Эмироэль посмеялся бы своим мыслям, но в сложившихся обстоятельствах ему было не до юмора. Вместо того чтобы попытаться высвободить лодку, Моргина решилась на то, что при других условиях сочла бы наиболее рисковым предприятием. Здешние хищники в действительности приходили на водопой ночью, но огонь разведённого костра наверняка отпугнул бы их; так зачем устраиваться на ночлег в лесу, углубляясь в заросли, где могло таиться гораздо больше опасных животных? Вопросы, роившиеся в уме эльфа, не ограничивались только этим, но, как и всегда, он принял решение промолчать. Если бы они со старшей целительницей находились наедине, то об этом ещё можно было бы поговорить, но не при двух девушках, которые целиком полагались на них и могли не на шутку испугаться, узнав, что у них есть на то существенная причина. Напротив, было необходимо как-то сбавить градус напряжения, и добиться этого можно было придав происходящему оттенок повседневности.
— Чего мне действительно сейчас не хватает, так это костра, — приглушённо подметил Эмироэль, наклоняясь к своему рюкзаку и глядя на Трину.
Она посмотрела ему в ответ как обычно немного растерянно, но затем черты её лица наполнились мягкостью — так происходило каждый раз, когда светловолосая девушка расслаблялась или пыталась поддержать окружающих. Трина — молодой целитель уже успел убедиться в этом — была из числа тех редких людей, которые при всех своих собственных проблемах умеют и мгновенно переключаются на других, если у тех что-то случается. Вполне возможно, что сейчас её ум занимали две совершенно несравнимые по своему весу сложности: страх перед необходимостью изменить привычному плану действий и забота о промокшей насквозь части одежд эльфа. Эмироэль и близко не хотел привлекать к этому внимание или затруднять девушку такими мелочами, но маленький неспящий лжец внутри него подсказал, что таким образом он может отвлечь её от по-настоящему серьёзных проблем, которые она решить не могла, а потому, думая о них, лишь зря накручивала бы себя. Как и повелось, стремление обезопасить Трину даже от мыслей, навеянных инстинктом самосохранения, взяло верх над чувством стыда и совести.
— Пойдём, — позвал он, взвалив рюкзак на одно плечо, чтобы при необходимости можно было легко скинуть его.
Трина кивнула, улыбнувшись уголками губ. На этом клочке земли между мутноводной рекой и тёмным лесом она была похожа на крошечный проблеск света.
— Держимся близко друг к другу, — сказала Моргина и повела их вперёд сквозь прореху между кустами и изгибающимися ближе к верху деревьями навстречу неприветливым объятиям темноты.
Видя нерешительность Трины, молодой целитель взял её за руку и снискал молчаливую благодарность светловолосой девушки. В другой руке он нёс лук, и, по сути, было бы надёжнее иметь вторую свободной, но Эмироэль посчитал, что при необходимости проще будет отпустить Трину, чем заставить её идти по лесу без какой-либо ощутимой поддержки. А она, к слову, была совсем не лишней. Эльфу и самому это место казалось очень неуютным. Они шли между деревьями, и чем дальше заходили, тем более искривлёнными те становились. Нет, они вовсе не выглядели покорёженными, а скорее извивались, приобретая необычную и загадочную, но не пугающую в прямом смысле слова форму. Тем не менее от их вида становилось немного не по себе. Кроме того, тропа, по которой они шли, больше напоминала дорожку: стоило Эмироэлю лишь чуть-чуть напрячь воображение, как он смог представить проход между деревьями узкой аллеей какого-нибудь дикого сада. Вопреки ожиданиям, эта часть леса была вовсе не заросшей, хотя извне нагоняла именно такое впечатление. Имеющиеся здесь «тропы» легко просматривались; даже ветви деревьев как-то отстранялись, не стремясь как-либо коснуться прохожих. Кусты, растущие между ними, имели широкие листья, а среди них местами были заметны бутоны цветов. Некоторые из них уже распустились и представали взгляду крупными цветами размером с половиной ладони и нежными, как у мака, лепестками. По цвету они, должно быть, были блёкло-жёлтыми и светло-персиковыми. Всё это Эмироэль мог видеть исключительно за счёт необычного освещения, которое имелось в этом месте: темнота будто подсвечивалась чем-то равномерным, из-за чего всё вокруг казалось застывшим на том моменте, когда солнце только-только село за горизонт. Это наводило на множество мыслей, но молодой целитель успокаивал себя убеждением, будто бы в этом повинна адаптация органов зрения к нынешнему освещению — процессом весьма реальным и посредственным. Возможно, дополнительно к этому он просто неосознанно улучшал себе видимость, даже не замечая этого. Но когда Трина сжала его руку чуть покрепче и он обернулся к ней, беспокойство снова зашевелилось в его сердце.
— Что это такое? — спросила она, едва шевеля губами — так, что Эмироэлю даже пришлось напрячь слух, чтобы расслышать её слова.
— Что именно? — столь же тихо переспросил он.
В этом месте практически не было никаких звуков. Не трещали деревья, не шумела листва, и даже их собственные шаги звучали как-то приглушённо. Складывалось впечатление, будто они очутились в каком-то изолированном пространстве, и это вызывало противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось, чтобы кто-то заговорил громко и отчётливо, нарушая эту неестественную тишину, с другой — наиболее уместным казалось сохранять полнейшее молчание. Каждый лишний звук воспринимался ушами, настроенными на тишину, как искра, вскакивающая над взрывчатым порошком.
— Перезвон, — коротко ответила Трина, глядя ему в глаза и не моргая; свой ответ она будто обронила. — Глухой перезвон. Как стеклянные колокольчики.
Она таращилась на молодого целителя, и тот даже не заметил, как они приостановились. Поначалу ему показалось, что у его спутницы просто слух получше, но, даже прислушавшись, Эмироэль не приметил никакого перезвона. Тем временем светловолосая девушка, сжимавшая его руку, была настроена более чем серьёзно. Трина словно в землю вросла и выглядела так, как будто без наличия годных объяснений её отсюда не сдвинешь. Некоторые, когда их охватывает страх, так и поступают — это нормальная реакция организма, — но задерживаться лишний раз посреди этого леса им не стоило.
— Это и́влисы, — прошептал Эмироэль. — Такие маленькие птички. Это они издают такие звуки. — Достоверности ради он тихо сымитировал их, хотя на деле знал, что ивлисы в таких затенённых местах не живут, но это должно было успокоить девушку — что и произошло.
Они тронулись с места и пошли дальше. Моргина и отстающая от неё всего на пару шагов Рода шли впереди, и молодого целителя немного насторожило то, что обе эльфийки не обратили на это никакого внимания. За всё время, что они продвигались по лесу, они и словом не обмолвились. Его наставница так и вовсе даже не оглядывалась в их сторону, хотя раньше не сводила с заклинательниц глаз. Какая-то реакция от неё последовала, лишь когда к их тропе присоединилась другая; тогда Моргина приостановилась на развилке и внимательно присмотрелась к почве. На «тропе» местами росли травинки, но в остальном это была голая земля с налетевшими на неё лепестками и выглядывающими из неё тонкими корнями деревьев в виде едва заметных бугорков. Но было кроме всего это и ещё кое-что, отчётливо прослеживаемое на немного влажной земле: отпечатки подошв.
— Чьи они? — с промелькнувшей тревогой в глазах спросил Эмироэль, взглянув на наставницу.
Они остановились как вкопанные на развилке, едва обнаружив неожиданную находку.
— Судя по всему, здесь прошёл отряд, — тихим тоном ответила Моргина. — Не антарийцы.
Молодой целитель уставился на отпечатки и попытался выстроить картину событий, при которых они могли тут появиться. Следы хорошо сохранились, а значит, были оставлены не так давно — быть может, и не более часа назад. На ногах у этих людей явно были латные сапоги, а самих их было как минимум четверо человек. Эмироэль постарался собрать всё это у себя в голове. Кто мог расхаживать в такой глуши и с какой целью? Война велась дальше на западе, на Речном рубеже, так что войска были там, а любые переправы, пригодные для использования подкреплением, находились севернее этого места. Разбойникам здесь делать было нечего, так что оставалось только одно… Солдаты вдовствующей королевы. Но даже если это были они, эльф не знал, как к этому отнестись. Он был очень далёк от политики и не стремился поддержать какую-либо из конфликтующих сторон, тем не менее он был из Вейфа — территории, занятой вдовствующей королевой. Как бы к нему отнеслись солдаты из её войска, повстречайся он им? Можно ли было считать, что они были заодно? Судя по тому, что королева собрала всех своих наиболее ценных союзников и бросила остальных подданных на растерзание антарийцам, а сама затем спряталась в землях за Крюком, вряд ли преданные ей солдаты чувствовали своей обязанностью защищать любого встречного сторонника своей королевы. Может даже наоборот, так что, в целом говоря, Эмироэль не ощущал их друзьями.