Притворщица почти отделалась от диадемы, грозящей свалиться набок и повиснуть на одной пряди, если она перестала бы придерживать её пальцами, когда ей на глаза попалось шевеление тени на шкафу сбоку от зеркала. Тень эта была явной из-за яркого огня, но ведь светильник, стоявший на столе, она пока что не зажигала…

Девушка опустила руки, позволив диадеме накрениться, и подвинулась немного вбок. Затем, увидев в зеркале ещё одну фигуру помимо себя, с едва уловимой дрожью выдохнула в тишину и неспешно обернулась к ней. За столом сидела особа, которую она узнала: это была всё та же женщина, что привела её сюда и благодаря которой всё это и случилось. Из раза в раз она менялась под стать обстоятельствам, но её внешний вид сохранялся всё тем же: дама в годах с неглубокими морщинами на лице и седыми волосами, среди которых запряталось несколько прядей, сохранивших следы их прежнего цвета. Сейчас она выглядела как уважаемая горожанка — в одежде, типичной для жителей этих краёв, окутавшим шею мохнатым воротником и волосами, собранными в элегантную, соответствующую её возрасту причёску. В ушах даже красовались простенькие серьги. Девушка вполне могла бы встретить её на улицах Аулар’нона и решить, что это владелица какого-нибудь заведения по типу «Пятнистого фазана» или просто женщина, своё уже отработавшая и теперь живущая в своё удовольствие благодаря детям и нажитому за те годы, когда приходилось вертеться как юла, чтобы более поздние годы её жизни выдались именно такими. Было только одно «но»: девушка отлично понимала, что эта особа — ни то и ни другое. Воспоминания, которые прошивали её руку болью, когда она глядела на неё, не позволяли забыть об этом, и другая, более глубокая боль, не имеющая точного физического расположения, поднималась поверху этого и тоже держала восприятие девушки настороже.

— Я сделала то, что ты хотела, — выпалила она громким шёпотом. — Привела тебе этого… — её рука скользнула к двери, указывая на того, кто находился за нею, — аруанкая. Чего ещё ты можешь от меня хотеть?!

Это заявление вышло более отчаянным, чем девушке хотелось показывать, но всё притворство будто осталось за дверью. Весь этот образ стекал с неё, словно растопленный воск, и под ним проглядывала всё та же привычная ей Моруэн — эльфийка из антарийского лагеря под командованием Антье Веларесты, которого она так сильно любила. Теперь, когда всё так перемешалось, это было единственным, что она могла сказать о себе наверняка.

— Разве ты сделала это для меня? — спокойно спросила женщина.

Моруэн ощущала себя будто на приёме у какого-то должностного лица. Её гостья очевидно чувствовала себя гораздо увереннее, и это касалось не просто данного визита, а всей ситуации в целом.

— Что ты имеешь в виду? — спросила эльфийка.

Она действительно ничего не понимала. Эта женщина велела ей действовать почти вслепую, и так она и поступала. Тогда, после нанесения метки на руку девушки, она, как и обещала, вернулась поутру и почти не засыпавшей той ночью остроухой изложила чрезвычайно короткий для таких необычных обстоятельств план действий, после чего, не став ничего разъяснять, вновь исчезла. Моруэн тогда снова ощутила себя будто упавшей в какую-то яму и видящей лишь крохотный огонёк высоко над головой. Этим огоньком было единственное чёткое осознание — что она не может дать слабину, — но всё остальное оставалось словно в какой-то непроглядной тьме. Её задачей было притвориться некой женщиной, отправиться в замок и забрать аруанкая. Кроме того, ей сказали, что для этой женщины, которой она стала, антарийцы были союзниками, но она должна вести себя с ними властно и даже дерзко, если придётся, а также не вдаваться ни с кем в подробности и при необходимости продемонстрировать метку, но тоже не сразу. Больше ничего не было, только… Только имя, которым она теперь называлась.

— Кто она? — видя, что гостья не собирается отвечать на заданный вопрос, потребовала ответа эльфийка, но опять слишком отчаянным, даже немного истеричным тоном. — Кто эта Лоэр?

Женщина, сидящая возле стола, смотрела на неё с не сотрясаемым хладнокровием.

— Разве это имеет значение? — ответила она вопросом на вопрос. — Теперь она — это ты.

Жар, поддающий девушку изнутри, пронзило холодом. Каждая новая фраза со стороны этой женщины ввергала её в ещё больший хаос, если это в принципе было возможным. Моруэн вообще не верилось, что всё происходящее может быть реальным; что всё это вообще случилось. Не могла ведь так запросто девчонка из трущоб, какое-то время пробывшая невольницей, пусть и с некоторыми особенностями, вот так запросто прикинуться кем-то другим и, почти ничего не понимая, влиться в круг самых настоящих антарийцев, среди которых каждый второй — сам притворщик, а потому запросто распознаёт, когда лжёт кто-то другой. И, тем не менее, у неё это получилось. Она вошла в замок, одетая в костюм и накрашенная косметикой, которую, скорее всего, оставила на складе сидящая напротив неё женщина, и, не имея представления, что делать и как, на время притворилась неизвестно кем. Ничего, кроме советов этой женщины и наблюдений, сделанных некогда в антарийском лагере, у неё не было, и тот факт, что ей всё это удалось, вполне логичным образом полностью дезориентировал её. И гостья, кажется, видела, что у пташки, отправленной ею в полёт, подбито одно крыло и что дальше в таком виде она не полетит, так что нужно было что-то с этим делать, а в её случае наиболее подходящим действием было высказывание хотя бы нескольких чего-то конкретно обозначающих фраз.

— Тебе придётся выполнять их поручения, — добавила женщина, всё так же не собирающаяся говорить более ясно. — Но главное — дойти до конца пути. Метка опутает их восприятие, и они не заметят тебя, если ты не будешь просвечивать слишком сильно.

Моруэн снова понимала лишь половину, а потому спросила:

— То есть они видят на моём месте другого человека? Это действует как иллюзия?

Она приподняла руку с меткой, но затем опустила её, не став закатывать рукав, — смотреть лишний раз на этот узор ей совсем не хотелось.

— Ты заимствуешь чужие поступки, но не внешность, — ответила женщина.

Если бы она сейчас заулыбалась, эльфийка решила бы, что над ней потешаются, но лицо гостьи оставалось прежним. Складывалось впечатление, что сама для себя она говорит вполне разумеющиеся вещи, и это Моруэн не в силах их уловить. От этого девушке становилось ещё сложнее сориентироваться в происходящем и тем, что ей ещё предстояло пройти, потому она тупо глядела на женщину, даже и не зная, что сказать, чтобы всё стало хотя бы чуточку яснее.

— Это очередная загадка? — сдаваясь, произнесла она. — Мне нужно разгадать это, чтобы что-нибудь понять?

Женщина, доныне облокотившись одной рукой о стол, а ладонь другой держа на его поверхности, опустила их, тем самым давая понять, что вскоре их разговор может завершиться. Моруэн не хотелось этого только по одной причине: она боялась, что её вновь оставят наедине с обстоятельствами, которые она никак не могла разрешить самостоятельно.

— Тебе многое предстоит разгадать, — вновь уклончиво для девушки и вполне понятно для себя ответила гостья. — И это, и многое другое. Но если будешь разгадывать умело, то всё станет совершенно понятным… для тебя. Не задавай вопросов — разгадывай их.

Она поднялась на ноги, и Моруэн чисто инстинктивно захотелось уступить ей дорогу, хотя пока что не было понятно, в какую сторону она вообще пойдёт — и пойдёт ли.

— А аруанкай? — поспешила спросить эльфийка, чувствуя, что их разговор действительно подошёл к концу. — Что мне делать с ним?

Женщина медленно повернула голову в сторону двери и присмотрелась к ней, словно могла без затруднений видеть того, кто стоял за ней; и, кажется, она как раз разглядывала его.

— Он пойдёт вместе с тобой, — ответила гостья. — И выполнит любой твой приказ, если только он будет произнесён верно, поэтому научись отдавать их. Он, — предвосхищая дальнейшие вопросы, добавила женщина, — первая и последняя вещь, которую тебе предстоит разгадать.

После этого Моруэн могла лишь беспомощно наблюдать за тем, как женщина отходит к окну и молчаливо останавливается возле него. Почти ничего не понимая, кроме того, что никаких больше ответов в ближайшее время не предвидится, эльфийка взглянула на дверь, а затем — снова в сторону окна, однако гостьи там больше не было. Отворачиваться было плохой идеей, ведь эта женщина имела привычку попросту исчезать, когда на неё не смотрят, но, возможно, Моруэн инстинктивно желала этого, а потому действовала согласно нужному алгоритму, чтобы это случилось. Хотя наверняка гостья ушла бы так или иначе, даже если эльфийка и захотела бы её задержать — вот ещё одна предельно ясная вещь во всём этом.