— Когда закончишь со столиком, смени простыни на моей кровати, — ставя чашку на край письменного стола, сказал Эрвана и, проходя мимо эльфийки, успел скользнуть по ней взглядом. — И если есть такое желание, можешь подождать меня там же.

За спиной раздалось практически подлинное шипение, подстегнувшее градоправителя ещё больше, но он всё же сдержался и не рассмеялся вслух. Если бы Улыбашка была решительнее, ваза из её рук наверняка прилетела бы ему прямо в затылок, но такие игры Эрване уже вряд ли пришлись бы по нраву, и им с эльфийкой пришлось бы расстаться. А это было нежелательным для обеих сторон.

— Милорд. — Едва антариец оказался в коридоре, из угла вынырнул один из его подчинённых, занимающихся ведением отчётности, и быстро поклонился, не намереваясь задерживаться.

Эрвана ответил ему учтивым кивком, и они разошлись. В этой части замка ему чаще всего попадалась прислуга, так как кроме него и ещё нескольких важных персон, в том числе и командира войска с его главной чародейкой, здесь больше никто не жил, а все рабочие помещения были размещены в другом крыле. Именно туда и направлялся антариец, попутно прогулке по коридору переходя взглядом с одного окна к другому. Благодаря таким рядам окон большинство коридоров и просторных залов постройки были наполнены солнечным светом, и этот вечер не стал исключением. Эрвана буквально впитывал его и наполнялся большей умиротворённостью, чем её было у него в запасе. Задача у него была не из лёгких, и градоправитель желал покончить с ней как можно быстрее. У него имелось предостаточно занятий, более подходящих ему по статусу, но он также понимал, почему это поручение досталось ему. Всё же его персона осуществляла управление городом и тем самым являлась одной из опорных точек антарийцев на эльфийских землях. Это было весьма ответственным и, надо сказать, натягивающим нервы моментом в его карьере, но он не мог выбирать, какую часть своих поручений выполнять, а какие — оставлять без внимания. Поэтому, несмотря на то, что это дело не касалось непосредственно его города, а затрагивало его вскользь, Эрвана всё равно должен был заняться этим — что он и сделал.

Спустившись на первый этаж замка и пройдя сквозь центральный холл, антариец прошёл сквозь одну из арок и поднялся по белым ступеням наверх — обратно на верхние этажи. Здесь уже людей становилось заметно больше. Дорога привела градоправителя в просторный зал с массивными круглыми колоннами близ его стен, украшенными резьбой у основания, и потолками настолько высокими, что здесь можно было бы разместить башню. Причины нахождения такого помещения в замке оставались для Эрваны неизвестными. Что это было? Зал для приёмов, танцевальный зал или место, где некогда расхаживал кто-то из эльфийских принцев? Настолько детальных исторических источников у антарийца не имелось, но, не будь в потолке застеклённых проёмов, сквозь которые проходил дневной и ночной свет, это место воспринималось бы совсем по-другому. Сейчас же опасаться было нечего: целые столпы света ложились на ровный пол зала, касаясь расставленных здесь столов. Их сюда приволокли сами антарийцы, обустроив в этом месте обеденный зал для солдат. Столы стояли на некотором отдалении друг от друга — благо, пространства было достаточно, да и войско принимало пищу не всем своим числом одновременно, — и в свободное от своего прямого назначения время использовалось обитателями замка в иных целях. Кто-то за ними читал, дожидаясь встречи, кто-то играл в игры. Тот столик, который был нужен Эрване, он разглядел ещё на подходе: тот лежал на земле опрокинутым и густо забрызганным кровью. От его вида градоправитель тут же переменился в настроении и запрятался в присущую его народу внешнюю суровость, как в скорлупу. Взгляд из-под сведённых в напряжённом выражении бровей устремился к виновнику происходящего: рядом со столом, в нескольких шагах от него, был припечатан к земле посредством чар эльф с виду лет эдак ста двадцати или побольше. Мужчина, темноволосый и гладкокожий. По телосложению сразу видно, что воин. Эрвана знал о нём немногое — лишь то, что он был из числа аруанка́ев, и одно это отбивало всякое желание узнавать что-то сверх этого. «Что же тут произошло?» — спросил себя Эрвана и, изучив пространство вокруг, попытался составить картинку событий. Рядом со столом также был и другой человек, теперь уже накрытый какой-то тряпкой, сквозь которую уже успели просочиться бордовые пятна. Градоправитель прошёлся по нему взгляду, затем по столу и нескольким валяющимся на полу тонким лезвиям антарийской ковки, в итоге остановившись на аруанкае, который внешне выглядел присевшим на одно колено и без особого выражения поглядывал на него в ответ. Эрвана даже назвал бы этот взгляд лишённым эмоций, так как он не выражал ровным счётом ничего и, не будь у этого человека эльфийских глаз — в его случае насыщенно-бирюзовых с серебристой крапинкой, — он бы вообще выглядел пустым. «Судя по всему, вы играли в игру, — увидев в стороне доску с раздавленными фигурками, рассудил антариец, — пока ты чем-то не разозлил аруанкая. А потом…» Потом, по-видимому, эльф перескочил через стол и нанёс жертве несколько решающих ударов лезвиями, пока не подоспели чародеи. Эрвана глянул на них, прислонившихся к колонне и стоящих в её тени, исподлобья. Их поставили следить за аруанкаем, не спуская с него глаз. Хорошо хоть, что остальные находящиеся в зале оказались достаточно сообразительными, чтобы не впутываться в это дело, иначе бы масштаб бедствия оказался куда шире.

— Освободите его, — велел Эрвана гораздо более жёстким тоном, чем он привык разговаривать, глянув на чародеев и стоявших возле них четверых солдат с копьями. Затем он взглянул на самого аруанкая. — Пойдём. Твоя напарница пришла за тобой.

Антариец обвёл взглядом ближайшие столики и развернулся, чтобы уйти в нужном направлении. Ему не хотелось подставлять эльфу спину, но другая реакция могла бы подчеркнуть его слабость, а Эрвана много трудился на благо своего авторитета. Его и так не сразу стали слушать в силу того, что у него не было блестящего военного прошлого — он ранее участвовал в войнах, но занимался писарскими делами, — поэтому нужно было, по крайней мере, не упускать видимости того, что он умеет держать всё под контролем посредством своих подчинённых.

Один из чародеев подступился к аруанкаю и взмахнул рукой, произнеся короткую формулу. Магические нити, обвивающие эльфа и удерживающие его на месте, так что он мог лишь дышать и немного шевелить головой, ослабли и принялись развязываться, будто были живыми, после чего сползли с эльфа и вернулись в руки к чародею. Обычные верёвки этого воина вряд ли удержали бы, поэтому Эрвана не отказался от того, чтобы их и впредь сопровождал человек с магическими способностями. Эльф, в свою очередь, ничего не сказал. Он просто поднялся, прыгнул вперёд, «колесом» преодолел расстояние до своего разбросанного оружия, использовав в качестве опоры всего одну руку, на ходу подхватил их и остановился в двух шагах позади от градоправителя, дожидавшегося его. Эрвана не видел этого, но слышал, как остроухий распихал кинжалы по ремням: они звенели, будто что-то пели. От эльфа разило кровью, но оно и не удивительно, ведь вся его куртка и некоторые части тела были ею заляпаны. Увы, на переодевание времени у них не было.

Собравшись с духом, Эрвана пошёл дальше; аруанкай и чародей не отставали. «Принесла же нелёгкая», — внутренне негодовал градоправитель, но вслух выражаться на стал. Они вышли из зала и прошли по нескольким коридорам, пока не достигли более широкого прохода, устланного широченным красным ковром с золотистыми краями. Возле стен стояли позолоченные канделябры с пока ещё не зажжёнными свечами. Здешние потолки также были очень высокими, и в них имелись своеобразные окна, откуда падал мягкий солнечный свет. Два имеющихся входа — тот, что оставался позади Эрваны, и тот, что был впереди, — тем не менее пребывали в тени, и из того, на который он смотрел, ему навстречу как раз вышла… она.

Эрвана оглянулся на чародея и кивнул ему, дав позволение уйти, чем тот сразу же и воспользовался — в его присутствии больше не было необходимости. Обитатели крепости, часто ходившие по этому помещению, все как один куда-то делись, оставив их практически наедине, хотя было слышно, как они расхаживают по соседним коридорам. Антариец, будь его воля, тоже всучил бы аруанкая его «напарнице» — хотя никакого союза такой тандем никогда не предполагал, — и тоже ушёл заниматься другими делами, но собственное положение и нежелание давать слабину удержали его на месте, велев остаться и провести по крайней мере короткую беседу. Но Эрвана по какой-то причине не решался её начать, застыв взглядом на вышедшей ему навстречу женщине, а та удостоила его лишь молниеносным взглядом, который после этого сразу же переместился на аруанкая, где и остановился.