоявшего поблизости.

— Кто-то посчитал бы честью встречу с одной из госпож Тэль’э́зрина, — заведя руки за спину и оглядев комнату по полукругу, произнёс чародей, возвращаясь взглядом к Дэирев.

Криандра хватала каждое его слово и пропускала сквозь себя его интонации, пытаясь понять для себя как можно больше. Было заметным, что антариец не воспринимал собеседницу равной себе, но и не относился к ней как ко всем остальным пленникам. Его обращение к Дэирев будто бы поставило её на развилку — он явно прощупывал почву, разведывая, какова она на самом деле. Нечто подобное с его стороны Криандра уже видела в общении с Лекарем, но тогда это были беседы двух антарийцев, которые по умолчанию ни во что не ставят представителей всех тех народов, которых так стремились завоевать. В данном же случае чародей имел к этой, по всей видимости, местной женщине некоторый интерес, но в чём он заключался, никто пока ещё не знал — возможно даже, и сама Дэирев.

— А что принято испытывать при встрече с Чудовищем из Лано? — спросила она тем же тоном.

Глаза чародея сузились до хитрого полуприщура, и впервые за всё время, проведённое с ним, зеленоглазая увидела на его лице закрытую, но отчётливую улыбку. Ей ещё не доводилось слышать, чтобы кто-то в открытую называл его этим прозвищем, а потому она и подумать не могла, что ему это польстит. Да, это могло звучать грозно — но только для тех, кто не знал этимологии и истинного смысла используемого слова. На антарийском языке оно звучало как «Mōrvenun a Lanō», а под «mōrvenun» обычно понимали пугающее с виду, хищное и кровожадное создание, руководствующееся исключительно своими свирепыми инстинктами и потому бездумно уничтожающее любых других попадающихся на его пути существ. Для некоторых это являлось синонимом слепой ярости, для кого-то ещё — неразборчивой силе в целом, но, как бы там ни было, такое определение предполагало не только мощь, но и неосмысленность поступков — а чародей мнил себя умным и образованным: в отличие от обычного зверя, которым правили порывы, он сам был хозяином каждому своему последующему шагу.

Без толики какой-либо оскорблённости, антариец несколько мгновений молча смотрел Дэирев в лицо, пока наконец не сказал:

— Страх.

Черноволосая женщина словно бы выждала немного, а затем приподняла руку и покрутила кистью, словно бы показывая чародею внешнюю сторону своей ладони, но этот жест был адресован не ему — Криандра поняла это, когда окружающие их девушки и женщины пришли в движение. Уходя, они поглядывали на Дэирев, будто им не хотелось этого делать, но ни одна не задержалась и не высказала какого-либо возмущения. Вивиэль, перед тем как направиться к двери и исчезнуть за ней, незаметно коснулась зеленоглазой и скользнула по ней взглядом, оставляя ту гадать, что конкретно это могло бы значить.

— Я знаю твоё пламя, — немногим тише произнесла Дэирев, когда они остались в комнате втроём.

Ни она, ни чародей не сдвинулись с места; Криандра, следуя их примеру, тоже.

— Моё пламя — смерть и страдание, — также понизив громкость своего голоса, ответил антариец.

Дэирев медленно мотнула головой.

— Ты — смерть и страдание. А твоё пламя — это просто пламя.

Чародей молчал несколько секунд, сосредоточенно глядя на собеседницу, после чего сказал:

— Ты ошибаешься.

Зеленоглазая, хоть и стояла позади женщины, всем своим телом ощущала себя попавшейся в тиски их противостояния. К счастью, чародей не обращал на неё никакого внимания — будь Криандра посмелее, она бы наверняка смогла, подобно мышке, выскользнуть из помещения, но, не рискнув пойти на такой шаг, была вынуждена остаться и терпеть давящее на неё напряжение.

— Чего ты хочешь? — без фамильярности, но и без мало ожидаемой церемонности спросила Дэирев.

Чародей наконец-то зашевелился — всё ещё держа руки за спиною, он чуть подвигал плечами.

— Мне бы пригодился целитель.

Криандра, в последнее время так редко заглядывавшая в лицо антарийцу, остановила свой взгляд на трёх затянувшихся, но не разгладившихся полосах, пересекавших его щеку и затрагивавших губы и нос. Лечебные средства сделали всё, что могли, но убрать оставшиеся следы им было не под силу — в первую очередь потому, что кожа была прижжена. Желание антарийца повидаться с целителем было вполне оправданным: зеленоглазая не представляла, кто ещё мог бы хотя бы попытаться убрать подобные шрамы и преуспеть в этом. Но Дэирев, похоже, не спешила обнадёживать незваного, но очень решительно настроенного гостя.

— Что же… Так уж вышло, что Нарра́рия забрал их всех на восток, — спокойным тоном ответила она.

Её плавный, умиротворённый голос, давший столь неудовлетворительный ответ, должен был показаться чародею очень раздражительным, но он не выказал этого. Выражение его лица показалось Криандре потяжелевшим в своей серьёзности, и само это любой другой человек на месте Дэирев воспринял бы как последнее предупреждение к становлению более сговорчивой, но как к этому отнеслась эта, без сомнения, очень уверенная в себе женщина оставалось неясным, так как на данный момент зеленоглазая могла видеть лишь её спину.

— Но один остался, — возразил чародей, будто бы подталкивая собеседницу к чему-то.

Дэирев оставалась снисходительно непреклонной.

— Командующий, считающий себя его господином, наверняка пойдёт навстречу такому почётному гостю и охотно предоставит тебе его услуги, стоит только попросить.

Это ничуть не смягчило настроения антарийца.

— Арсархавунд затравил бы его боевыми зверями за такие услуги, — заметил он, и в эту минуту Криандра была уверена: это не являлось преувеличенной угрозой, взятой с воздуха.