— Итак, — заговорила Мятежница, уперев одну руку в бок и касаясь пальцами своего пояса с несколькими кинжальными ножнами, — ты сходу нагрубила моему военному советнику, оскорбила его супругу и попыталась уйти со скандалом. Мне любопытно: куда?

Не так Бригита представляла себе первый разговор с Ниессой. Прозвучавший в её сторону выговор вновь затеребил в ней уже было начавший угасать гнев. Но взгляд, которым Мятежница смотрела на неё, подсказывал ей, что отповедь предводительницы разномастного войска будет ярко отличаться от той, которую рыжеволосая получила в предыдущей стычке с её подчинёнными, и это, честно говоря, удержало Бригиту от необдуманных агрессивных выплесков в её сторону.

— Они сами начали первыми, — резко, но не повышая голоса, ответила рыжеволосая. — Мне, может, стоило смолчать, когда тот самый военный советник обозвал моего друга варанонским отродьем?

Даже просто вспоминая об этом, Бригита начинала закипать с новой силой.

— Он так и сказал? — спросила Ниесса, скрестив руки на груди. Выглядела она в этот момент как заслуженный мировой судья — строго и бесстрастно. — «Варанонское отродье»?

— Нет, — с трудом удерживаясь от того, чтобы ненароком не превратить этот разговор в перепалку, отрезала рыжеволосая. — Он сказал «варанонки». Но мы-то знаем, что это означает.

Она смотрела на Мятежницу гордо, так как точно знала, что правда за ней.

— Если бы волосы твоего друга были зелены, как трава снаружи, и Йоралль назвал бы его «zarе́fki», ты бы и это нашла оскорблительным? — продолжила допрашивать её Ниесса.

— Чёрта с два! — не выдержала Бригита. — Хватит уже его выгораживать! Если бы да кабы, да во рту росли грибы!.. Какая разница, как он мог его назвать, если уже назвал — варанонки! Никогда такого не будет, чтобы при мне моего друга так оскорбили, а я стояла и молча ресницами хлопала! И мне плевать, кто будет в нашу сторону ядом прыскать: какой-то дезертира кусок или его университетская мымра, я…

— Довольно. — Мятежница распрямилась и подошла к ней, и, честное слово, несмотря на то, что уступала рыжеволосой в росте, она смотрела на неё будто бы сверху вниз. — Мне известно, что ты колдунья, и кровь у тебя, должно быть, горячая, что аж кипит. Но я не позволю поносить на чём свет стоит мой совет. Возможно, они — лучшие люди во всех эльфийских землях. Если бы не леди Эльсменира, оба наших лагеря — и военный, и тот, что отдан беженцам, — давно погрузились бы в неконтролируемый хаос. А без Йоралля мы бы здесь выстояли не дольше месяца — его знания и умения позволили ему не только привести за собой несколько десятков Пламеносных с Вейфа, но и организовать их так, чтобы мы все здесь не полегли одним далеко не прекрасным днём или ночью. Красное Поле до сих пор не изборождено антарийскими сапогами только благодаря этим людям — их колоссальному самопожертвованию и самоотдаче. Мы все здесь — вне закона, и помощи нам ждать неоткуда; именно поэтому мы должны держаться крепко, как самая прочная цепь на земле, в которой каждое звено отлито на совесть. Мы живы благодаря друг другу. Если бы Велареста по ту сторону Ангроса не был вынужден во всём советоваться с Арсархавундом, нас бы смели в первые же недели, как соломенную изгородь. Много ли времени нам ещё осталось до тех пор, как антарийцы пойдут на нас с новыми силами, или мало, но мы должны быть к этому готовы. Тогда все эльфийские земли увидят, что мы — не дырявое лоскутное одеяло, мельтешащее перед взором врага, а сила, с которой нужно считаться, и последуют нашему примеру, зажигая очаги сопротивления во всех захваченных территориях и организовывая оборону там, где путь антарийцам должен быть непременно преграждён.

Дослушав Ниессу, Бригита поняла, почему люди, по слухам никогда никакого оружия в руках не державшие, встали вместе с ней на одной из самых больших рек эльфийских земель с намерением не дать антарийцам переправиться через неё. Она не казалась сложным человеком, чьи речи было бы трудно воспринять, но при этом в её голосе слышался огонь и решимость, и способность придавать эти же качества окружающим. Даже озлобленность рыжеволосой сменилась некоторой проникновенность по отношению к её персоне — Мятежница показалась ей столь же необычной личностью, как и Арвеллек. Но было ли это удивительным, учитывая, чего сумели добиться оба этих человека, в будущем несомненно претендующие на истинную легендарность?

— Жёсткие они дядьки, да? — спросила Бригита, переводя тему — это был весьма удобный метод, который можно было использовать, чтобы отвести внимание от чего-то, в чём не хотелось продолжать разбираться. — Ну, этот Велареста и Арсархавунд?

Ниесса отбросила растрёпанные волосы назад и потёрла лоб обтянутой кожаной митенкой ладонью.

— Не то слово, — чуть тише прежнего ответила она. — Велареста, при всей моей ненависти к нему, достойный противник — даже с Пламеносными он сражается на равных, не владея при этом никакой магией, разве что хитростью и чародейскими побрякушками, защищающими его. Не ровен час, он решит действовать собственным умом — и тогда нам всем несдобровать. Хорошо было бы убрать его до того момента… — Ниесса в задумчивости наклонила голову, а когда вновь подняла взгляд на собеседницу, в её глазах вместо размытого осмысления читалась твёрдость. — Впрочем, я позвала тебя не для того, чтобы обсуждать наше положение. Точнее говоря, не ту часть данной темы, которая относится к боевым действиям.

Бригита напряжённо вслушивалась в слова Мятежницы, ожидая, что же она скажет. Действительно, какой была причина, по которой сама предводительница мятежного войска решила встретиться с ней? Наиболее подходящими были две версии: Ниессе стало известно, что она — заклинательница, или же дело было в том, что сумел выведать псевдо-лекарь, изучавший состояние её магии. Рыжеволосую здесь называли колдуньей — наверняка именно это определение и стало причиной их встречи с Мятежницей. Но что дальше? Бригита терялась в догадках, и ей не терпелось наконец-то уже услышать всё из уст самой девушки. Ниесса же, вопреки её ожиданиям, откопала среди находившихся на столах вещей бумагу и письменные принадлежности и, отвернувшись от собеседницы, принялась что-то писать.

— Вот, — закончив, произнесла она и протянула рыжеволосой три бумажки, на каждой из которых было изображение коробки, нарисованное рукой Ниессы, и её подпись, — сходите в лагерь беженцев — он к востоку отсюда. Там люди организовали нечто навроде рынка, где они обмениваются вещами. Выберите себе что-нибудь в обмен на эти записки. Только не настаивайте, если кто-то не согласится отдать вам то, что вы выбрали, — всё должно происходить добровольно.

Рыжеволосая приняла бумажки и застыла, разглядывая их. «Неплохая плюшка», — подумала она, но это было вовсе не тем, чего она желала в данный конкретный момент.

— Подожди! — видя, что Мятежница собралась уходить, окликнула её Бригита. — Ты так и не сказала, что тебе от меня нужно!

Ниесса остановилась, хотя уже приподняла полог.

— Мы поговорим об этом завтра, — ответила она и вышла, так что рыжеволосая даже не успела возразить ей.

Бригите хотелось догнать её и всё-таки затребовать ответа прямо сейчас, но вернувшаяся на ум мысль о том, что́ сказал распорядителю какой-то мужчина, поймавший их на пути к шатру с советниками, воспрепятствовала ей в этом. У Ниессы умер её главный советник, и того факта, что она вообще пошла с кем-то на встречу в такой момент, было вполне достаточно. Рыжеволосая ничего не знала о почившем, но, судя по словам Мятежницы, каждый из её советников был на вес золота — так какую же потерю она понесла, лишившись самого главного из них? Нет уж, ей сегодня явно было не до всяких там колдуний. Бригита на её месте вообще не стала бы растрачивать свои силы на такую ерунду, так что решение Ниессы перенести все разговоры на другой день было полностью понято и принято ею.

— Ну что, пропесочили тебя по полной программе? — спросила Фавиола, присоединившись к рыжеволосой, как только та вышла из шатра. — Надеюсь, что да, потому как если нет, то это придётся сделать мне.

Бригита взглянула на подругу, скорчив недовольную гримасу.

— Ай-й-й-й….