Картина вырисовывалась ясная и, в общем-то, отчасти даже ожидаемая. Эльфы не в восторге от представителей других народов на своей земле — это всем известно — и часто их задирают. Но Фавиола сомневалась, что на этот раз зачинщиком спора послужил тот, к кому цеплялись.
— Это было его дело, — подчеркнула чернокудрая, стараясь проговаривать всё так, чтобы не превратить этот разговор в ссору.
— Он просто молчал! — взмахнула руками Бригита.
В этом была вся она — затычка каждой бочке. Даже для взрывоопасной.
— Может, это именно то, как следовало поступить, — по возможности спокойнее заметила Фавиола, и они обе замолчали на долю минуты, тяжело дыша; Бригита — из-за накатывающих на неё эмоций, чернокудрая — так и не восстановив дыхание после заварушки и попыток перехватить подругу.
— Ты бы так и поступила, — негромко, но с возрастающей агрессией в голосе ответила рыжеволосая.
— Бригита! — повторила Фавиола, выставив вперёд руки и тем самым показав, что будет пытаться удерживать её, пока они всё как следует не обсудят. — Прошу тебя, задумайся, что ты делаешь! — выпалив это, она резко понизила громкость своих слов и заговорила гораздо тише, чтобы у посторонних людей не было возможности подслушать их: — Подожди всего-навсего два дня — после этого мы отделимся от них. До форпоста с его Смотрящими осталось совсем немного. Подумай о Михи Аэле, — настояла она, рассчитывая убедить подругу теми аргументами, которые были у неё в приоритете. — Думаешь, он не устал постоянно ставить ловушки, не спать по ночам и высматривать опасность? Позволь ему хотя бы немного отдохнуть. Разве он, по-твоему, этого не заслужил?
Рыжеволосая, к её удивлению, ответила не сразу, но когда она в следующий раз открыла свой рот, Фавиола окончательно убедилась в том, что её подруга взвешивала свои собственные мысли, а не то, на что она обращала её внимание.
— Мы здесь из-за тебя, а не из-за него, — ответила Бригита, обрубая любую возможность продолжить какие бы то ни было уговоры с её стороны.
Фавиола молча уставилась в лицо подруги, готовясь принять её категоричную позицию. На мгновение она отвлеклась, глянув позади себя: как оказалось, в нескольких шагах от них остановилась одна из беженок, держащая в руке большую корзину, и круглыми глазами смотрела на них, но после того, как её присутствие было замечено, быстро продолжила свой путь.
— Дай мне десять минут, хорошо? — попросила чернокудрая свою собеседницу и, лишь только дождавшись от неё недовольного кивка, быстрым шагом понеслась к тому месту, где завтракала этим утром.
В голове не укладывалось, как их положение могло так поспешно измениться. Ещё полчаса назад Фавиола была полностью убеждена в том, что они не покинут беженцев до тех пор, пока не подойдут к реке Нильхе, на повороте которой и должен был находиться форпост, но её вновь никто не спрашивал о том, согласна ли она с такими изменениями, а просто поставили перед фактом. Если бы Михи Аэла обладал хоть половиной тех черт, которыми была наделена, например, Моргина, он бы смог повлиять на Бригиту; сама же она категорически отказывалась оставаться, и ничего с этим поделать было нельзя. Будь Фавиола позлее, она бы отпустила девушку одну, но об этом речи не шло, да и полукровка тоже не остался бы в лагере, зная, что одна из них решила пуститься в самостоятельное путешествие — и дело было не только в клятве. Он и к подобному решению со стороны чернокудрой отнёсся бы так же. Фавиола ценила это, но это не меняло того, что сама она была огорчена. Именно это чувство и повело её обратно к песеннице. Чернокудрая не хотела бесследно исчезнуть, так и не попрощавшись, и потому спешила к ней, хотя подспудно ей хотелось получить от этой мудрой женщины какой-нибудь совет, так как сама она чувствовала необходимость сделать хоть что-нибудь ввиду изменившихся обстоятельств, только вот не знала — что.
Лежащее на траве дерево, на котором они сидели совсем немного времени назад, практически пустовало: на нём оставалось сидеть лишь несколько подростков. Фавиола расстроилась ещё больше, не обнаружив Ильмэю на прежнем месте, и завертела головой. В нескольких метрах от неё бодрым шагом шла куда-то Джелора, и, заметив её, чернокудрая поспешила в её сторону — но лёгкое прикосновение к руке вынудило её остановиться.
Повернув голову, Фавиола наткнулась взглядом на девушку, которую она видела несколько минут назад, когда разговаривала с подругой возле леса. Она по-прежнему держала в руке корзину — обратив внимание на его содержимое, чернокудрая разглядела много крупных круглых плодов, похожих на нектарины, с бледно-жёлтой кожурой. Девушка же смотрела только на неё, и её пристальный, выжидающий взгляд вынудил Фавиолу наклониться к ней — в частности, из-за сильного впечатления, будто та хочет чем-то поделиться с ней. И она не ошиблась.
— Я слышала, вам Смотрящие нужны, — от природы тихим голосом произнесла девушка и стрельнула взглядом в сторону. — Так никуда ходить не надо. Вон, один из них.
Фавиола, казалось бы, даже затаила дыхание, чтобы внять каждому слову беженки, и, проследив за её взглядом, уткнулась своим в высокого светловолосого эльфа, на мгновение оставшегося наедине с собой возле повозки. На нём была обычная одежда, даже чуть похуже, чем у остальных людей в лагере: штаны да рубашка из грубой ткани с завязками под горлом. Ничего — кроме, быть может, физических данных, если присмотреться, — не напоминало в нём воина, которыми представляла себе Смотрящих Фавиола, и она бы ни за что не выделила его среди других молодых людей из числа беженцев. Мало ли деревенских парней хорошо сложены, учитывая образ их жизни? Разве что по росту ещё что-то можно было понять… Но и тут вряд ли. Эльф был высок, но не выше Михи Аэлы, к тому же вокруг хватало мужчин, не так уж разительно уступающих им. Потому чернокудрая так и поразилась: она бы действительно не разгадала в нём кого-то, с кем она, в общем-то говоря, рассчитывала встретиться и ради этой цели двигалась в обратную сторону от той, куда отправился весь остальной отряд, точнее, его остатки в лице двух заклинательниц, эльфов-целителей и акхасси в придачу.
— Спасибо, — пробормотала Фавиола, и девушка кивнула, на сей раз исчезая в том направлении, которое чернокудрая не могла проследить, так как не сводила взгляда с Пламеносного, словно боялась упустить его.
Означало ли это новые изменения в их плане? Несомненно. Фавиола чувствовала их всем своим нутром. Было необходимо позвать поскорее Бригиту и Михи Аэлу, но чернокудрая простояла на своём месте ещё несколько мгновений, на всякий случай запоминая черты мужчины поподробнее, и лишь только затем сорвалась с места, неся с собой свежие новости и чувствуя себя будто рекой, вдруг проложившей себе новое русло.
Вопреки проявленной горячности, рыжеволосая девушка, тем не менее, сдержалась и не сбежала сразу же в лес: Фавиола обнаружила её на окраине стоянки, всем своим видом демонстрирующей, что она является чем-то навроде одинокого волка среди стада овец. «Скорее уж баран, которому нет против кого выставить свои рога», — подумала чернокудрая, но не позволила этой мысли развиться дальше. Какой бы ни была Бригита, она всё же оставалась её подругой, пусть и не настолько близкой. Но сколько же сил потребовалось потратить на то, чтобы уговорить её задержаться на месте стоянки для ещё одного разговора! Даже аргументы в пользу того, что это и есть то, ради чего они затеяли проделать весь этот путь, не могли её вразумить. Бригита упёрлась со всей привычной ей настойчивостью и отказывалась сдвигаться со своей позиции в прямом и переносном смыслах. Наконец Фавиола бросила просящий взгляд на Михи Аэлу — несмотря на то, что рыжеволосая была с ним не так давно знакома, шансов уговорить её у полукровки всё же было больше. Чернокудрая даже отошла на несколько шагов, чтобы не мешать ему, — девушке казалось, что подруга выказывает свою принципиальность в частности перед ней. Как бы там ни было, но Михи Аэле всё же удалось пошатнуть непреклонность Бригиты, и та со сквозящей в каждом жесте неохотой всё же поплелась вслед за ними. Что́ полукровка сказал ей, так и осталось загадкой для Фавиолы — а зря, ведь было справедливым полагать, что это был не последний случай, когда рыжеволосую нужно было всеми силами убеждать в чём-то.