— Старшая сестра несколько лет назад покинула страну, — сухо ответила Криандра.

Упоминание о родителях опустила, желая, чтобы чародей решил, будто она росла без них — это лишило бы его возможности давить на то, что в действительности очень сильно могло повлиять на неё. Старшая сестра у зеленоглазой действительно была и она правда сейчас находилась очень далеко — в другом мире, поэтому ей не составляло трудностей быть искренней в данном плане, а ни один умелый лжец не оставит свой обман без единой крупицы истины. Правдоподобность истории всегда заключается в мелочах, но об них же можно было запнуться. Промахиваться и впредь Криандра себе позволить больше не могла; и так на её счету было слишком много заходов за дозволенную грань.

— Супруг, дети? Какие-нибудь важные связи? — спросил чародей.

Вопрос мог показаться нелогичным, так как само поведение зеленоглазой девушки отвечало на него, да и по её фигуре можно было сказать, что детей она не имела, разве что могла воспитывать кого-то младшего по возрасту, чем она сама, что в Империи и в частности в эльфийских землях было не редкостью. Но Криандра ответила так, словно эти вещи не были очевидны:

— Ни того ни другого я за своей спиной не имею.

Зачем он обо всём этом спрашивал? Явно не для того, чтобы изобрести какие-нибудь новые пытки для её личности, так как для того, чтобы доставить ей ощутимые неудобства или даже страдания, изобретательность была не нужна: её слабости лежали на поверхности и были заметны для обладателей более-менее проницательного взгляда. Чародей, к примеру, знал, что её больно ранит несправедливость и собственная беспомощность в отношении окружающих её людей и что она до сих пор не отделалась от своей боязни огня. Расспрос вёл к чему-то другому, и нужно было иметь терпение, чтобы не поторопить события и не наломать преждевременно дров, а в этом зеленоглазая уже успела знатно преуспеть. «Не зря ведь говорят, — напомнила она себе, — поспешишь — людей насмешишь». Разве что в том, что касалось антарийцев, почти никогда не было места ничему по-настоящему смешному. Здесь, среди этих нелюдей, всё разворачивалось в куда менее безобидной плоскости, и часто ставкой в их играх служила чья-то бесценная жизнь.

— Ты знаешь, что такое «anderа́n»? — спросил чародей. Криандра медленно кивнула, опустив слегка голову, но глядя ему в лицо. — И чем они отличаются от «teiret»?

Этот вопрос мог оказаться самой настоящей ловушкой, но отъюлить от него у зеленоглазой не вышло бы — уж слишком пристально антариец вглядывался в неё. Прежде ей казалось, что он заговорил с ней лишь по одной причине: заскучал по тем необязательным разговорам, которые он вёл с Головастиком, пока что отсутствующим. Возможно, он намеревался пощекотать ей нервы или преподнести какой-то урок в типично антарийской манере, но в любом случае всё выходило серьёзнее, чем она посчитала в начале.

Взгляд Криандры вновь скользнул к книге на столе и вернулся к чародею. Очевидно, он ожидал ответа, и она должна была дать его. Только говорить нужно было то, что он хотел услышать. И как же это вычислить в такой спешке?

— Андэран стоят выше тэйрэт и не считаются в полной мере движимым имуществом, но также являются привязанными к определённым хозяевам. — Девушка решила дать сухое объяснение названным вещам, избегая высказывать свои впечатления или упоминать о том, в чём она не была до конца уверена. — Как и невольники, слуги обязаны беспрекословно осуществлять порученные им обязанности, в чём бы они ни заключались. — Криандра перешла с антарийских наименований на более понятные для себя имперские обозначения. — Помимо этого слуги имеют право на разговоры, сон в указанное время и держание при себе предметов, дозволенных к имению их хозяевами. В отличие от невольников, слуг полагают более ценным имуществом, а потому распоряжаться ими может лишь их хозяин.

Вкратце это означало, что никто посторонний не имел права к ним прикасаться. И если на невольников, по сути, распространялись те же правила, вряд ли кто-то стал бы защищать их в случае какого-либо инцидента. Мало кого заботило избиение, изнасилование или использование своих рабов посторонними людьми, но со слугами дело обстояло иначе. Им поручались малость иные задания, нередко важные для антарийцев, поэтому трогать их было себе дороже. Статус андэран был заветной мечтой для невольников, но такое продвижение было здесь редкостью: слуг набирали обычно из людей более покладистых и полезных, часто из таких же антарийцев. Часто ими делали перебежчиков, которых предварительно проверяли на честность — какой уж она могла быть в таких обстоятельствах. Криандра даже затруднялась представить, чем таким мог выделиться невольник, чьей главной задачей было держаться тихо и не привлекать к себе лишнего внимания, чтобы быть повышенным до уровня андэран. Быть может, именно на это намекал чародей? Что она вела себя совсем не подобающе статусу? Тогда следующей фразой должно было стать предупреждение, эдакое подведение черты. От мысли об этом у девушки всё холодело внутри и до предела натягивались мышцы, готовые в таком состоянии спасаться бегством или сопротивлением.

— Ты хочешь стать андэран? — произнёс антариец.

Криандра не стала поддаваться этим словам и бросаться в омут с головой. Первой реакцией, несмотря ни на что, был всплеск адреналина; любой на её месте тут же выкрикнул бы: «Да!» — но за этой фразой вполне могло — и наверняка так и было — скрываться нечто другое, чем то, что в ней слышалось. Антарийцы никогда не спрашивают у своих пленников, желают ли они чего-то, так как пребывают в глубокой уверенности, что они должны хвататься и быть благодарными за любые крохи, которые они им подадут, так что однозначно чародей не делал ей никакого предложения, даже если со стороны это могло прозвучать именно так. В этом определённо была какая-то подоплёка. Самая очевидная звучала как: «На что ты готова, чтобы стать андэран?» Следом за этим всплывал сам собой разумеющийся вопрос: зачем чародею делать её своей служанкой? Над этим стоило поразмыслить, но, видимо, не сейчас, потому как в данную минуту антариец ждал ответа, который должен был последовать без промедления, и Криандра чувствовала, что ни при каких обстоятельствах он не может включать в себя какое-либо отрицание.

— Как Вы того пожелаете, — уклончиво, но в то же время уверенно ответила зеленоглазая девушка.

Это был типичный ответ, который можно было услышать в разных ситуациях от антарийских подчинённых. Обычно он сопровождался либо низко опущенной головой, либо глубоким поклоном. Криандра сидела на земле, поэтому она просто наклонилась половиной корпуса, но не стала дожидаться, пока ей позволят выпрямиться, и снова обратила свой взор на чародея.

— Я желаю, — продолжил он её мысль, — чтобы ты безо всяческих отступлений выполняла порученные тебе задания. По моему мнению, ты будешь более пригодной в своём новом статусе, но не зарывайся по этому поводу: андэран лишаются жизни столь же легко и за столь же мелкие оплошности, как и невольники.

Чародей поднялся со своего места, пригладил передние складки на своём антарийском плаще и бросил на зеленоглазую девушку весьма выразительный взгляд свысока.

— Не оправдаешь моих ожиданий, — добавил антариец, — asgarа́m.

Напоследок он взглянул на неё так, будто подчеркнул слово, которое Криандра могла не понять. Но она его знала, и большинство антарийских невольников — тоже. В прямом смысле слова оно обозначало действие, когда что-то делается полностью, с абсолютным использованием ресурсов или возможностей. В понимании антарийских пленных оно имело иной смысл — «пустить в расход». То есть — отправить в бордель или на эксперименты, будь то предмет для ухищрённых выдумок чародеев, бегающая мишень для солдат или что-то ещё, что способно любого человека с какой угодно моральной стойкостью ввергнуть в шок. Зеленоглазая тотчас определила для себя, какой линии поведения ей следует придерживаться, потому что тон голоса чародея дал понять: на этом моменте её шуточки и устремления испытать судьбу должны закончиться. «У всего есть предел», — напомнила себе Криандра и ответила: