Выступив в новом статусе, зеленоглазая должна была решить: держаться ли ей тише воды и ниже травы либо использовать своё положение и заявить о себе, — но действовать нужно было с умом. Можно было продолжать держать взгляд уткнутым в пол и оставаться незаметной, но после всего, что уже случилось, это было бы как минимум отступлением на несколько шагов назад, и Криандра избрала иную тактику. Решиться на это ей помогла ворожея, к которой девушку завело очередное поручение чародея. Она, как и в прошлый раз, вела себя сдержанно, но при этом не скрывала своей благосклонности к девушке, к тому же было очевидным, что женщина каким-то образом была в курсе событий. Криандра не стала допрашиваться напрямую и не попыталась выведать окольными путями, что на самом деле руководит её поступками, но, учитывая тот факт, что именно она в прошлый раз вытащила её из состояния, которое сейчас не хотелось вспоминать, зеленоглазая не испытывала к ней острого недоверия. Даже напротив — она восприняла новое предложение ворожеи так, словно они были знакомы уже давно и имели некую общую цель, которая, впрочем, заключалась только в защите Криандры от её окружения. И словно бы в подтверждение этому немного времени спустя зеленоглазая столкнулась с первыми сложностями определённого плана. Случилось это ближе к вечеру, когда она шла по лагерю, не похожая на себя прежнюю, а потому весьма выделялась среди остальных людей, которые попадались на её пути. В этом месте она никогда не ходила будучи у самой себя на уме, а подмечала и анализировала вся и всех, на кого натыкался взгляд. В солдате, который шёл ей на встречу, якобы ненароком толкнул её плечом в узком проходе и подмигнул, зеленоглазая не приметила ничего опасного — это был обычный рядовой, — но всё равно держалась настороже, и потому оказалась готова, когда её подхватили сзади за талию и затащили в одну из «ячеек» — пространство между палатками, где обычно трудились невольники или же сами солдаты занимались какими-то делами. Так и сейчас здесь оказалось несколько людей: молоденькая девушка, стирающая одежду в деревянном тазу, пугливо бросившая на неё взгляд из-за пряди, выбившейся из стянутых в косу волос, женщина, развешивавшая чистое бельё на верёвки, и двое солдат — один сидел возле входа в палатку и точил меч, другой стоял рядом, привалившись на одну ногу; оба они о чём-то разговаривали, но затем тоже с интересом подняли на неё свой взгляд. Криандра же оказалась в полукруге, состоящем из трёх других мужчин. Всё тело напряглось, мысли замельтешили в воспалившемся разуме, но не беспорядочно, а анализируя ситуацию и незнакомцев. Выражения лиц, весьма неаккуратный внешний вид, наименее сложная по составляющим её элементам униформа; вывод простой — один новобранец и двое рядовых. Особо хватко за неё держался как раз новобранец, а двое других просто стояли рядом. Стоило ему обойти Криандру, не снимая руки с её талии, и лишь приоткрыть рот, чтобы что-то сказать, как зеленоглазая с размаху наградила его оплеухой, пропахав борозды подросшими ногтями на щетинистом подбородке — всё же он был выше её, и она не могла достать, куда на самом деле метила.

— Не сметь!.. — рявкнула она, не переходя на крик, — …трогать меня.

Подловившая её компания пусть и искала лёгких развлечений, но явно состояла не из таких уж продуманных ребят, потому что потащили её не в тёмный угол, а в открытое пространство, где находились и другие люди. Чисто инстинктивно они могли её толкнуть или ударить, но вряд ли посмели бы как-то по-настоящему навредить ей, потому что наверняка видели клеймо — то, что «украшало» её лицо теперь и не в пример предыдущему давало больше информации о ней.

Новобранец мотнул светловолосой гривой, скользнув рукой по набухшим следам от её ногтей. Видимо, собирался сделать что-то в ответ, но был малость ошарашен — наверное, всё-таки не ожидал подобной реакции. Оно и неудивительно: Криандра не была похожа на типичную, загнанную в угол невольницу, а такие, как правило, имеют соображение, что сопротивляться лучше не стоит. Так или иначе, но под смешок одного из товарищей и подначивающей заметки от того, кто точил в нескольких метрах от него свой меч, новобранец, судя по его виду, собрался более жёстко ухватить зеленоглазую за руку, но внезапно схватился за подбородок, как-то странно согнулся и пробулькал. Борозды на подбородке чернели на глазах, а сам он заволновался и начал плеваться, пытаясь совладать с обильным слюноотделением. Должно быть, это изрядно его напугало и остальных отчасти тоже, потому что все замерли на своих местах. Криандра наблюдала за своим несостоявшимся обидчиком, приподняв голову и взирая на него с открытой, тёмной неприязнью.

— Что ты со мной сделала, стерва?! — всё ещё согнувшись и повернув голову в сторону девушки, воскликнул он.

Криандра могла бы успокоить его, сказав, что попросту занесла ему в кровь немного яда, который попал туда посредством её ногтей, а под ними эта отрава, в свою очередь, оказалась благодаря ворожее, но это бы пошло наперекор её намерениям дать понять своему ближайшему окружению, что ей не хочется иметь с их стороны хоть каплю лишнего внимания. Но молчать она тоже не собиралась, так как услышала, что у неё за спиной из ножен выскальзывает чей-то меч — очевидно, кто-то из товарищей потерпевшего не совладал с нервами.

— Должно быть, это одна из приспешниц ведьмы, — хмуро заметила женщина, развешивавшая бельё. Все взгляды моментально устремились к ней и на ней же остались. — Молодые девицы приходят к ней, чтобы поделиться своими бедами, а она взамен раскрывает им некоторые из своих секретов.

Зеленоглазая вдруг осознала, что тоже пристально смотрит на служанку. Сам вид этой женщины будто бы отталкивал от себя людей, отбивая у них желание приближаться к ней. Взгляд, которым она смотрела на них в ответ, был полон мудрости и тяжести, порождённой ею. Тёмные глаза, подчёркнутые естественной темнотой нижних век; выглядывающий, будто из-за невидимой всем остальным завесы, взор и голос — низковатый, как для женщины, немного хриплый и неспешный, — всё это заставляло воспринимать её более чем всерьёз. Весь маленький «дворик» между палатками прислушивался к ней, словно она должна была сказать что-то очень важное — что-то, чему они все были вынуждены подчиниться, так как её слова не оставляли сомнения в своей правдивости. И это пугало — как саму Криандру, всеми силами контролирующую себя, чтобы этого не показывать, так и антарийцев, большинство из которых наверняка сталкивались с этой женщиной впервые, а потому были удивлены её неожиданно проявившейся авторитетностью, витающей вокруг неё точно незримая, но отчётливая для ощущений всех присутствующих аура.

— Разве ты не знаешь, — с таким как небольшим мрачным вызовом бросила она в сторону отравленного парня, — что ведьма сильно злится, когда кто-то посягает на того, через кого она смотрит на мир?

Замолчав, эта женщина прошлась взглядом по кругу, взглянув в глаза каждому из собравшихся и на долю секунды — всего лишь долю! — посмотрела на Криандру. В тот же момент зеленоглазая осознала две важные вещи: что были то совсем не шутки и что незнакомка спасла её своей ложью, которая теперь ложилась ещё одним тяжким грузом на её плечи. Криандре уже доводилось слышать про эту ведьму — ненароком и всего несколько раз. До этой поры ей казалось, что это один из персонажей здешней мифологии, но, судя по всему, не слишком популярный, учитывая, что эльфы, почитающие Виндрани — Поднебесную, отвечающую за жизнь как таковую, — в своей культуре всегда стремились к тому, что несёт в себе добро и красоту, а потому и мрачные элементы их сказаний не несут в себе ничего такого, что иной народ описал бы с неприкрытым омерзением или ужасом. Тем не менее, возможно, наставшие времена подняли из пыли веков необходимость и в отрицательных образах, которые воплотились в том числе и в разговорах о существовании некой эльфийской ведьмы. Зеленоглазая никогда не интересовалась ею, а потому знала слишком мало, чтобы рассудить об истинном значении этого персонажа в сознании окружающих людей. Но то, как отреагировали на всё случившееся антарийцы, без лишних убеждений заставило её поверить в то, что за этим стоит нечто большее, чем обычная выдумка. Не дожидаясь, пока они придут в себя, Криандра нацепила на лицо выражение прохладности к происходящему и, немного задрав нос, развернулась к выходу. Сказать что-то в такой ситуации было лишним — она бы не смогла подобрать нужных слов, чтобы усилить эффект от того, что уже было сказано, — а потому благоразумно ушла в молчании. Казалось, взгляды посторонних скользят мимо неё будто взмахи сабель — но ни один не перерос во что-либо, что могло бы по-настоящему её ранить.