Когда Михи Аэла вдруг выставил вперёд руку, Фавиола быстро остановилась; в тот момент она пристально глядела на куст, остающийся в стороне, на котором росли налитые красные ягоды. Именно потому ей показалось, словно впереди была какая-то опасность: овраг или упавшее дерево, которое она могла не заметить. Впереди лес действительно менялся, вновь представляя их вниманию продолговатую прогалину с высокой гладкой травой, растущей столь густо, что это делало полянку похожей на небольшое озеро. Она казалась немного вогнутой, будто корытце. Но прежде чем осмотреть её от одного края до другого, не сходя с места, чернокудрая обратила внимание на девушку — или, можно сказать, молодую женщину, — стоявшую возле деревьев на окраине этой поляны на небольшом отдалении от них. Одетая в длинную клетчатую юбку из грубой ткани и просторную шерстяную накидку, по крою похожую на блузку, с крупными длинными медяными серьгами в ушах и полу-развязавшимся хвостом из густых тёмных волос, переброшенным через плечо, она смотрелась выбивающейся из общей обстановки, так что в голове Фавиолы забилась мысль: «Неужели в этом месте есть какое-то поселение?» Ей хотелось шагнуть к этой женщине, чтобы задать этот вопрос, но Михи Аэла придержал её за руку — всего одно мгновение, чтобы чернокудрая остановилась. Со стороны незнакомки до них начал доноситься голос: она надрывалась в громком шёпоте, ухватившись в напряжении за подолы своей юбки и пытаясь втолковать что-то другой фигуре, находившейся по другую сторону прогалины. Фавиола присмотрелась и разглядела мужчину, который сидел на дереве, прижавшись корпусом к его стволу и упираясь ногами в побочную ветвь. Даже с расстояния было заметно, что держится он несмело и немного покачивается: вероятно, ему было сложно удерживать баланс на таком сравнительно небольшом деревце. Он бы мог, конечно, вцепиться в него руками, но вместо этого использовал их, чтобы держать что-то прижатым к груди. Фавиола отвлеклась от него и повела взглядом ещё чуть в сторону — вправо от дерева и мужчины, застрявшего на нём. Подминая траву крупными лапами, некое существо медленно ползло к нему, делая маленькие остановки и принюхиваясь к вечернему воздуху. Потёмки упали на лес, как занавеси, сорвавшиеся с гардин. Чернокудрая не могла разглядеть зверя в деталях, но того, что она подметила, было достаточно, чтобы похолодеть и принять единственно верное решение: развернуться и поскорее уйти в обратную сторону. Это существо представляло собой помесь медведя и росомахи, размерами больше походя на первого. Тёмная шерсть на нём дыбилась, голова качалась и опускалась к траве, что-то выискивая. Он не издавал никаких звуков, но вида его крупных лап с массивными когтями, похожими на кротовые, устрашали в достаточной мере, чтобы любой, заметивший это существо, предпочёл бы обойти его стороной.

— Паа́ррэ! — звала девушка, бросая молниеносные взгляды в его сторону и вновь цепляясь глазами за мужчину на деревце, будто убеждаясь, что зверь пока ещё не успел подобраться к нему слишком близко, а потом снова напрягала голос, стараясь совершить невозможное — дозваться до мужчины и в то же время остаться неуслышанной упрямо надвигающимся животным.  — Пааррэ!..

Когда Фавиола отвела взгляд от этой картины, разворачивающейся у неё перед глазами, и посмотрела на полукровку, стоявшего рядом с ней, то смогла безошибочно сказать по его виду, что Михи Аэла полностью поглощён происходящим и включил себя в это событие, едва заметив происходящее. Она хотела было открыть рот и спросить, куда они побегут и как, но в ней уже появилась уверенность, что этого не произойдёт: по какой-то причине Михи Аэла даже не собирался проходить мимо. Секундой спустя в её мозгу вспыхнула мысль, объяснившая это. «Он ведь лесничий, — вспомнила чернокудрая. — Ограждать людей от подобной опасности — его прямая обязанность». Продолжая удерживать взгляд на полукровке, она дождалась, когда он взглянул ей в ответ, — а ему, чтобы оценить ситуацию, по-видимому, хватило и полминуты.

— Это древодёр, — тихим шёпотом сообщил Михи Аэла.

Чтобы Бригита не осталась ни у дел — а то ведь сама потом злиться будет, — Фавиола потянула её за рукав, притягивая поближе к ним с полукровкой. Рыжеволосая вполне ожидаемо одёрнула руку, но всё же подошла, попутно бросая хмурый взгляд на поляну перед ними. Чернокудрая пообещала себе запомнить, что её спутница с особой страстью не любит, когда её хватают за руки или за одежду, но сразу же призналась себе, что, случись подобная ситуация в будущем, этот нюанс может выскользнуть у неё из памяти. Впрочем, ещё одним коротким мгновением спустя она вообще выкинула эти размышления из головы, предоставляя место тому, что говорил им Михи Аэла.

— Я уведу его подальше в лес, — быстрым тоном, но не сбиваясь, продолжил он, — только это небезопасно. — Видя, как размыкаются прежде плотно сжатые уста Фавиолы, он сообразил, что она попытается отговорить его, и пояснил: — За меня не беспокойтесь, но вам придётся быть очень осторожными. Как только древодёр исчезнет за полосой деревьев вон там, — полукровка указал рукой на окраину поляны справа от них, — отсчитайте две минуты и сообщите той женщине, чтобы они уходили, а сами убегайте дальше, вон туда. — На этот раз он указал рукой влево. — Бегите без остановки по меньшей мере минут десять, и если в конце найдёте высокое и прочное дерево — взбирайтесь на него, но только не вдвоём на одно, хорошо?

Его слова, больше похожие на инструктаж, оставляли право на вопросы, но не на возражения. Фавиола не стала ничего говорить и вместо этого вновь взглянула на зверя. Он казался ей медлительным или, точнее говоря, неспешным. Длинные когти должны были мешать ему быстро передвигаться, но чернокудрая всё же решила довериться своему спутнику, который наверняка понимал в этом гораздо больше неё и мог знать определённые нюансы, которые в данном случае могли стоить кому-нибудь не особо расторопному и послушному его жизни. Словом, чернокудрая хоть и не хотела разделяться и вообще участвовать во всём этом, уже жалея, что этот вечер сложился таким образом, но понимала, что по-другому не получится, поэтому следовало исходить из того, что они имели. Михи Аэла был твёрдо намерен отвести зверя в сторону. Глядя на него, Фавиола была уверена, что сама ни за что бы не пошла на такое — побоялась бы, — поэтому стоило проявить уступчивость уже хотя бы в дань тому, что Михи Аэла так рисковал. Судя по тому, что Бригита молчала, она тоже не собиралась возражать, что было странным: эта ситуация как нельзя лучше подходила для того, чтобы рыжеволосая девушка встала на дыбы, — но этого не произошло.

Полукровка быстро скинул с себя все те вещи, что нёс, в том числе и меч. Фавиоле это показалось неразумным, но она снова ничего не сказала. Успевая следить и за тем, что происходит на поляне, и за своими руками, он достал из рюкзака одну из коробочек с едой — ту, в которой была медовая сладость, так пришедшаяся Бригите по душе. Видя, как он забирает её с собой, рыжеволосая театрально надула губы — хорошо, что это осталось незамеченным Михи Аэлой, иначе он отнёсся бы к этому серьёзно и наверняка почувствовал что-то вроде укора. Иногда чернокудрая задавалась вопросом, не чувствует ли он себя за них ответственным так, словно он был воспитателем в детском саду, а они — его не слишком благоразумными воспитанниками. Только этим можно было объяснить ту особую внимательность, которую он проявлял по отношению к ним.

— Вещи я заберу сам, — наспех сообщил полукровка, собираясь бежать.

Бригита опустила прежде скрещённые на груди руки.

— Михи Аэла, — тихо позвала она, вынуждая мужчину обернуться. — Если он тебя нагонит или ещё чего, я тебя больше никуда не потащу, ты понял?

Фавиоле такая фраза показалась жестковатой; ей самой бы не хотелось вспоминать произошедшее чуть более недели тому назад и выставлять это как какую-то неоплатную услугу. Да, они поступили правильно, но к таким поступкам в подобных ситуациях не апеллируют. От того, чтобы сделать подруге замечание, чернокудрую остановило лишь то, что она поняла: Бригита, сказав это, ставила акцент на чём-то совсем другом. Прошло совсем немного времени с тех пор, как они начали путешествовать в компании этого мужчины, но он уже имел определённую значимость для них, которая заключалась не только в его функциях провожатого. Неспособная практически ни к какому товариществу Бригита вела себя с ним как с другом. Фавиола не знала, насколько настоящим это было и не являлось ли попыткой заменить пустоту из-за отсутствия той, которая действительно являлась ей близкой подругой, но чего точно не было, так это попыток прикинуться безразличной. Какой бы ни была причина, рыжеволосую действительно волновала судьба этого человека.