Покидать умывальню было сродни расставанию с чем-то, что идентифицирует тебя как самого себя. В окружении каменных стен с ползающими по их поверхности клубами парами, запаха трав и чистоты зеленоглазая на совсем краткий миг — тот самый, когда собралась пересечь порог, чтобы ступить в раздевальню, — отрешилась от всего, что нагромоздили на неё последние несколько месяцев жизни в антарийском плену. Это было подобно возвращению в своё собственное тело — немного не такое, каким оно было до всех этих событий, но своё, прежнее, в котором жил человек, которым она на самом деле являлась. Вся мокрая, голая, с облепившими спину и бока волосами, на пороге раздевальни стояла Криандра — и опасалась, что, стоит ей сделать этот шаг, и она снова развеется. Где-то за стеной, в коридоре, переминалась с ноги на ногу служанка — ей было велено привести андэран обратно через определённое количество времени, и зеленоглазая не хотела её подставлять, а потому ей следовало идти. Её взгляд упал на табурет, на который она прежде сложила стопку одежды — пока ещё чужой, но в ближайшие минуты это должно было измениться. Сконцентрировавшись на ней, Криандра всё же преодолела некую черту, выйдя из умывальни, и, вытерев руки о грубое слякотно-серое полотенце, потянулась к одежде. Судя по всему, она была пошита для кого-то другого, но то ли никогда не использовалась этим человеком, то ли была тщательно выстирана и выглажена, потому как показалась зеленоглазой совсем новой. «Чудовище оценит», — на самом деле даже не вырисовывая его в своём уме, подумала Криандра и принялась одеваться. В таком виде она делалась практически не отличимой от остальных служанок, которых ей довелось здесь повидать, так как её нынешний гардероб, помимо нового нижнего белья, составляли чёрная кофта с длинным рукавом и длинная юбка в складку — зеленоглазая взялась за её подол и поднесла поближе к глазам, изучая едва различимый тёмно-синий клетчатый узор. Юбка эта была изготовлена из плотной и достаточно грубой ткани, похожей на шерстяную — она ощущалась тяжёлой, и Криандре это было по душе, — но кроме того, к ней были пришиты две длинные полоски, которые следовало обмотать вокруг себя в качестве пояса. Зеленоглазая, всё ещё верная своей аккуратности, потратила на это немного времени, но какой же прилив собственного достоинства она испытала, когда вышла из умывальни в коридор в совершенно ином виде, чем зашла туда!
С собранных в низкий хвост и связанных тонким шнурочком волос обильно капала вода, но тёмная ткань поглощала её, делая незаметными множащиеся мокрые пятна. Криандра шла, приподняв подбородок: она так часто смотрела исключительно в пол, что ей хотелось хотя бы ненадолго побыть кем-то другим — не пленницей и не андэран. Сопровождавшая её служанка не обращала на неё никакого внимания, что, в свою очередь, позволило зеленоглазой изучить тех нечастых прохожих, которые им встречались. Да, у местных девушек были похожие с нею наряды, но они отличались в деталях: во-первых, на Криандре было меньше одежды, чем на них, а во-вторых, узоры на юбках других служанок были исполнены в более заметном цвете. Криандра отложила это в своей голове — подобные нюансы были очень важны для человека, намеревавшегося в будущем не упустить ни единой возможности освободиться, а потому помнящего о том, чего именно ему не хватает, чтобы наиболее полноценно слиться со своим окружением. Впрочем, вскоре они вышли в уже знакомый коридор, и зеленоглазая была вынуждена отбросить все посторонние мысли. Служанка, приставленная к ней, остановилась возле двери, ведущей в нынешние покои чародея, и Криандра подошла к ним почти вплотную, чтобы сообщить о своём прибытии. После недолгой паузы она повторила свои слова, выждала ещё полминуты и переглянулась со своей спутницей. Та явно не хотела вмешиваться ни во что, тем или иным образом превышающее порученное ей дело, и просто посмотрела ей в ответ. Зеленоглазая сняла с шеи шнурок с прикреплённым к нему ключом — чародей вручил его ей с той идеей, чтобы она оставалась в комнате и открывала ему дверь по первому требованию. Прежде она этого не делала, поэтому немного нервничала, когда задействовала непривычный для себя замок, но всё получилось, и дверь, не издав никакого звука, открылась перед ней. Криандра ещё раз переглянулась со служанкой, и та, ничего не сказав, подождала, пока она не зашла внутрь, после чего, вероятнее всего, удалилась.
Зайдя в покои, зеленоглазая практически сразу отметила отсутствие в них чародея. Куда он мог деться, она не знала — ни обязанности, ни привычки отчитываться перед ней антариец не имел, — но Криандру этот вопрос интересовал лишь постольку-поскольку. По её расчётам, сейчас должно было быть около десяти часов утра, причём утра в меру солнечного, приятного; за окнами явно прослеживался свет только начинающегося типичного июньского денька. «Сэ́рэнсмаль», — окончательно убедившись, что чародея в этих покоях нет, мысленно произнесла зеленоглазая и, вложив одну ладонь в другую, прошла навстречу балконной двери. Новые короткие сапожки, отделанные изнутри белой шерстью, имели совсем небольшой каблук, который, тем не менее, отстукивал каждый шаг, проделанный девушкой, — в тишине обеих комнат всё это звучало особенно чётко. На Криандру это подействовало двояко: с одной стороны, она чувствовала себя непривычно, даже отчасти как не в своей тарелке, но с другой — она снова, пусть, возможно, и ненадолго, но была предоставлена самой себе. В антарийском лагере тоже случалось такое, что чародей отлучался — порой даже на несколько дней, — но забыть о том, где ты находишься, там не получалось; здесь же всё обстояло по-другому. Было ли это сделано намеренно или вышло по случайности, но здешняя звукоизоляция была на высоте, и расслышать, что происходит в коридоре, можно было лишь в том случае, если входная дверь стояла приоткрытой или если там творилось нечто поистине очень громкое, но звук обычных шагов и голосов оставался неуловимым. Это способствовало возникновению колоссального ощущения ограждённости от всего окружающего мира — а значит, позволяло побыть словно бы по-настоящему наедине с собой.
Приоткрыв дверь, по архитектурному замыслу сливающуюся с окнами, Криандра вышла на балкон, и тут же тёплый летний воздух огладил её щёки, шею и лёгшие на перила ладони. В светлое время суток город преображался: людей по нему сновало по-прежнему меньше, чем было бы привычным увидеть в месте с такой массивной застройкой, но наблюдавшая за их передвижениями девушка понимала, что здешняя ночная безлюдность обманчива. Среди тех, кого выхватывали её глаза, находились как антарийцы, так и представители местного населения, что соединялось в весьма парадоксальную картину, отображающую очень непривычный — в силу своей размеренности — симбиоз обычно противоборствующих сторон. Что здесь происходило на самом деле, Криандра пока ещё не разобралась, но, по правде говоря, она и не стремилась к этому. Улицы и ходы города притягивали её не так сильно, как остающаяся в лёгком доступе комната, куда она вернулась после недолгого пребывания на балконе. Непривычно постукивая каблуками своей обуви, зеленоглазая подошла к письменному столу, заметно преобразившемуся с тех пор, как сюда въехали новые, так сказать, постояльцы. Как и обе кровати, он стоял на небольшом деревянном возвышении — зеленоглазая ступила к нему, тут же протягивая вперёд свою руку. Предметом её интереса были вовсе не чашки с почти опустевшим кувшином, не лампа, которую под вечер следовало заполнить и подвесить на крючке чуть над столом, и не другие мелочи, не имевшие к ней никакого отношения, а две стопки книг разной величины.
Когда чародей упомянул, что её ожидает новая задача, Криандра могла предположить что угодно, но никак не то, что он захочет, чтобы она приступила к учёбе. Это было похоже на сон: видеть перед собой все эти книги, иметь возможность невозбранно открывать их и наслаждаться их содержанием. Пока что их было не так много — всего девять, но до этого зеленоглазая не располагала даже листочком, совсем уже не говоря о целой книге, и теперь они были не просто доступны ей — чародей велел ей прочесть их!.. Но дело это было, конечно же, не без загвоздки: читать она должна была в его присутствии и вслух, попутно переводя текст с эльфийского языка на понятный для него имперский. Не ограничение, а сущая мелочь! Поначалу Криандра даже не поверила его словам, когда слуги принесли сюда эти две стопки, но антариец не солгал, и она приступила к чтению уже в первую ночь своего пребывания в этом городе. Моментами ей казалось, словно всё это происходило не по-настоящему — память о проведённом в антарийском лагере и заброшенном хозяйстве времени не позволяла ей довериться переменам, — но прошедшие сутки так разительно отличались от всего, что случалось с ней до этого, что зеленоглазая поддалась своим ощущениям: они лишили её былой бдительности, но она была частично рада отойти от этого беспрестанного напряжения. Тем не менее Криандра не обманывала себя в том, будто бы её плен прекратился — но вместе с тем клетка перестаёт казаться таким уж кошмарным местом, если у неё вдруг размягчаются прутья.