Трина с молчаливым интересом наблюдала за местной архитектурой и встречающимися на их пути людьми. Город действительно выглядел весьма необычно из-за деревянных надстроек, налепленных на здания то тут, то там. Учитывая, что на Оштэне лежал отпечаток некоторой древности, они смотрелись нелепо и неуместно, но их наличие вполне объяснялось историческими реалиями: они были построены в ходе Войны Предателей по приказу, поступившему из столицы и послужившему ответом на вопросительное замешательство хозяина земель, и предназначались для беженцев из окружных земель, лишившихся своего прежнего места жительства. Со временем поселения вокруг Оштэна должны были отстроиться, а ещё какая-то часть беженцев — разойтись по другим городам, но этого не произошло. Кто-то действительно переехал, но поселения так и не были отстроены, а потому надстройки и их жители остались на своих местах. Сейчас некоторые из них даже продавались как полноценная недвижимость; молодой целитель сомневался в законности таких соглашений, но, учитывая отсутствие у этого региона принца или принцессы, было несложно себе такое представить. К тому же Оштэн в некоторой степени находился на стыке зон влияния двух противоборствующих сторон: вполне вероятно, что встречающиеся на его улицах беженцы были не просто людьми, бегущими от войны, но и желающими — как и путешествовавшие с ними дезертиры — переселиться с территории, подвластной вдовствующей королеве, на ту, где правил король. Сделать это было не так сложно: хватило бы просто сесть на речной корабль, продвинуться вверх по Шилалиану, свернуть на Арндарро́н и высадиться на его правом берегу, так как эта река служила природной границей между Арнсдэйрой и Илькандрой — регионами, подвластными короне и вдовствующей королеве, соответственно. И именно такой маршрут был проложен для них Моргиной в самом начале, когда они стояли перед картой, разложенной на столе в её доме — в городе, оставшемся далеко на западе.

По пути к пристани Эмироэль почувствовал привычное расслабление и даже не заметил, как погрузился в это состояние: людные улицы, шумы и всеобщее движение напомнили ему о Вэ’вар Эйдуре. Быть может, если бы он закрыл глаза, ему бы удалось вновь оказаться там, обманув свой разум и восприятие, но как только эльф вознамерился это сделать, его отвлёк едва различимый звук урчания в животе. В последнее время они часто не доедали, и молодой целитель не придавал этому слишком много значения, так как привык к самым разным временам, и не всегда ему удавалось хорошо питаться, но вот Трина, по всей видимости, была к этому не столь привычна. Упрекнув себя за невнимательность, эльф не стал пялиться на свою спутницу, смущённо отведшую взгляд в сторону, а осмотрелся вокруг, пытаясь выискать хоть какого-нибудь уличного торговца. Один из таковых как раз подвернулся совсем поблизости: он торговал плоскими прямоугольными пряниками величиной с ладонь. Обычно их продавали в лавках возле пекарней и поливали горячим сладким кремом, который затем затвердевал, превращаясь в своего рода глазурь, так что стоило это лакомство тоже недёшево. Но, судя по выкрикиваемым ценам и наёмнику, стоявшему сбоку от продавца и скрестившему на груди крепкие руки, необходимость вынудила этого человека выйти на улицу и приспособиться к новым порядкам.

Эмироэль переглянулся со своей спутницей и шагнул навстречу ему. Уже зная, что Трина не сможет спокойно есть в одиночестве, эльф взял два пряника. Их действительно полили соусом, варящимся тут же, рядом, но он был не так горяч и более водянист, чем полагалось. Молодой целитель списал это не на обман, а на ограниченные возможности пекаря, к тому же цены были понижены и, соответственно, причины для недовольства были бы не оправданны. Сам Эмироэль бы не слишком голоден, поэтому не торопился кусать пряник, а вот Трина приняла его с благодарностью и тут же взялась есть, впрочем, внешне тоже не торопясь. Почти сразу же после этого она замялась и взглянула на двух эльфиек — Моргину и Роду, — идущих впереди.

— Мы скоро отужинаем, — дёрнув девушку за руку, когда та прибавила шагу, сказал Эмироэль.

Если бы Трина могла, она бы, наверное, поделилась со всеми желающими. Есть множество людей, способных разглядеть такое качество, поэтому неудивительно, что вскоре их облепила стайка малолетних беспризорников, хотя целитель и не был в этом так уверен — бывает, что в городах с большим приплывом чужаков местные дети начинают баловаться и играть некую роль, чтобы заполучить желаемое. В случае с Триной они добились своего более чем запросто — эльф и замечания никакого сделать не успел, как девушка протянула им свой пряник. Эмироэль мог бы, конечно, устроить ей лекцию и рассказать, почему это действие, по сути своей, можно было назвать расточительным, но не стал. Со стороны Трины всё выглядело так, словно она угостила детей, которые при других обстоятельствах на сладости могли только заглядываться, поэтому молодой целитель попросту отдал ей свой пряник, не допустив никаких возражений, и они пошли дальше.

Путь до пристани оказался неблизким — даже Эмироэль успел утомиться от продолжительной ходьбы. К вечеру стало заметно темнее — не просто из-за того, что день клонился к закату, а потому как скучковавшиеся облака заволокли небо. Поднялся ветер, обещая прохладную ночь, если только погода не успеет перемениться к тому времени, и молодой целитель ненароком начал раздумывать над тем, где они проведут её — даже несмотря на то, что за эти вещи практически целиком и полностью отвечала Моргина. При их вхождении в город эльфийка разговаривала совсем немного, ограничиваясь какими-то фразами, которые касались конкретных ситуаций. Очевидно, она действительно не собиралась оставаться в Оштэне до утра. Эльф не знал, как здесь обстоят дела с путешествиями по воде, но, судя по всему, были корабли, готовые отправиться в плаванье даже в непогоду — а всё говорило как раз об этом.

Приближение к нужному месту Эмироэль почувствовал по усилившейся прохладе. Городская пристань выглядела растянутой и создавала впечатление, будто Оштэн находился на берегу озера, а не реки. Возможно, так казалось из-за плотной застройки и высоких домов, неравномерно распределившихся возле воды, из-за чего, находясь на пристани, можно было видеть что-то только непосредственно перед собой — вид сбоку прикрывали здания. К тому же город будто бы «входил» в реку, а не располагался на её берегу, что было не совсем так: в действительности Шилалиан являлся глубокой рекой с обрывистыми берегами, скрытыми под водой, которые, в свою очередь, разливались за пределы её русла. Людей, к удивлению целителя, здесь оказалось немного: преимущественно это были члены команд и редкие пассажиры. Эмироэль тут же присмотрелся к кораблям, стоящим возле причалов, пытаясь выяснить, какой в случае чего повезёт их дальше на восток, но его перебила Моргина, указав на уголок между причалами, где возле деревянного ограждения стояли небольшие бочки, и попросив тщательно присмотреть за девушками, пока она не вернётся. Эльфу оставалось лишь согласиться, и его наставница, получив в ответ согласный кивок, быстрым, почти летящим шагом устремилась к группе корабельщиков, переговаривающихся чуть поодаль.

Эмироэль аккуратно оттеснил доверенную ему Роду к бочкам и вместе с Триной остановился там же. Светловолосая девушка захотела присесть, поэтому впервые за весь день отпустила его руку. Эльфийка, напротив, казалось бы, совсем не желала отдыхать: она то присаживалась, то снова вставала, и смотрела вокруг так, словно что-то выискивала. Молодой целитель внимательно следил за ней, как и велела Моргина. Она, в отличие от Трины, действительно могла выкинуть всё что угодно, но, по счастью, пока что не стала ничего делать, а дождалась, пока не вернулась старшая эльфийка.

— Мы поплывём на «Быстром», — сообщила, будто вскользь, своему ученику Моргина, махнув головой в сторону небольшого, но продолговатого судна с тремя мачтами и тёмно-бордовыми парусами, стоящего возле одного из самых длинных причалов у неё за спиной. — Нас позовут через несколько часов. Мы подождём здесь, а ты пока сходи за припасами.