В коей-то мере неожиданно даже для себя Криандра свернула с тропинки и прошла мимо разделённого дерева. Это решение было наполовину интуитивным, потому как зеленоглазая не сумела в полной мере объяснить самой себе этот отдающий некоторым отчаянием поступок. В основе каждого действия так или иначе лежит какая-то причина — даже у тех, что, казалось бы, были совершены абсолютно бездумно. Порывчатости зеленоглазая за собой раньше не замечала, а значит, в основании её решения лежал какой-то веский повод. Возможно, мозг, даже без её осознанного участия в этом, высчитал во многочисленных взаимосвязях возможностей и опасностей результат, склонивший её к такому выбору. Может быть, это и называли интуицией — незаметные исчисления где-то глубоко в подсознании, слишком долгие для разжёвывания сознанием, а потому маскирующиеся под заслуги эмоций, якобы не нуждающихся ни в каких объяснениях? Так или иначе, но Криандра сошла с пути, объективно кажущегося наиболее логичным выбором в данном случае, и прошла несколько шагов от разделённого дерева, выискивая совсем неспешным взглядом следующий ориентир. «Обмотанная красным бутыль…» Зеленоглазая вглядывалась в траву, пока наконец не наткнулась на предмет, который вряд ли оказался здесь по случайности — точнее говоря, если бы этот предмет вдруг оказался не тем, чем нужно, это стало бы уж слишком большим совпадением, так что Криандра сразу же признала его верным указателем. Это действительно была бутыль, похожая на пузырь, но с тонким горлышком. Вся её основная часть была аккуратно, без прорех, обмотана красной нитью. Судя по всему, она пролежала здесь уже достаточно долго, так как почти вся выцвела и покрылась засохшей грязью, после превратившейся в плотный слой пыли, но красная обмотка местами ещё сохраняла свой цвет, да и нетрудно было представить, какой она была в тех местах, где этот цвет уже потерял свою яркость. «Десять шагов на юг…» — напомнила себе Криандра. Значит, курс менять не нужно было: свернув с тропы, она как раз продвигалась в сторону юга. Отсчитав нужное количество шагов, зеленоглазая остановилась и оглянулась вокруг, не поднимая взгляда выше травы, хотя на ум больше шло определение «растения», так как на обычные травинки они были совсем непохожи. Возможно, именно потому она и не сразу наткнулась на то, что и при свете дня разглядела бы не сразу: на небольшой пятачок земли, где эта растительность выглядела странным образом упорядочена, словно её специально высадили так ровно, чтобы она послужила примером всему остальному периметру. Был в него внесён свой элемент хаоса, но очевидно, что тоже нарочно. Криандра присела возле странно выглядящего участка и приблизилась к нему, чтобы разглядеть его чуть получше. Рискнув дотронуться до него, зеленоглазая поняла, что это тонкий квадратный пласт — рама из толстой проволоки с натянутой на неё почти что воздушной сеткой, в которую были вплетены растения. Следующим шагом, не лишённым доли храбрости, со стороны Криандры было то, что она подвинула его и приникла взглядом к темноте внизу, частично оттесняемой поступающими откуда-то сбоку отсветами огня.

— Быстрее, — спешно прошептали откуда-то снизу, — не томи!

Прямо под пластом было углубление, с трёх сторон окружённое камнем. От поверхности его отделял где-то метр, если не меньше, поэтому Криандра могла бы запросто спрыгнуть туда — ширина проёма позволила бы проникнуть внутрь двум, а то и трём таким девушкам, как она, правда, им пришлось бы потесниться. Но зеленоглазая была одна, и, следовательно, могла проделать всё это без лишних затруднений. Отступать было уже некуда, потому она сначала сбросила туда свой тазик, протянув вниз руку, насколько хватало её длины, а затем прыгнула сама.

Когда её ноги приземлились на почти гладкую каменную поверхность, тазика на ней уже не было: скорее всего, его успела забрать незнакомая девушка, заговаривавшая с ней. Криандра пригнулась и взглянула в ту сторону, где у углубления не было стенки. Оттуда ей открывался вид только на каменную породу, морщенной стенкой стоящую на расстоянии вытянутой руки от неё, но где-то пониже этого углубления она обрывалась, и под ней было светло. Зеленоглазая опустила взгляд и увидела два колышка, вбитых по краям ступени — как она назвала пол углубления, — а затем и уходящие от него вниз верёвки. Не нужно было долго соображать, чтобы понять: дальше вниз вела верёвочная лестница. Взглянув наверх и не увидев ничего, кроме темноты, Криандра развернулась и, попытавшись избавиться от напряжения, выпустив его вместе со вздохом, принялась спускаться.

Лезть пришлось совсем недалеко: лестница оказалась длиною не больше двух метров. Едва зеленоглазая спрыгнула на пол, как возле неё тут же оказалась какая-то девушка — ниже её по росту, но с виду чуть постарше. Одежда с первого же взгляда выдавала в ней невольницу, но выражение лица, «украшенного» клеймом, почти полностью отвергало этот факт: она не выглядела ни подавленной, ни мрачной. Зелёные с примесью голубого глаза — правый глаз был даже скорее голубым, чем зелёным, — смотрели очень ясно и открыто; бледноватые волосы, навевающие мысли о карамели, были завязаны в две косички, но так как их верхняя часть, похоже, была короче по длине и выбилась из кос, то голова незнакомки казалась растрёпанной. Из-за всего этого она больше напоминала деревенскую девушку, чем невольницу, разве что клеймо и разбитая, но уже заживающая губа, а также несколько синяков на руках — явные следы чьей-то хватки — напоминали о её настоящем положении. Криандра не удивилась её появлению, так как была к нему готова, и мельком проводила незнакомку взглядом, пока та ловко взбиралась вверх по лестнице, чтобы задвинуть маскирующий пласт на место. Зеленоглазая, в свою очередь, не стала долго задерживать на ней своего внимания и перевела его на то, что открывалось перед ней. Как она и предполагала, это была пещера. Возможно, когда-то она и была природного происхождения, но очевидно над ней тщательно поработали каменотёсы, так как такой ровный пол возникнуть сам по себе явно не мог. Пространство вокруг было широким, и, глядя на него, первой на ум приходила ассоциация с комнатой. Стены были не такими ровными, как пол, но на них также виднелся след обработки. Чуть повыше уровня глаз Криандры по ним местами тянулись ровные углубления, будто полки, ныне пустующие. Кое-где стены были облеплены вьющимися растениями с крупными трёхлистными листьями. В противоположной стороне от лестницы, с которой спустилась зеленоглазая, пространство сужалось, словно оно стремилось разделить себя на комнату и прихожую; никакой мебели вокруг не было, но в последней стояло каменное сооружение, очень похожее на разломанный стол.  Из источников света здесь был только переносной фонарь, пока что затухший и поставленный на этот стол, и два факела, кривовато заправленные в крючки на стенах, которые явно предназначались для чего-то другого. Криандра, подняв голову, мельком взглянула на потолок. Никаких прорех; только то же растение, ползущее по камню.

— Хорошо, что ты пришла, — сказал приятный женский голос.

Это был не тот, что зеленоглазая слышала прежде, но оно и понятно. Судя по наличию людей в этом месте, она могла услышать ещё три других голоса, так как, не считая Криандры, в этой пещере находились ещё четыре представительницы женского пола. Заговорила с ней самая старшая, стоящая в «прихожей», возле каменного стола. Это была женщина, по возрасту близкая к тридцати пяти годам — худая, длиннорукая, с тёмными зрачками, светлеющими ближе к зрачку, и копной кучерявых, но тонких волос длиною до лопаток. На ней, как и на Криандре, было платье, а не туника, из чего следовало, что она была из слуг, а не из невольников. Вырез на одежде приоткрывал выпирающие ключицы, но кроме того сквозь тёмно-фиолетовую ткань на груди протискивался какой-то предмет — скорее всего, какой-нибудь амулет, фактически раритет среди людей их статуса.

— Проходи, — вежливо произнесла она, поторапливая зеленоглазую. — Времени у нас немного.

Криандра сделала несколько затянувшихся шагов к центру помещения, попутно успев бросить взгляд на других присутствующих. Справа от неё, на небольшом камне, местами обросшим мхом и будто бы приволоченном сюда откуда-то, сидела улыбчивая девушка лет двадцати. У неё тоже были кудрявые волосы, только более роскошные и рыжие, с уклоном в желтоватый оттенок. Голубые глаза смотрели на Криандру с нескрываемым интересом и дружелюбием. Весёлости образу этой девушки придавал курносый нос, смазывал это впечатление немного вывернутый локоть левой руки, но, судя по расслабленному выражению лица девушки, это было чем-то врождённым, а не приобретённым недавно. Своим присутствием она будто оживляла это место. Совершенно иное представление у зеленоглазой сложилось о другой женщине: та сидела на корточках возле стены справа, ближе к «прихожей», немного покачиваясь. Ей было около тридцати, и она тоже выглядела худой, как и самая старшая в помещении женщина, но в отличие от неё, эта представляла собой что-то выраженно враждебное. Большие круглые глаза, синие, как медная лазурь, смотрели прямо и с вызовом, словно испытывая Криандру и следя за каждым её шагом. Короткие и приглаженные к голове чёрные волосы только придавали её облику строгости. Тонкие бесцветные губы были плотно сомкнуты, но зеленоглазой показалось, что той хочется заговорить больше всех остальных, только она почему-то сдерживалась. По правде, эта женщина была красива, но вместе с тем настолько сильно отталкивала от себя, что эти толчки ощущались едва ли не как нечто физическое.