Перекинув мешок с продуктами в другую руку, Эмироэль расправил воротник куртки, чтобы крепчающий ветер не лез ему под одежду, и прибавил шагу. Выглянувшее из-за высокого жилого здания солнце осветило его лицо, на мгновение заставив целителя почувствовать некую надежду и даже вдохновлённость. Уже наступал вечер — ещё немного, и краски на небе загустеют, став темнее, а там недалеко и до ночи. Когда ты чем-то занят, время бежит неимоверно быстро, дни сокращаются, а события промелькивают так быстро, что и опомниться не успеваешь: так чувствовал себя эльф, прибыв в Риад. Его заботы были мелки; иной человек сказал бы даже, что незначительны, но, выполняя их, он растворялся сам в себе, забывая обо всём прочем. Более того, так происходило не только с ним самим — к большому счастью. Здесь, в этом городе, почти каждый из их небольшого отряда стал немножко другим. Иногда это казалось обманом, а иногда — непродолжительным возвращением к былой жизни. Эмироэль, хорошо осознававший стремительность момента, не пытался разобраться в сути их переменившихся будней, а просто окунулся в них, так как были они прохладой для души после длительного и очень непростого во всех отношениях путешествия.
Прекрасно запомнив дорогу — благо маршрут был совсем незамудрённым, — молодой целитель вернулся обратно не только не опоздав, но и, возможно, чуть раньше намеченного. Стоявший возле главного входа охранник — облачённый в лёгкую броню и вооружённый двумя мечами мужчина — оглядел его с ног до головы и, не сводя с него глаз, отвёл руку в сторону и постучал кулаком в дверь. Кто-то из семьи владелицы — её дочь, племянница или кто-то ещё — открыла её, впуская Эмироэля в маленькую тёмную прихожую, куда свет проникал, лишь когда дверь стояла открытой. Кивнув девушке в знак приветствия, молодой целитель сразу же направился к лестнице: та была настолько неширокой и имела такие узкие ступени, что по ней было легче карабкаться, чем идти, — тем не менее эльф шёл, пусть и очень осторожно, чрезмерно напрягая ноги и не отводя руки от поручня. Всё это, разумеется, объяснялось жадностью владельцев: в больших городах людям — особенно тем, кто не являлся коренными жителями — свойственно стремиться заработать на всём, что у них есть. Отсюда и появлялись такие дома с их узкими лестницами и помещениями, практически всеми до единого сдающимися тем, кто готов заплатить за такой ночлег. Комнаты, доставшиеся Эмироэлю и его спутникам, были малы и не настолько тщательно прибранными, насколько хотелось бы, но были и свои плюсы: Моргина быстро нашла это место и легко договорилась об оплате, так что, прибыв в Риад, им не пришлось ночевать под открытым небом или слоняться по улицам всю ночь, объясняя стражникам на каждому углу, с какой это целью они здесь бродят. Самому целителю было не так уж и важно, где остановиться; главным для него был вовсе не уют этого места, а то, как к нему отнесётся одна из его спутниц — а она, к его удивлению, лишь подтвердила свою непритязательность и умение привносить комфорт туда, где его изначально могло и не быть.
— Это Эмироэль, — сообщил он, поднявшись на предпоследний — четвёртый — этаж и постучавшись в нужную дверь.
С той стороны зазвучала возня: Трина силилась открыть несколько замков, врезанных владельцами для безопасности постояльцев. Это заняло у неё с минуту, но эльф не торопился, так что, когда дверь наконец открылась, на его лице не было ни тени недовольства. Светловолосая девушка выдвинулась вперёд, держась за ручку, и отпустила её, только когда Эмироэль прошёл внутрь. Пока он снимал обувь и стягивал с себя куртку, она успела запереть входную дверь обратно на все замки, и, когда дело было сделано, как-то так получилось, что они с целителем оказались друг напротив друга. Трина улыбнулась, и эльф, перенимая её настроение, передал ей мешок с покупками.
— Вот, — сказал он, — всё, что ты запросила.
— Спасибо, — тут же ответила она и, прижав к себе мешок, юркнула обратно на кухню, располагавшуюся всего в нескольких шагах от передней.
Эмироэль пошёл вслед за ней, на ходу приговаривая:
— Меня привёл запах нашего ужина — уж очень заманчиво пахнет!
Трина коротко хохотнула, раскладывая продукты на и без того заставленном столе, а целитель, перед тем как зайти на территорию её кулинарных изысканий, мельком заглянул в соседнюю комнату, где были расположены обе их кровати. На одной из них мирно спала Рода — видимо, перед тем, как уйти в город, Моргина вновь дала ей одну из своих настоек. Такое использование лекарских навыков Эмироэль не поощрял, но перечить наставнице по поводу её методов всё никак не решался, потому как не мог предложить ничего другого. Единственным вариантом был постоянный надзор за излишне прыткой девушкой, который пришлось бы осуществлять ему самому, а в глубине себя молодой целитель не хотел растрачивать своё время на подобные занятия, учитывая, что были вещи, которыми он хотел заниматься куда больше этого. Посему, всего лишь скользнув по Роде взглядом, он отодвинул мысли о ней на задний план и наконец прошёл на кухню. Там, уже дожидаясь его, стоял отодвинутый Триной табурет, на который он и присел.
— Мне кажется, он уже смекнул, что ты готова баловать его до тех пор, пока он не будет способен оторваться от подоконника, — в шуточной форме заметил Эмироэль, бросая взгляд на сидевшего на окне а́льтэля, которому Трина протянула очередной круглый кусочек моркови.
Зверёк жадно ухватился за щедро выделенное ему лакомство и слопал его так быстро, что сложилось впечатление, будто девушка ничего ему и не давала — особенно такие мысли приходили на ум, глядя на то, с каким видом эта хитрюга выпрашивала добавку. Впрочем, стоило отдать ему должное — на стол он не запрыгивал и держался достаточно прилично. Наверное, именно за это ему обычно и перепадало гораздо больше еды. Во как наловчился, смышлёный пушистый попрошайка!
— Пусть покушает, — протянув ему ещё кусочек, мягко ответила Трина и провела тыльной стороной ладони по голове зверька, после чего окунула руку в тазик с водой. Затем она обернулась к Эмироэлю и добавила: — Я ему из своей порции выделяю, а мне не жалко…
Молодой целитель скрестил руки на груди и привалился спиною к стене.
— Даже и не думай, — воспротивился он её скромности. — Если нужно будет, я схожу ещё — только скажи, что тебе нужно.
Трина вновь улыбнулась ему, прежде чем заняться мытьём и нарезанием принесённых им овощей.
— Пока что мне всего хватает. Спасибо тебе, Эмироэль. За всё.
Когда она так говорила, эльфу начинало казаться, будто она сильно преувеличивает его заслуги, но вместе с тем он не мог скрывать, что её благодарность очень приятна ему, — это была одна из тех вещей, что неуловимо заставляла его из раза в раз делать всё, что он только мог, начиная от мелочей и заканчивая чем-то очень серьёзным. Впрочем, даже если бы Трина и не говорила ему «спасибо» за всё подряд, он бы поступал так же, как и до этого — просто потому, что таким образом он сглаживал углы их непростой жизненной ситуации и делал их повседневность чуточку проще.
Устроившись поудобнее, эльф некоторое время наблюдал за тем, как Трина хлопотала по их малюсенькой кухне, выжимая всё, на что были способны доступные ей продукты и её собственные кулинарные навыки, чтобы приготовить им вкусный ужин. Эмироэль и до этого знал, что синеглазая девушка может приготовить очень вкусную пищу даже и из очень простых ингредиентов, но в Риаде её талант открылся в полной мере. В первое же утро, встреченное ими в этом городе, они вместе отправились на рынок — там Трина, заинтересовавшись тем или иным продуктом, спрашивала у продавцов, каковы те на вкус и как их правильно готовить. Кто-то смотрел на неё с непониманием, когда речь заходила об общеизвестных вещах, кто-то другой даже подшучивал над ней, но девушка не смутилась, и из того, что они принесли с собой в тот день, приготовила такой вкусный обед, что все неловкие моменты полностью стёрлись из их памяти. Да что уж там — Эмироэль так её захвалил, что большинство своего времени Трина начала проводить как раз-таки на кухне. С тех пор она всё время экспериментировала с незнакомыми для неё продуктами, поражая их всех своей кулинарной изобретательностью. Даже Рода со всей своей наглостью и стремлением подначить всё живое и неживое затыкалась на момент трапезы.