Стоило лишь зеленоглазой немного успокоиться за счёт слов «мы едем не к нему», как её прошила волна предупредительного страха, едва только она услышала об этом Лекаре. Не нужно было обладать особой догадливостью, чтобы суметь связать это наименование с историей, прозвучавшей чуть прежде.

— А он… — начала Криандра, решив — без тщательных раздумий и тем самым предав своё намерение всегда отталкиваться от здравого смысла и чёткого плана, — что ей важнее довести этот разговор до его логического и наиболее полного завершения, чем продолжить опасаться сказать что-то не то.

— Ученик Недоброго Врачевателя, — ответил, будто отрезал, чародей, и мерзкие мурашки не то чтобы пробежали по коже зеленоглазой — они впились в неё мелкими, но крепкими коготками незримого страха и продолжили удерживать её, пока антариец не договорил: — Хотя, не уверен, что его можно так называть. Он подавал ему тряпки, носил воду… и наблюдал. Но иногда этого вполне достаточно, если обладаешь собственным потенциалом.

Охватившее Криандру колючее беспокойство мигом отпустило её, и она ощутила нечто сродни тому, как если бы её окунули с головой в холодную воду, но в то же время оказалось бы, что внешняя и внутренняя температура практически совпадают. Зеленоглазой было холодно и внутри, и снаружи; и телом, и душой. Она поняла, что их путь лежит к месту, которое могло — и, скорее всего, окажется — не менее страшным, чем антарийский лагерь. Чародей верно сказал про потенциал: даже один ужасающе беспринципный антариец может быть столь же пугающим, как и простая сотня. «Неужели, это и есть расплата?» — подумалось ей. Бледность, покрывшая её, ощущалась практически как что-то живое. Одна за другой в уме девушки чередовались фразы, произнесённые чародеем за время их короткого разговора. «Он собрал неплохую коллекцию, — сказал антариец; и это отдалось помноженным эхом разных голосов: — Из людей». Криандра перепугалась до смерти, и, по-видимому, перемена в ней была в прямом смысле на лицо, раз это не избежало внимания антарийца, так что он решил добавить:

— Вполне возможно, что в скором времени, моя дорогая Плирр, у тебя будет возможность убедиться в том, что не все горячо любимые тобою антарийцы одинаковы в своём отношении к вам.

Он прекрасно знал, что она испытывает к его народу. Было бы несложно догадаться о её чувствах, учитывая, что чародей наблюдал перед своими глазами практически каждый день её пленения, так как они проводили их вместе. Но Криандра полагала, что он знает также, в каких пропорциях в ней перемешались ненависть, страх и отвращение. То, что он рассказал, отдалось в зеленоглазой практически стопроцентным страхом. «Хорошо, — сказала она себе, стараясь не начать глотать воздух, как после длительной пробежки, хотя, похоже, это очень сильно требовалось её лёгким в данную минуту, — хорошо, что я узнала об этом сейчас». Безусловно, это дало ей время, а это бесценный ресурс для людей, попавших в такую ситуацию, как она. Неизвестно, коль скоро они окажутся в компании этого Лекаря, но, судя по всему, эта встреча была не за горами. Не имея почти никакого понятия о том, что может ожидать её в ближайшие часы, Криандра, сама того не осознавая, мобилизовала все свои воспоминания, знания и навыки, чтобы в случае чего бороться с новыми обстоятельствами. Она пережила побои и унижения, но то, о чём говорил чародей… такое физически пережить нельзя, а потому нужно было приготовиться оказывать сопротивление всеми доступными способами и, если понадобится, даже выйти за грань своих возможностей.

Из-за всего этого дальнейший путь, проделанный повозкой, показался Криандре сном, замыленным посторонним видением, не сумевшим отвлечь её от более важных размышлений. Какие-то изменения в её состояние смог внести лишь лес, вдруг выросший и по правую сторону дороги. Насколько зеленоглазая понимала, они никуда не заворачивали, но картина перед глазами была пусть и не кардинально, но другой. Криандра попыталась вспомнить карту местности, которую видела уже очень давно — последний раз такое случалось в лагере эльфов в предгорье, следовательно, с тех пор прошло около двух месяцев. Никаких ценных воспоминаний ум зеленоглазой воспроизвести не смог, а потому она осталась при том, что имела до этого: крошечном знании о том, что они продолжали двигаться на север и, судя по всему, вдоль великих лесных массивов на западе Вейфа. Только что это знание могло дать ей? Будь Криандра на самом деле родом из этих краёв, она бы нашлась с ответом, как ей быть дальше, но всё, что она знала, ограничивалось тем, что лес был огромен и нынче в его округе совсем не осталось эльфов — по крайней мере, свободных и способных кому-либо помочь. Из этого следовал лишь один вывод: она по-прежнему могла рассчитывать лишь на саму себя, но какая-то часть зеленоглазой твердила ей, что её собственных сил может оказаться недостаточно. Криандра гнала от себя эту мысль, и в коей-то мере ей удавалось не думать об этом, но легче от этого не становилось. В таком состоянии она провела ближайшие несколько часов, пока день не перевалил в свою вторую половину.

Было около пяти часов вечера, но складывалось впечатление, словно закат уже состоялся и дело шло к ночи. Моментами становилось светлее, и тогда возникало правильное ощущение времени, но в целом вечер выдался пасмурным и относительно погоды однообразным: казалось, что кто-то взял тёмно-бирюзовую и сизую краски, небрежно перемешал их и покрасил небосвод широкой кистью, напоследок прорисовав несколько тёмных очертаний облаков. «Скорее всего, — подумала Криандра, — этим вечером будет дождь». Это означало ещё несколько осложнений: по слякоти ей будет тяжелее убегать и сложнее переждать ночь под открытым небом; о том, что всё может пойти иначе, зеленоглазая почему-то не задумалась. Но когда лес по обе стороны дороги начал выглядеть поредевшим, все мысли мгновенно выветрились у неё из головы, оставляя лишь относительную пустоту и громкий тревожный сигнал, заставивший организм впрыснуть в кровь достаточное количество адреналина, чтобы Криандра могла попробовать вскочить с места возницы и прыгнуть на спину лошади — только это ни к чему бы не привело, так как та по-прежнему была запряжена в повозку. Но зеленоглазая словно бы вмиг оказалась готовой к любой глупости. Там, впереди, было что-то. Какая-то крыша, стена… Здание. Дорога почти плавно — пусть и не без мелких ухабов, — но привела их на какой-то двор. Они пока ещё не въехали на него, но Криандра по какой-то причине была уверена, что он — не проездной и что именно это место и являлось их конечной целью.

И тут её охватил страх — мерзкий, обездвиживающий страх, вынуждающий все внутренности скакать от безысходности, но при этом не позволяющий сделать ни малейшего движения. Чародей, следящий без особых эмоций за дорогой, по-видимому заметил это. Зеленоглазая не могла вспомнить ни одного случая, когда его заботило бы её состояние; если он и обращал на неё внимание, то лишь чтобы выказать своё недовольство чем-то или усугубить её положение. Но на этот раз он вдруг сказал:

— Животные чувствуют страх — так говорят. — Криандра опустила взгляд на свои колени и сжала в кулак менее пострадавшую в ходе своего последнего — на данный момент — ярого противостояния руку, пытаясь хоть немного собраться с силами, которые казались разбежавшимися и бросившими её совершенно бессильной, объятой со всех сторон этим чувством, и потому слова антарийца прозвучали в её ушах словно падающие и ударяющиеся друг о друга металлические палочки в полной тишине. — А ещё говорят, что люди — это в коей-то мере животные.

Если бы рядом с ним сидела та Криандра, что никогда не плавала к острову на озере, не видела никаких скульптур единорогов и не пыталась их восстановить, то она бы ответила ему, что он не совсем корректен и что люди — не просто в коей-то мере животные. Она бы определённо продолжила, рассказывая — вне зависимости от того, попросил бы он об этом или нет — о том, что человек — это высший представитель отряда приматов, наделённый способностью мыслить, выстраивать умозаключения и… Зеленоглазая опустила голову, теряя связь не просто с собой прежней, но и с самими мыслями о том, какой она когда-то была. Сейчас бы она ничего такого не сказала, потому что это не имело никакого смысла. Чародей бы её не понял, да и то, что сказал он сам, имело совершенно иное значение. Было ли это намеренным действием с его стороны или же просто сознание Криандры так стремилось выручить её, но она разглядела в его словах предупреждение, которое можно было расценить и как совет. Что бы ни ожидало их впереди, в первую очередь зеленоглазая должна была побороть врага наиболее немилостивого: свой собственный страх. Только тогда она могла постараться выстоять против всех остальных.