С тех пор как они снялись с места стоянки возле поворота Сильмы, прошёл немалый период времени, в ходе которого они успели преодолеть значительный отрезок пути. Дорога, пусть и проведённая в лодке, но давалась им вовсе не легко. На плечи Эмироэля легло множество новых обязанностей, к выполнению которых он подходил с максимальной ответственностью. Никаких особых эксцессов на воде у них не случилось, но разница между тем, что было до нападения чудища, и тем, что стало после, чувствовалась весьма отчётливо. Всё в их скромном отряде стало как-то тише и спокойнее, словно они вдохнули там, на берегу Сильмы, и больше не дышали. На берег старались лишний раз не высовываться, но иногда это всё же нужно было делать, и в такие разы они оставались на суше по несколько часов, делая всё необходимое — в том числе и добывая себе пропитание. Несколько рюкзаков исчезло в реке после того, как чудище обернуло одну из лодок, а в тех, что остались при них, было не так много пищи. Первое время её вполне хватало, так как никто не стремился набить желудок сверх меры и ограничивался тем, что выдавала им Моргина, но без пополнения запасов они рано или поздно всё равно начали бы голодать. Во время первой такой основательной высадки на сушу молодой целитель и занялся охотой: вдоль берегов реки тянулись холмы, по которым, перебегая из кустов в кусты, мельтешили агуа́пы. Шустрые существа, чем-то похожие на куропаток, но не умеющие летать, с роскошными хохолками на головах и длинными переливающимися двухцветными и трёхцветными перьями, не привыкли к тому, чтобы в этой глуши на них кто-то охотился, поэтому не выказывали должной бдительности. Это было на руку эльфу, умевшему неплохо стрелять, но редко тренировавшемуся попадать в движущуюся мишень. Как итог — он лишился двух стрел, так как те скрылись в высокой и сухой траве, похожей на растущую из земли солому, но всё же подстрелил пятерых зверушек. В этом деле он имел мало опыта, так как всю жизнь прожил в городе и подобное занятие было для него в новинку, и, говоря откровенно, оно принесло ему мало удовлетворения. Трина так и вовсе пожалела агуап, хотя в прошлом и была замечена за употреблением мяса. Во время последующих высадок на берег девушка ходила и выискивала шершавый землеплод, прячущийся вдоль участков дикой травы, — похоже, когда-то здесь было вспаханное поле, ныне превратившееся в заброшенное. Этих запасов было достаточно, чтобы протянуть до следующей высадки, и Эмироэль, тоже не видевший смысла в охоте на зверушек, на которых было не так уж много мяса и которые жалобно вскрикивали, когда его стрелы пронзали их тушки, поддержал Трину, довольствуясь овощами. Это сберегло её настроение, а она этого заслуживала, так как многое делала для отряда. Почти все мелкие обязанности, которые вполне могли сплестись в целый ком далеко не самых маловажных дел, были за ней. Трина мыла их одежду, следила за порядком, готовила еду, помогала остальным в мелочах. Было удивительным наблюдать, как легко пугающаяся чего ни попади девушка показывает себя очень организованной — в спокойной обстановке — личностью. Молодой целитель и раньше замечал, что Трина являет собой превосходный пример молодой хозяйки, которая с заботой и вниманием относится к тем, кто, так сказать, оказывается в зоне её опеки. Моргина поручила ей эти маленькие дела, и она выполняла их с огромным старанием и ответственностью. Не в пример Роде, кстати говоря, которая пусть и делала то, что ей говорили, но как таковых своих собственных обязанностей не имела. Эмироэль как-то раз сделал ей замечание, но взамен получил хитроумную шпильку, после чего черноволосая эльфийка из раза в раз отвечала ему с наигранностью или лёгким сарказмом, не забывая называть его при этом «мальчишкой с большой улицы». Эльф был целиком не согласен с этим определением и пытался его оспорить, так как такое впечатление о нём было в корне неверным, но ничего не добился, и каждый остался при своём. Никуда друг от друга они деться не могли, и единственная имеющаяся у них в распоряжении лодка делала их заложниками общего пути. Но бывали моменты, когда они совсем забывали о любых разногласиях. Один из таковых подвернулся, когда их отряд пересекал Аусглассир — самую большую реку во всём Плетении, вокруг которой, как полагали эльфы, и свились все остальные реки этого региона. Перед глазами Эмироэля до сих пор возникала речная гладь, напоминающая поверхность жемчуга с разливающимися по ней матовыми оттенками течения, и само огромное водное пространство с отражением вечернего солнца на нём. А ещё ему запал в память полный воодушевлённости взгляд Трины. Она привстала тогда на ноги и попыталась обхватить взглядом всю широту реки, а затем устремила его вдаль — в ту сторону, где чудесная по своему виду река черпала своё начало. Время показалось Эмироэлю застывшим вокруг светловолосой девушки; лишь едва-едва шевелились пшеничные пряди возле её лица и вздымалась под грубой курткой и кожаным нагрудником, данным Тенями, грудь. Складывалось впечатление, что Трина видит в водах этой реки что-то особенное — что-то, что для других оставалось недоступным, — но Эмироэль тогда так и не спросил, что именно. Ему с Моргиной приходилось изо всех сил налегать на вёсла, чтобы преодолеть течение — по счастью, из-за хорошей погоды не столь быстрое, — чтобы выплыть в один из рукавов Аусглассира и продолжить продвигаться на восток, но он решил во что бы то ни стало спросить её об этом позже.

По задумке лидера их отряда они должны были плыть по реке, которая называлась А́льсэ, но только до того места, где в неё втекала И́стиэн. Именно на неё они должны были свернуть, чтобы доплыть до А́йлуина и уже потом окончательно сойти на берег. Потому нужно было держаться наготове, чтобы не пропустить поворот. Так как момент был ответственный, Моргина не ложилась спать и оставалась на вёслах вместе с эльфом. Эмироэль разглядел в этом небольшой упрёк в свой адрес — целительница давно не отдыхала, но продолжала бодрствовать, потому что не могла положиться ни на кого, кроме себя, — но это было заслуженным, поэтому он не стал говорить об этом. Как бы то ни было, но природа в этих краях была более лесистой, поэтому вторая пара глаз оказалась не лишней: нужная им река как раз скрывалась за деревьями, густо обросшими высокой травой, а в темноте этот поворот можно было запросто прогадать. Благо, они подплыли к нему в то время, когда солнце только начинало клониться к закату, и дневное освещение им очень даже пригодилось, так как совсем рядом с тем местом, где Истиэн втекала в Альсэ, имелись тянущиеся с обеих берегов навстречу друг другу насыпи камней, образовавшиеся здесь за счёт течения, сбивших их воедино, и потребовалось аккуратно провести лодку сквозь узкий проход, после чего они окончательно вошли в русло Истиэн. Оба её берега были заросшими и зеленеющими; сама река была совсем уж неширокой и текла размеренно. Чем дальше они продвигались, тем слабее становилось течение. Моргина и Эмироэль не убирали рук с вёсел, иначе бы их лодка не продвинулась вперёд ни на метр. Эльфийка отсела от них только с наступлением темноты, когда солнце перестало светить, но очертания — и в том числе лица — находящихся рядом с ней людей всё ещё были видны. Единственное, что оставалось скрытым от глаз, это арка: целительница мимоходом обмолвилась о том, что над рекой должны были находиться остатки древнего моста, имевшего арочные проёмы.

— Она не расширяется, — пробормотала, задумавшись, Моргина и оглядела оба берега.