— Э-э-э, — раздалось сверху.

Мужчине пришлось восстанавливать равновесие, и чернокудрая восприняла это как показатель успеха и продолжила своё дело. Женщина, удерживаемая Бригитой, вновь дёрнулась, но подруга шикнула на неё, на этот раз издав какую-то непрямую угрозу. На данном этапе, когда побочная ветвь уже находилась ближе к земле, чем к небу, Фавиола уже не могла следить за ними обеими: ощущения в руке были такими, что ей хотелось просто оторвать её и отбросить от себя, после чего, отдохнув, вернуть обратно на место, и фантастичность такого сценария удручала её. Сцепив зубы и стараясь не выдавать тяжёлого дыхания, чернокудрая доломала ветвь, и растянувшийся между нею и стволом мужчина, как-то до сих пор удерживающийся на деревце, шлёпнулся оземь.

Фавиола поспешно спрятала пульсирующую каждой клеточкой руку в карман — ощущения создавали впечатление, словно та вся распухла и раскраснелась, хотя краем глаз девушка видела, что это не совсем так. Тем не менее рисковать она не собиралась, а женщина, отпущенная Бригитой, уже мчалась мимо неё к товарищу, рухнувшему в траву.

— Прям картина маслом, — прокомментировала рыжеволосая. — «Падение кузена Итта».

Если бы не болевые ощущения в руке, Фавиола могла бы даже посмеяться. Мужчина действительно выглядел немного потешно — падение было не таким тяжёлым, чтобы он мог серьёзно удариться, к тому же пьяному, расслабленному телу подобное грозило меньше, чем собранному человеку в трезвом уме. Шлёпнулся он на живот, поэтому, когда приподнялся, тёмные волосы прикрыли ему лицо, делая малость похожим на упомянутого Бригитой персонажа, но подбежавшая к нему женщина тут же смахнула их назад и решительно ухватилась за его руку, заставляя мужчину подняться. Фавиоле хотелось ей помочь, но она вновь замедлилась: её правая рука пока что была не в ходу, а в левой она держала свою самодельную пику, которую не хотела бросать здесь. Видя её короткое промедление, Бригита прошмыгнула мимо неё и ухватилась за вторую руку мужчины, помогая женщине поднять его. Как только им это удалось, незнакомка принялась поспешно стягивать с него верхнюю одежду — что-то наподобие безрукавной куртки лишь с несколькими продолговатыми застёжками и просторную плотную рубашку с завязками под шеей. Казалось бы — зачем это было нужно? — но даже в полутьме было видно, что при падении он заляпался чем-то вязким, чей сладкий запах доносился до чернокудрой и вился вокруг её ноздрей, даже без её попыток целенаправленно унюхать что-либо. Обратив взгляд на место, куда она упал, Фавиола заметила несколько гладких кусочков коры — таких, будто их кто-то обработал под прессом, — каким-то образом склеенных вместе в подобие тарелки с размазанной по ней жижей, больше всего похожей на желе. Чернокудрая сразу усомнилась, что это своеобразное кушанье изначально принадлежало мужчине. Уж не было ли это причиной, по которой древодёр так усердно вынюхивал путь именно к этому деревцу?

Разделавшись с заляпанной одеждой и оставив из того, что было на верхней части тела, только нижнюю рубашку с коротким рукавом, женщина потащила мужчину за собой. Направление ей задала Бригита, мгновением ранее сделавшая несколько шагов в ту сторону, куда велел им бежать Михи Аэла. Фавиола прикинула в уме, сколько времени они на самом деле потратили, проторчав здесь, и не было ли это ошибкой, но последнее она тут же отсеяла, убеждённая в том, что они поступили верно — разве что только не слишком быстро. Мужчина по-прежнему сопротивлялся, но как-то не слишком активно, словно хотел уйти, но не в такой манере. Женщине, забросившей на себя его руку и толкающей его вперёд, было наплевать. Фавиоле было всё равно чуть в меньшей степени, потому что она по-прежнему беспокоилась о времени, — всем нутром она пыталась хоть как-то ускорить их ход. Броситься сейчас в бег было бы крайне неуместным, поэтому ей и Бригите приходилось идти с той же скоростью. Рыжеволосая вскоре сдалась и подхватила мужчину с другой стороны; это было на неё непохоже, так как обычно она держалась с посторонним людьми куда отстранённее, но за время, проведённое вместе с ней, Фавиола должна была признать, что либо подруга сильно изменилась, либо она сама знала о ней слишком мало. Чтобы не оставаться с краю, чернокудрая подошла сзади и попыталась подпихивать мужчину в спину. Её рука всё так же болела, но сил в ней оказалось достаточно, чтобы удерживать обтёсанную ветку, которую Фавиола считала своим оружием, так что своё дело она делала одной левой. Так они продвигались вперёд: не настолько резво, насколько требовалось, но по крайней мере на одном месте не задерживались.

Доведя мужчину до окраины леса и зайдя в темноту, образованную листвой над их головами, девушки не оставили двух незнакомцев, хотя, возможно, на данном этапе те и не посчитали бы такой поступок подлым. Тем не менее, не сговариваясь, Фавиола и её соратница пришли к единому мнению, что им стоит помочь этим людям оказаться подальше от опасной поляны. Теперь, когда припасов древодёра при них больше не имелось, можно было хотя бы частично понадеяться на то, что зверь не пойдёт по их следу, даже если вернётся к прогалине — но лучше было не рисковать.

— Откуда вы тут взялись? — спросила Бригита, с усилием поднимая голову из-за лежащей на её шее тяжёлой руки.

— Пришли с остальными, — сдавленно ответила женщина, но ей, как и рыжеволосой подруге Фавиолы, гнев и раздражение, похоже, придавали сил, и за счёт них она уверенно шла вперёд, как бы тяжело ей это ни давалось.

Бригита попыталась обернуться и переглянуться с Фавиолой, идущей позади них, но это удалось лишь на одно короткое мгновение, что в результате ничего им не дало. Они были ещё не настолько близки, чтобы уметь предугадывать мысли друг друга или считывать их по мимолётным взглядам, но чернокудрая была уверена, что именно эти слова — «с остальными» — зацепили её подругу так же, как и её саму. Хотелось немедля спросить, что женщина имела в виду, но в данную минуту она была очевидно настроена на другие вещи, поэтому Фавиола решила подождать подходящий момент — рано или поздно они всё равно будут вынуждены остановиться, и что-то подсказывало чернокудрой, что этот момент не за горами.

Они действительно остановились некоторое время спустя. Им приходилось действовать в такой спешке, что к тому моменту Фавиола даже не могла определиться, как долго они шли — то ли минут двадцать, то ли всего лишь пять. Просматриваемость местности резко сокращалась из-за наступающей ночи. Путешествовать дальше по лесу можно было лишь имея при себе какой-нибудь источник света или в сопровождении опытного человека, но чернокудрая понимала, что им придётся так или иначе идти дальше. Незнакомка казалась практически выдохшейся, когда они наконец остановились, но, отдышавшись, она выпрямилась, и стало понятно, что она намерена продолжить путь, даже несмотря на то, что это было совсем непросто. Мужчина, едва его отпустили, покачался на месте, а затем присел там же, на траву, и, ворочая головой так, словно та погрузилась во что-то топкое, смотрел то на Фавиолу, то на её подругу. Выждав, когда он опустит свой взгляд, чернокудрая сама присмотрелась к нему. Невзирая на его состояние, он не показался ей пьяницей — скорее, человеком, который налегал на алкоголь по какой-то конкретной причине. На вид ему было лет тридцать или даже чуть больше, и если судить по одежде, оставленной где-то позади, Фавиола посчитала бы его обеспеченной личностью — в рамках того, что понимали под обеспеченностью в этой стране. Возможно, он и его спутница путешествовали и отбились от группы, но куда они направлялись и зачем — было не время и не место спрашивать.

Незнакомка подошла к своему другу и снова принялась поднимать его. На этот раз он поднялся без возражений — быть может, начал приходить в себя? Но рассчитывать на совсем трезвую реакцию с его стороны не приходилось, поэтому Фавиола, предваряя дальнейшую необходимость толкать его вперёд, поспешила и встала на место Бригиты, забрасывая на себя руку мужчины, у запястья перетянутую простыми кожаными браслетами с какими-то верёвочками. Её рыжеволосая соратница остановилась немного в стороне, оценивая ситуацию и пытаясь найти для себя место в ней, но мужчина шёл уже пободрее, поэтому Бригита ничем помочь не могла и, следовательно, была вынуждена просто шагать рядом. Попутно она взяла на себя задачу оглядываться по сторонам в поисках возможной опасности: чем темнее становилось в неизведанном ими лесу, тем бо́льшую угрозу он представлял для заплутавших в нём людей. Фавиола была уверена, что они заблудились бы в нём на раз-два, если бы не женщина, которая, казалось бы, знала куда идёт. Никаких троп в этом месте не было, поэтому им пришлось положиться на неё.