Глава VIII (ч.I)

Завозившись с волосами и косметическими средствами — руки всё никак не могли привыкнуть к этой женской науке, — Моруэн достала бутыль с душистой водой, распространяющей ненавязчивый запах диких роз, полила себе на шею, и, вернув её на место, обернулась к аруанкаю.

— Пойдём, — сказала она своему подчинённому, и тот незамедлительно направился к ней.

Ему собираться было незачем — ещё только вчера они выходили в город, и эльф по её просьбе заблаговременно привёл себя в порядок. С того момента ничего в нём не изменилось — даже волосы не взбились, потому как спал он, скорее всего, сидя, как и повелела Моруэн, — разве что в одежде мог вспотеть, но для мужчин это никакая не беда. Впрочем, если сегодня они вновь вернутся сюда и засядут до следующего утра, остроухая отправит его в умывальню — а пока имеющееся у них время лучше было потратить на завтрак.

Спускаясь вниз по лестнице, Моруэн словила себя на мысли, что в общем смысле привыкла к своему новому положению гораздо быстрее, чем ей поначалу казалось. Каждый вечер хозяйка заведения осведомлялась, чем постояльцы соизволят позавтракать следующим утром, и блюдо — подкрепив свой выбор монетой — можно было выбрать любое. Теперь, шагая на первый этаж, эльфийка подумала о том, что без всякого стеснения делала эти заказы — и на завтрак, и на обед, и на ужин. Это вызывало в ней противоречивые чувства: с одной стороны, уж слишком легко она распоряжалась тем, что ввиду обстоятельств попросту впало ей в руки, но с другой — Моруэн была голодным ребёнком, выросшим не более сытой девушкой. Всё, что происходило сейчас, было похожим на сон, и, будь эльфийка способна забыть о причинах, приведших её к этому, она, вероятно, даже сказала бы, что чувствует себя странным образом счастливой. Понять подобное мог только человек, проделавший схожий с нею путь — от краюхи хлеба, которую растягиваешь на неделю, а то и больше, до кошеля, набитого разной величины монетами, за расходом которых никто не следит. Знай кто её историю — стал бы попрекать её за то, что даже внутри очень сложной и пугающей истории Моруэн, тем не менее, была способна насладиться вкусным завтраком?

Но было нечто, не позволяющее ей забыться полностью.

— Ни́рхаэль, — тихо позвала эльфийка присевшего напротив неё аруанкая, — расслабь лицо. Ты должен выглядеть доброжелательнее. Нет, не так сильно; сдержаннее. Вот так будет хорошо.

За время, что они провели вместе, эльф ни разу не переступил ни одного её приказа и ничего не сделал самостоятельно. Моруэн достаточно долго видела в этом подвох, и он, несомненно был, но она его так и не разгадала. Аруанкай был ей полностью подчинён, хотя явно обладал и своим разумом тоже — это было слышно по его речи. Остроухая пыталась расспросить его, но если речь заходила о чём-то личном, он отвечал так: «Ты запретила мне говорить об этом, госпожа». Ничего подобного между ними не случалось, из чего Моруэн сделала вывод: этот приказ последовал от той — настоящей — Лоэр. О том, что предшествовало их встрече в Аулар’ноне, ничего толком разузнать ей тоже не удалось, поэтому эльфийка прекратила расспросы и направила свои усилия на то, что давалось ей без лишнего труда: на изучение документов, которые были переданы ей в Зеркальном городе. Нирхаэль легко переводил их, но Моруэн всё равно не улавливала сути. Изложенная в них информация не была зашифрована, но, по-видимому, с ней следовало ознакомиться в верной последовательности или обладать неким отдельным знанием, чтобы разобраться, что к чему. Для этого требовались время и усидчивость, проявить которые во время путешествия эльфийка не была способна. Любой другой — более осмотрительный человек — наверняка взялся бы за их изучение здесь, в столице, но, по правде говоря, Моруэн просто не могла на них сконцентрироваться, так как думала о другом: о тех странных видениях, что преследовали её с самого Аулар’нона. Вспомнив о них, эльфийка быстро покончила с завтраком и, всего одной короткой фразой подняв на ноги аруанкая, направилась вместе с ним на выход.

За тот небольшой промежуток времени, что миновал с момента, как остроухая стояла на балконе, город успел ощутимо измениться. Тьма отступила насовсем, и над столицей алел в мягких тонах рассвет поздней весны — до окончания Норувина оставалось всего-ничего, и это чувствовалось как по погоде, так и по самим людям. Ещё час назад вокруг было практически тихо, но сейчас ситуация стремительно склонялась к противоположному: на улицах появлялись целые толпы местных и приезжих, заведения разного толка открывали свои двери, и город полнился разными звуками. Мимо Моруэн и её спутника прошла группка студенток — они шли бодрым шагом, улыбаясь и веселясь. Одна — самая смелая — засмотрелась на аруанкая искристым взглядом, и когда они разминулись — расхохоталась вместе с подружками. Ничего удивительного в этом не было: жительницы больших городов куда более раскрепощённые, чем их сверстницы, живущие в поселениях, а то и в одиночных хозяйствах, да и Нирхаэль внешне был вполне пригож — таким он сделался особенно после того, как остроухая велела ему не держаться чрезмерно напряжённо. При первой встрече она была слишком погружена в свои заботы, поэтому толком к нему не приглядывалась — это случилось позже, уже по пути в столицу. Он действительно был эльфом, притом, казалось бы, достаточно чистым по крови: это стало понятным после того, как Моруэн однажды приказала ему принять свой истинный облик. Лицо у него было эльфийское, с плавными чертами и прямым носом, но особым образом выделялись на нём выпуклые круглые глаза выразительно бирюзового цвета и припухлые губы, которые, обзываясь, можно было бы назвать девчачьими — но разве что из зависти. Волосы — прямые и гладкие, на концах чуть загибающиеся во внешнюю сторону и по цвету напоминающие кору молодого дуба — были срезаны чуть пониже плеч, чем намекали на определённую деятельность. Помимо всего прочего он был высоким — даже в сапогах на толстой подошве Моруэн своей макушкой едва дотягивалась ему до груди, — с виду серьёзным, одетым в добротную одежду, и имел два одноручных прямых мяча, висевших в ножнах у него по бокам. И хотя поговаривали, что в тех, в ком много роста, также много и чужой крови — если только речь не о Пламеносных, — и счастья нужно искать в тех, кто живёт в ладу с окружающим миром, молодые девчушки в тайне тяготели именно к таким: не вписывающимся в привычные нормы и далёким от покоя.

Отведя взгляд от аруанкая, Моруэн вдруг поняла: студентки не обратили на неё почти никакого внимания — точно так же, как и все остальные местные. Лицо её вмиг запылало от этого осознания. Заметить нечто подобное в Зеркальном городе она вряд ли смогла бы — из-за своего тогдашнего взбаламученного состояния, — но в этот миг, когда её взгляд и рассудок в значительной степени прояснились, эльфийка пришла к очень важному для себя выводу: в обществе людей, ныне окружавших её, она вполне могла сойти за «свою». Прежде — ещё до пленения антарийцами — таких мест, где на неё не стали бы коситься то с брезгливостью и подозрением, то с любопытством, практически не было; но здесь и сейчас всё было совсем по-другому. Моруэн ничем не отличалась от остальных прохожих — и потому не вызывала в них никакого интереса. Она была такой, какой в глубине души хотела быть бо́льшую часть всей своей жизни: как все.

Раздумывая над этим, остроухая забралась достаточно далеко от места своего ночлега — дорога, по которой она шла, никуда не сворачивая, привела её почти что к Замковому Кольцу. По какой-то причине постеснявшись идти прямиком туда, эльфийка взглянула на аруанкая, резко свернула на одну из улочек и прошла по ней ещё немного, прежде чем без былого удивления встретила на ней свою уже виданную этим утром советчицу. На сей раз она никуда не шла, а сидела в одном из тех заведений, которые выставляют столы в том числе и на улице. Уже по мере приближения Моруэн пытливо изучила её; «ведьма» выглядела как зажиточная горожанка: одета она была в брючный костюм, поверху которого была надета необычного вида накидка прямоугольной формы без рукавов, невесть за счёт чего сходящаяся, так как не было видно ни завязок, ни пуговиц.  Благодаря тому, что та была матово-чёрной, имеющей две блестящие вертикальные полосы спереди, но того же цвета, особенно выигрышно смотрелась серебряная брошь с большим синим камнем, закреплённая на том месте, где сходился невысокий стоячий воротник. Подойдя поближе, эльфийка также отметила, что морщины на лице женщины будто бы разгладились, сделав её ещё чуть моложе, чем она казалась в Зеркальном городе, что позволило ей носить более лёгкую причёску. В целом, всем своим видом она больше всего напоминала Моруэн одну из преподавателей здешних учебных заведений — быть может, даже какого-то магически-направленного.