Дойдя до внешней стены, Вивиэль свернула в сторону — к лестнице, по которой обе девушки взобрались на несколько этажей выше. Там, вместо того чтобы отправиться дальше по одному из коридоров, они зашли в немного пыльный, почти битком забитый чулан, освещаемый уличным светом, проливающимся на маленькое помещение сквозь единственное окно. Пробравшись к нему, Вивиэль отодвинула тонкие светлые шторки до предела и открыла створку, явно показывая своё намерение выбраться наружу. Криандра оглянулась на закрытую дверь чулана у себя за спиной, после чего перевела взгляд на предприимчивую девушку: та явно знала, что делает, чего нельзя было сказать о зеленоглазой.

— Дай руку, — уже находясь снаружи, позвала Вивиэль.

Криандра, чувствуя себя загнанной в угол, нехотя надела кольцо чародея на палец, чтобы не потерять его, и подошла к окну.

— Книги оставь здесь, — раздался быстрый шёпот, — с ними ничего не случится, можешь мне верить.

Зеленоглазая оглянулась вокруг: в шкафах, между которыми она сейчас находилась, хватало разных предметов, в том числе и книг. Запыленные стеклянные дверки указывали на то, что, реши она оставить свои вещи здесь, их в ближайшие часы вряд ли кто-либо потревожит, но Криандра не решилась на подобный поступок и помотала головой в ответ на предложение провожатой, ещё крепче прижав к себе предназначавшиеся для чародея книжки. Вивиэль вздохнула, но настаивать не стала — лишь поторопила её, подсунув к ней поближе свою руку. Зеленоглазая, взявшись за неё, почти без труда запрыгнула на подоконник, а оттуда — на пол небольшого балкона с часто расставленными столбиками, являющимися частью заграждения, и перилами, достающими ей до середины живота. Подол длинной юбки, опутавшийся вокруг ноги, чуть не спровоцировал падение, но Криандра как-то удержалась, обойдясь неловким покачиванием.

— Пригнись, — велела Вивиэль, и зеленоглазая сразу же приникла к прохладному каменному полу, оставив все расспросы на потом.

Быстро закрыв окно, девушка опустилась рядом с ней, а потом совершенно неожиданно подпрыгнула, словно бы в попытке наскочить на стену. Криандра проследила за нею взглядом, обнаружив, что Вивиэль решила поскакать не просто так: в балконе над ними имелось отверстие — её провожатая ловко взобралась наверх, ухватившись за его край и едва не исчезнув из виду.

— Давай сюда книги, — практически неслышно прошептала она, свесившись вниз и вытянув свои руки.

Зеленоглазая тоже подскочила и, немного опасаясь за свои вещи, всё-таки рискнула и передала их Вивиэли — девушка умело схватила их, после чего вновь показались её высунутые через отверстия руки.

— Теперь ты.

Чувствуя без подсказок, что действовать нужно быстро и решительно, Криандра несколько раз вдохнула и выдохнула, рассчитывая таким образом успокоиться, подскочила на ноги, попыталась повторить манёвры своей провожатой, но поскользнулась и чуть не упала. С горящими от волнения щеками, она попробовала ещё раз, но уже без отталкивания от стены — вместо этого она использовала подоконник. Руки Вивиэли схватили её с неожиданной силой: зеленоглазая раньше бы и не поверила, что девушке с таким телосложением и ростом было бы под силу втащить её наверх, но именно это и произошло.

Не давая своей спутнице опомниться, Вивиэль передала ей книги и юркнула в окно; Криандра, не заставляя себя ждать, отправилась следом. Незнакомое помещение больше всего походило на спальню: в пользу этой версии говорила уютная мягкая меблировка и широкая кровать почти по центру комнаты, пододвинутая изголовьем к стене. Засмотревшись на тяжёлые шторы из дорогого материала, явно используемый по сей день письменный стол и несколько картин на стенах, зеленоглазая едва не отстала от убежавшей вперёд провожатой, но та напомнила о себе тихим, настойчивым «кх-кх», остановившись возле двери. Улыбка на лице Вивиэли намекнула, что за преградой из тёмного дерева таится что-то особенное, но Криандра поняла это ещё раньше по раздающимся за стеною негромким голосам. Подождав, пока зеленоглазая подойдёт к ней, девушка взяла её за руку — без напора, словно бы по-дружески прогуливаясь, — и толкнула дверь ладонью, одновременно с этим делая шаг вперёд.

Больше всего открывшееся взгляду помещение напоминало дворцовую комнату для отдыха, из которой вынесли все непрактичные предметы роскоши, но чьё предназначение оставалось по-прежнему легко считывающимся по общей обстановке. Переступив порог, Криандра мазнула взглядом по двум просторным окнам, занимавшим почти всю внешнюю стену: их частично прикрывали изящные шторы светло-кремового цвета, и этот же оттенок лежал в основе всего интерьера. Под окнами растянулся длинный гладкий стол, прикрытый светлой скатертью с ажурными краями: единственным, что стояло на нём, была белая, украшенная сине-фиолетовым флоральным рисунком ваза с цветочной композицией, в которой помимо хрупких цветов, наподобие гипсофилы, присутствовали тонкие безлистные ветви дерева или куста, — всё это было свежим, а значит, тот, кто собрал букет и принёс его сюда, имел некоторую свободу передвижения. На текстильных обоях отливал золотистым цветом цветочный рисунок; нечто схожее имелось и на обивке двенадцати диванов, расставленных парами друг напротив друга, некоторые из которых имели также низкие невысокие столики между ними. Четыре такие пары находились ближе к зеленоглазой, две — в дальней, по отношению к ней, стороне комнаты.

Но какой бы любопытной ни показалась гостье обстановка в этом незнакомом для неё месте, главным, что заслуживало её внимания, были всё-таки находившиеся здесь люди. На первый взгляд, Криандра решила, что их тут собралось не менее двух десятков, но при беглом пересчёте выяснилось, что всего четырнадцать, — но и этого было достаточно много для невольницы, долгое время не наблюдавшей таких скоплений выглядящих вполне обычно — то есть непохожих на рабов — людей. Почти все собравшиеся, за исключением одного молодого человека, были женщинами разных возрастов. Именно с самой старшей из них зеленоглазая и переглянулась в самую первую очередь: то ли потому, что та была выше ростом всех остальных, то ли из-за того, что на момент их прихода она оказалась в самом центре комнаты, в проходе между диванами. Практически все с неким молчаливым ожиданием уставились на Криандру, и она ответила на их взгляды, но её собственный всё равно вскоре вернулся к женщине, стоявшей посередине. По сторонам от неё застыли две молодые девушки — по-видимому, они переговаривались мгновением раньше, но появление гостьи оборвало их беседу, и они полностью сосредоточились на ней. Верная себе, зеленоглазая предпочла сперва исследовать своё окружение и только потом что-либо говорить; выделяющаяся среди остальных персона, казалось бы, делала то же самое. Другие женщины были одеты не как служанки, а как обычные горожанки, имевшие неплохой доход: они были наряжены в красивые платья, кофты и юбки, поверху которых были наброшены тёплые «домашние» вещи; кроме того, Криандра разглядела даже украшения. В свою очередь одежда той незнакомки, с которой она переглядывалась, была преимущественно чёрной: своего рода битловка со стоячим воротником, узкие штаны, хорошо ложившиеся на форму её спортивных ног, и невысокие матовые сапоги на небольшом каблуке-кирпичике, — всё это было в одном цвете. Именно благодаря этому так необычно смотрелась тонкая прямоугольная накидка, немногим не дотягивающаяся до её колен; из-за узких горизонтальных полосок молочно-кремового, светло-пурпурно-синего и глубокого фиолетового цветов, а также и потому, что предмет этот был вязаным, зеленоглазая даже мысленно обозвала его половичком — но сходство это было отдалённым, и, произнеси Криандра нечто подобное вслух, окружающие девушки подняли бы её на смех за столь старомодный подход к оценке чужого гардероба. Но даже если бы она ничего не смыслила в моде, предположить, что эта женщина могла позволить себе расхаживать вокруг в пусть и красивом, но коврике, было попросту невозможным: этому противоречил сам её внешний вид. Бывают люди, с первого же взгляда пленяющие смотрящего, и порой это происходит настолько неуловимо, что сразу и не скажешь, что же именно так сильно привлекло тебя в этом человеке. Немногим позже Криандра поняла, что причиной тому была общая непохожесть незнакомки на тех, кто находился в её окружении, но это осознание пришло к ней лишь только после того, как она рассмотрела её чуть детальнее. У этой женщины было чётко очерченное лицо и светлая кожа, подчёркнутая прямыми и абсолютно чёрными блестящими волосами — спереди они тянулись до груди, а сзади пропадали под накидкой; чёрными были также её изогнутые брови без единой волосинки, выбивающейся из стройности их линий, и такими же казались большие внимательные глаза. Нос с горбинкой придавал ей сходство с хищной птицей, наподобие орла или ястреба, а тонкие, едва заметно подкрашенные губы с чуть приподнятыми уголками давали понять, что жертвы в своей гостье эта женщина не видит. На её лице — спокойном и решительном одновременно — присутствовало несколько совсем неглубоких морщин, нисколько не портящих впечатления о ней как о бодрой и полной сил личности. По привычным для Криандры меркам ей можно было дать от сорока пяти до пятидесяти лет, но такое мнение у неё сложилось в первую очередь не из-за каких-то возрастных изменений, а благодаря той зрелости, которое выражало лицо этой незнакомки, и это не могло не повлиять на зеленоглазую, в последнее время необычайно часто ощущавшую себя очень юной и неопытной. Криандра даже ощутила некую оробелость перед её взором, так как к текущему моменту последней женщиной, в ком она видела такую внутреннюю состоятельность, была Моргина.