Взгляд антарийца тут же метнулся к зеленоглазой.

— Бестолочь, — тюкнув её сперва взглядом, а затем шлёпнув по лицу так, что Криандре досталось не только ладонью, но и взметнувшимся длинным рукавом по виску и глазу, произнёс чародей. — Ты хоть представляешь, какой магический фон здесь будет стоять ещё месяц, если ты как следует не приберёшься?

Андэран не могут поднимать голос на своего хозяина или сказать ему, что он — идиот, даже если это чистая правда. А ещё они не могут задавать вопросов, только если те не имеют особой важности для дела их хозяев. Зная всё это, Криандра стоически переносила все нападки, и этот случай не стал исключением. Она просто опустила голову пониже и отступила на шаг, предварительно кивнув и показав, что ожидает дальнейших распоряжений. Чародей, не встретив сопротивления с её стороны, но явно не до конца довольный, что она не расплылась в извинениях, подошёл к шкафу и, взяв с нижней полки перчатки, швырнул их зеленоглазой. Криандра поймала их без лишней ловкости — слишком уж неожиданно они в неё полетели, — да и ситуация в целом очень сильно её удивила.

— Чтобы к утру и следа не осталось, — сказал, подытоживая, чародей.

Криандра ещё раз кивнула. Следовало сказать «разумеется, marra-na» или «будет сделано, marra-na», но, по мнению зеленоглазой, в этой ситуации было лучше промолчать, и в итоге она оказалась права. Чародей, взяв что-то в своей спальне и прихватив оружие, вышел из шатра, оставляя Криандру наедине с её обязанностями. Она, в свою очередь, провела взглядом по разбитым склянкам, которых было не меньше пятидесяти, а затем — на перчатки в своих руках. Чародей иногда работал в них, так как они были покрыты защитным слоем и не позволяли жидкостям протекать сквозь ткань. Зеленоглазой такая вещь сейчас была как раз очень кстати, учитывая работу, ожидающую её, но такая неожиданная «забота» со стороны антарийца казалась неоднозначной, ведь большинству попросту наплевать, что будет с их невольникам и даже андэран. К чему волнения, если всегда можно добыть новых слуг? Но, с другой стороны, эти руки в ближайшее время будут носить ему еду, стирать и гладить его одежду и прикасаться к тем же вещам, что и он, поэтому имело смысл содержать их в порядке — как и всё прочее своё имущество.

Вздохнув, Криандра надела перчатки, гораздо бо́льшие по размеру, чем ей нужно было, и опустилась на пол, приступая к работе. Позволить себе растрачивать всё время до назначенного момента, коим было утро, она не могла, поэтому следовало поторапливаться. Осколки, тем не менее, она собирала аккуратно: отчасти потому, что не хотела поцарапаться, и отчасти из-за опасений испортить перчатки, так как в таком случае её ожидали последствия посерьёзнее раны на руке. Собирала она их в маленькую плетёную корзинку — чародей так и не сказал, что она должна сделать с осколками, и потому было разумнее оставить их в его жилище до тех пор, пока в её адрес не прозвучат конкретные инструкции, к тому же, если бы зеленоглазая явилась с корзинкой, полной острых осколков, на улицу, любой антариец из числа выставленной на ночь стражи мог бы остановить её, посчитав это оружием, которое андэран, как и всяким прочим пленникам, иметь при себе было не положено. Так, ползая по полу и вытягивая руки, чтобы не влезть подолом платья в стеклянную крошку, перемешавшуюся с осколками, Криандра собрала все до единого ещё до наступления полуночи. По факту, она управилась за час, и ещё полчаса ушло на то, чтобы вытереть всё вокруг тряпочкой. Последней, после её использования, она накрыла осколки, так как тоже не знала, что относительно них следует предпринять. Антариец упоминал про магический фон, и зеленоглазая ощущала его: приблизившись к тому месту, где разбились склянки, она будто окуналась в воду, и по её коже проходила вибрация, как от подводных потоков. Как убрать нечто подобное, Криандра понятия не имела. Возможно, какие-то дельные советы можно было бы узнать из книг чародея, но она не рискнула их трогать. Сам антариец тоже не спешил возвращаться в своё жилище. Периодически он задерживался где-то ещё и приходил во второй половине ночи, но вставал всегда рано с утра — не позже шести; но после некоторых случаев он выделял себе один день, чтобы выспаться, и тогда не выходил из своей спальни раньше полудня. Вероятно, на этот раз он мог поступить таким же образом, но, в любом случае, сейчас его не было, а Криандра, дождавшись, когда на небе выпрямится остроконечная луна, также чем-то похожая на осколок, оказалась предоставлена самой себе.

У Криандры был выбор: остаться дожидаться антарийца или всё-таки заняться своим делом, которое она запланировала ещё утром. Оно заключалось в том, чтобы сходить ночью к ручью и выстирать своё платье, а затем развесить его возле печи и высушить, пока чародей не проснётся. Но его не было в своём шатре и оставалось неизвестным, когда он вообще вернётся. У зеленоглазой был свободный час, полагающийся андэран, который она пока ещё не использовала, но антарийцу могло оказаться наплевать на это её право; правилам, устанавливаемым захватчикам, была характерна одна черта — их в любой момент можно было отменить или на время сделать недействительными. Оглянувшись вокруг, зеленоглазая вздохнула и ощутила внутренний толчок, велевший ей не мешкать. Чародей действительно мог разозлиться в любой момент, и не только по поводу её ночной стирки, поэтому Криандра решила действовать, пока у неё ещё была такая возможность.

Собрав всю свою волю в кулак и выйдя на улицу, зеленоглазая обошла шатёр и подобрала маленький деревянный таз. По сути, он был ей не нужен, так как она могла принести вымытое платье в руках, но ей требовалось хоть что-то, чем она, в случае чего, смогла бы обороняться. После того инцидента с лазутчиком Криандра боялась бродить в темноте, но другого такого шанса в ближайшее время ей могло не представиться. Но, как оказалось позже, не только недавняя история лезла ей на ум: вдруг, будто это случилось всего мгновение назад, зеленоглазая вспомнила странного вида существо, виданное ею этим вечером на площадке. За всё то время, что она провела в шатре после зрительного контакта с ним, оно никак не напомнило о себе, но сейчас, подумав об этом, Криандра ощутила, как целая армия мурашек атакует её кожу, пробегаясь по всему телу. Чем дальше от жилища чародея она отходила, тем более пугающие мысли наведывались к ней. Что это было и что оно здесь делало? И, может, ей — Криандре — следовало бы вернуться назад? Ветер, просвистевший вдоль натянутых полотнищ палаток, мимо которых она проходила, будто намекнул ей о том же, но зеленоглазая продолжила свой путь.

Отчего-то солдат на выбранном ею маршруте оказалось немного — большинство грелось у огня или уже отдыхало. Криандра повстречала лишь нескольких, да и те не горели интересом к ней, занятые своими мыслями. На лагерь словно опустилась какая-то паутина, разделившаяся на маленькие частички, которые затем облепили сознание каждого из присутствующих здесь, мешая выходить за его рамки, поэтому помимо всего прочего вокруг было ещё и непривычно тихо, но полной тишины всё же не наблюдалось — и хорошо, ведь в таком случае Криандра расценила бы это как знак чему-то неладному. А пока же она просто шла быстрым шагом вперёд, пока её взгляд не зацепился за присевшую на землю невольницу, находящуюся чуть впереди неё в том же проходе между палатками. По звукам складывалось впечатление, что она плачет, но они приглушались тем, что головой это создание уткнулось себе в колени. По взгляду, пущенному вскользь и не нарочно, можно было сделать вывод, что она либо споткнулась, либо ещё как-то очутилась там, но явно не сама решила присесть, потому как рядом с ней валялась корзинка для переноса вещей, и те, высыпавшись наружу, лежали там же. Криандра, разумеется, уже столько навидалась подобных картин, что эта не должна была её тронуть. Невольники, как правило, держатся друг друга, будто скованные между собой цепями, но это проходит, когда их затягивают здешние порядки. Как только проходит несколько дней их «службы», они волей-неволей, но становятся частью таких привычных явлений, как полная обособленность от остальных и придержание при себе руки помощи, которую можно было бы протянуть другим. Порой за этим даже прослеживался истинный источник этих вещей: если у кого-то случились мелкие неурядицы, ты думаешь, что он, приложив определённые усилия, справится сам, если же большие проблемы — что твоя помощь так или иначе бесполезна; а иногда сделать хоть что-то мешает банальный страх выделиться, попасться кому-то не тому на глаза и схлопотать самому. В данном случае Криандра не считала, что её вмешательство в принципе что-нибудь даст, но стоило ей приблизиться на пару шагов, как девушка подняла голову и взглянула ей в лицо огромными влажными глазами — казалось, они занимают пол-лица, но при этом не делают из неё страшилище, а наоборот — придают очарования. Так что, взглянув в ответ на эту воплощённую растерянность, зеленоглазая помотала головой, убеждаясь, что никого, кроме остающегося у неё за спиной стражника, скучающего и лениво прислонившегося виском к древку своего копья, больше нет, решила преподнести незнакомке хотя бы самую малость — несколько слов, которые, быть может, и являлись единственным, что сейчас было ей необходимо.