— Давай, — разве что без томного вздоха произнесла Бригита, подтягивая за шлейку рюкзак и поднимая его с земли: они условились нести его поочерёдно, и она была первой.
Вместе девушки присыпали костёр землёй и притоптали, чтобы уж наверняка никакая искра не пробилась и не превратила всё вокруг в полыхающий пожар. Намерения сжечь это место у них не было, так что выделенное на это дело время не было потрачено зря. По крайней мере, когда огонь потух насовсем, они смогли со спокойным — но лишь только по отношению к данному моменту — сердцем отправиться дальше.
Определять направление было тяжело, потому что небо в этот день выдалось тусклым, и Фавиола даже с трудом могла разобраться, где находится солнце. Бригита больше смотрела по сторонам, так что чернокудрая вновь оказалась ответственной за выбор правильного пути. Припомнив всё, что ей было известно касательно ориентирования — она, в общем-то, и сама несколько раз участвовала в соревнованиях по данному виду спорта среди любителей, но то было совсем другое дело, — девушка решила, что наиболее подходящим для них вариантом будет ориентироваться по коре деревьев. Для этой задачи она выбрала несколько хвойных деревьев, понадеявшись, что они, как и сосны, будут иметь вторичную корку, быстрее нарастающую с северной стороны: там она должна была быть грубее и темнее. Так, побегав вокруг них, Фавиоле удалось определить стороны света, и они двинулись на запад — туда, где должно было находиться поселение и люди. «Это ведь совсем противоположное направление тому, куда мы спешили всё это время», — подумалось чернокудрой. Ей, быть может, и хотелось бы поговорить об этом, но разговор у них с Бригитой не складывался, но вовсе не потому, что в прежней жизни всё их общение сводилось к беседам в кругу компании, где не нужно было вести прямой диалог друг с другом. Нет, они шли молча, потому что выбор тем для обсуждения у них был невелик: разговаривать о привычном мире было равносильно ковырянию ножом в открытой ране, а недавние события по-прежнему вызывали в них чувство страха, и такие вещи лучше хотелось «замять» и хотя бы какое-то время не вспоминать. Так и выходило, что две, в общем-то, любящие поболтать девушки, шагали вперёд, попеременно выдавая какие-то обрывчатые фразы, так и не сплётшиеся в разговор аж до наступления второй половины дня.
Погода их не баловала и постоянно намекала на то, что в любой момент по округе могут пройти обильные дожди, но пока что облака проронили не больше нескольких капель. Дуновения ветра были похожи на результат размеренных взмахов опахалом, раздающихся преимущественно из-за спины девушек, поэтому они натянули на головы капюшоны, чтобы их не продуло, а то лекарственных мазей по этому случаю у них при себе не имелось. Выйдя из смешанного леса, они вошли в густой лиственный, и по мере их продвижения на запад деревья становились всё ниже, тем самым представая глазам путниц картиной, им наиболее привычной — такие леса росли там, откуда они прибыли. Всё вокруг начинало казаться более оживлённым: квакали лягушки, ползали улитки по узорчатым листьям папоротника, на ветвях деревьев встречались узнаваемые и совершенно новые, но не пугающие девушек своим видом птицы. Вся эта округа отдавала большей мягкостью, чем предыдущие части леса, оставшиеся позади. Единственным минусом была общая сизость самого воздуха: облака заволокли небо, но час был ещё не поздний — не более пяти-шести часов вечера. Из-за этого к окружающей их атмосфере присоединились какие-то мистические предчувствия, подкрепляющиеся нюансами, которые пририсовывает любой ситуации воображение, приготовившееся к действию. Всё это путало восприятие времени, и Фавиола начинала беспокоиться, как бы ночь не застала их врасплох раньше рассчитанного. На признаки присутствия в этом месте людей они так и не наткнулись, и это заставило чернокудрую посильнее сжать в руке своё заостренное древко, которое она продолжала держать при себе. Глянув на Бригиту, она поняла, что её спутница также будто бы к чему-то готовилась: это было видно по взгляду, которым она оглядывалась по сторонам. «Так нельзя, — сказала себе Фавиола. — Какие бы то ни было отступления от плана не должны настолько выбивать нас из колеи». Пораженческие мысли способны полностью изменить действия человека, которым они овладели, и чернокудрая поймала себя на осознании, что начинает ненароком поддаваться им. Потому-то и то, к чему они шли и чего изначально ожидали, в итоге обернулось для них полнейшей неожиданностью.
— Смотри. — Бригита замедлила шаг и практически остановилась, взглядом и кивком головы указав, куда её спутнице следует направить своё внимание.
Фавиола сузила глаза и попыталась выхватить среди деревьев, густо обросших листьями, то, на что указывала ей рыжеволосая девушка. Карий — точно крепко-заваренный кофе — с позолотой взгляд устремился к тёмно-оранжевому цвету, выступающему за листвой разных оттенков зелёного. Чернокудрая взглянула на свою спутницу, затем снова на оранжевую точку впереди. Затем она сделала несколько шагов вперёд и присмотрелась.
— Похоже, мы пришли, — проговорила себе под нос Бригита, и отчего-то в её голосе слышалось не слишком-то много радости.
Фавиола вполне могла это понять: населённый пункт обычно предполагает некоторую оживлённость. Даже если учесть, что все разбрелись по домам в ожидании ливней, то всё равно должен был раздаваться хоть какой-то шум, например, звуки, исходящие из домов или от животных. Скорее всего, их встретил бы чей-то лай или же на их пути попался хотя бы один человек. Чернокудрая, впрочем, не стала спешить с выводами — возможно, она просто растерялась, как это иногда случается, когда человек добивается желаемого, но оказывается к этому не совсем готов. «Что, если они встретят нас недоброжелательно? — принялись наводнять её ум вдруг набежавшие со всех закоулков вопросы. — Что мы им скажем?»
— Если это поселение, то здесь рядом должна быть дорога, — сказала она непривычно тихо, будто всё внутри неё затаилось. — Лучше нам выйти на неё.
Бригита заворочала головой, выискивая ту самую тропу, о которой упомянула чернокудрая. Странно, но она не пыталась перечить Фавиоле или ставить под сомнение то, что она говорила. «Стало быть, на неё тоже подействовала атмосфера этого места», — решила чернокудрая. Лес был действительно густым, поэтому разглядеть проложенный к поселению путь с той позиции, которую они занимали сейчас, было невозможно, но Бригите показалось, что слева от них редеют неровные ряды деревьев и будто бы не растут кусты. Когда они подались в ту сторону, то действительно нашли что-то навроде дороги: она была шириной в две телеги и гладко уложенной, будто по ней проехался каток, но последнее скорее ощущалось подошвами ног, чем было заметно глазам, так как некогда проезженный путь полностью зарос травой, а в некоторых местах проклёвывались невысокие кустики. Единственный намёк на пределы дороги давали низкие деревянные колышки, вбитые в землю на обочинах с небольшим интервалом. Глядя на всё это, Фавиола понимала, что этот путь давно не использовался, но внутри неё ещё теплилась надежда, что его забросили намеренно, а к поселению проложили другую дорогу. Ей самой это казалось маловероятным, но так хотя бы можно было отсрочить всё нарастающее разочарование.
Они прошли мимо дома, стоявшего в стороне от дороги: он находился справа от них, прикрытый разросшейся крушиной со спутанными ветвями. Фавиола присмотрелась к нему сквозь растения. Это была невысокая постройка, скорее всего имеющая надстроенный второй этаж, но выглядела она не как хижина, а как вполне приличное для деревенских условий жильё — по крайней мере, у чернокудрой сложилось такое впечатление. Сложен этот дом — скорее всего, рассчитанный всего на несколько помещений, — был из брёвен, а его крышу покрывала оранжевая черепица, почти полностью обросшая мхом. Похоже, что за ним имелся дворик, но разглядеть его с дороги было невозможно, а подходить ближе девушки не стали. Отчего же так? Фавиола и сама с этим не разобралась. Они с Бригитой попросту прошли мимо, проскользнув взглядом по чьему-то брошенному жилищу, и отправились дальше.