— Антарийцев нельзя перехитрить, — с твёрдой уверенностью произнёс Арвеллек. Таким тоном обычно говорят, когда хотят, чтобы слова не просто приняли к сведению, но и зарубили у себя на носу как необходимую для выживания основу поведения. — Они ведут себя как звери, и поистине им характерна жестокость самых настоящих хищников, но в уме им не откажешь. Вступление с ними в переговоры равнозначно приглашению к долгой и мучительной расправе над самим собой. Они чрезвычайно изощрены в пытках и прибегают к ним при любом удобном случае.

Предводитель Теней отодвинулся от рыжеволосой, взглядом ускользая в сторону — будто чтобы подглядеть там что-то. Быть может, уроки прошлого? Мгновением позже Бригите наконец стало ясно, почему в одном человеке соседствовали такие непохожие друг на друга половины.

— Они не пойдут на уговоры — банально потому, что им никого не жаль и ни в ком из нас они особо не нуждаются. Если бы они испытывали необходимость в том, чтобы сохранить здешнее население и поработить его для дальнейшего использования в своих целях, они бы вели совсем иную военную политику. Они же пришли сюда, чтобы истреблять. И лишние мольбы лишь больше дразнят в них бессмысленно жестокую звериную сущность.

Последние слова Арвеллека попа́дали на неё, точно камни, а затем всё резко смолкло, но в то же время стало ясно: этот камнепад ухнул в пропасть души вовсе не бесследно. Под ним обнаружилась ещё одна — возможно, наиболее важная — истина. То, что мужчина сказал далее — его тихое, но очень прямое замечание, — было похожим на кровь, которая вытекала из ран, оставшихся от острых углов этих осыпавшихся каменьев.

— Я хорошо уяснил это, когда рыл носом землю, умоляя оставить мою дочь в живых.

Рыжеволосая заткнулась, казалось бы, даже внутренне. И то, что Арвеллек — этот несомненно уверенный, а потому держащийся очень стойко по отношению ко всему — человек, отвёл голову в сторону, и то, как произнёс эти слова, отчётливо дало понять, что он действительно умолял. А то, каким он был сейчас, говорило ни о чём другом, как о том, что его просьба осталась неуслышанной или даже более того — намеренно отвергнутой. «Так вот почему…» — подумалось Бригите, но она не рискнула издать ни звука. В голове завертелись смерчем все те слова, которые Моргина когда-либо говорила в адрес предводителя Теней. Каждый раз она высказывалась очень скрытно, но теперь рыжеволосая больше не сомневалась, что эльфийке была известна эта часть истории Арвеллека. Руины, руины… Целительница упоминала, что предводителя Теней оставили в руинах, и эта характеристика наиболее прочно засела в уме Бригиты. Это можно было воспринять как прямое описание каких-то событий, как, например, потерю дома, так и в переносном смысле, но в любом случае не менее маловажным также было замечание эльфийки, говорившей о том, что Арвеллеку больше нечего терять. Получается, это не холод вовсе роился в его глазах, делая его истинный взгляд будто бы непроницаемым. Это была пустота. Вот откуда взялись все эти странные эмоции от знакомства с главной Тенью: Бригиту всё это время настораживали её неоднозначные впечатления. Теперь она могла наиболее точно определиться с ассоциацией: этот человек действительно стал Тенью, который набрасывал на себя свою старую личность — такую, какой он её помнил, пусть и изменившуюся под воздействием разных обстоятельств. И соответственно, как и любую другую одежду он мог её поправлять — отсюда такая не планомерность во впечатлениях, которые он производил. От всего этого у рыжеволосой закрутилось всё внутри, а ладони вдруг снова засаднило. Она уже заметила, что её магия вела себя как защитный барьер, и её теперешнее состояние оно расценило как опасность для своей обладательницы. Но если Бригита и была в опасности, то только в плане высказывания ещё одной глупой, необдуманной вещи. Она прямо-таки жаждала узнать больше услышанного — даже непонятно зачем, — но ей хватило ума оставить это при себе. Арвеллек показал себя честным человеком, и, вполне вероятно, что он бы не стал ничего утаивать, если бы она спросила — раз уж он приоткрыл завесу, скрывающую самое его нутро. Только были ли эти расспросы по-настоящему нужны рыжеволосой девушке? Бригита и так чувствовала себя засунувшей несколько пальцев в чужую незажившую рану. Незачем было копаться в ней — она ведь не антарийка, чтобы с удовольствием наблюдать за тем, как других крючит из-за её поступков. К тому же прикрывшаяся тенями пустота в её собеседнике была отнюдь не абсолютной. Где-то там ещё оставался островок, который жутко болел. Бригита могла лишь поверхностно представлять, каково это — жить с таким внутренним состоянием, поэтому побоялась лезть так глубоко. Наиболее подходящими сейчас были бы как раз слова извинения, но она не сумела собраться в должной мере, чтобы выговорить это.

— Бейся — всегда, — подчеркнул предводитель Теней.

Это был наиболее осмысленный ответ на ранее заданный вопрос, который Бригите доводилось слышать. Возможно, она просто привыкла к повышенной заботливости эльфийки, на каждом шагу убеждавшей их в том, что из каждой безвыходной ситуации есть десять выходов. Это немножко запутывало её, так как найти абстрактный выход в непредсказуемых ситуациях было задачей почти невыполнимой; но так она хотя бы поддерживала своего внутреннего, готового сдаться при любых серьёзных трудностях человечка и твердила ему, что при желании выжить нужно уметь вертеться, а это заложено в каждом. Арвеллек говорил о другом: если не видишь выхода, то выйди через стенку. Проломи её, если сможешь, но ни в коем случае не ведись на манящие, но подозрительные двери поблизости. Вариант предводителя Теней не предполагал безоговорочный успех, но он же давал более чёткое указание, как поступить. Бригите хотелось если не сейчас, то хотя бы в ближайшие сутки стать достаточно уверенной в себе, чтобы при необходимости разнести любую стену, но сомнения делали её конечности похожими на ватные, когда она пыталась представить себе такой сценарий, а поблизости от Арвеллека это было несложно. Не исключено, что ей придётся схлестнуться с теми, кто прижал его лицом к земле. Лишним было думать о том, какая огромная разница пролегала между ней и этим мужчиной, — так что выводы напрашивались сами собой.

— Тебе не помешало бы отдохнуть, — видя её растерянность, вернулся к прежнему тону разговора предводитель Теней. — У вас впереди лежит долгий путь, а час — действительно поздний.

Бригиту хватило только на кивок. Арвеллек снова стоял к ней лицом, но его взгляд поднялся над её головой. Рыжеволосая обернулась одновременно с его словами:

— Карро́н, проводи гостью, куда она тебе скажет.

Бригита смерила взглядом мужчину, может, чуть помладше Арвеллека. Темноволосый, с прохладным выражением на угловатом лице — он стоял почти у неё за спиной. Как и все Тени здесь, он был облачён в их форму с некоторыми отличиями и имел при себе оружие. Фраза, сказанная чуть прежде, предполагала некоторую свободу — Бригита могла решить, пойти ли сразу в свою временную комнату или отправиться куда-то ещё, но второй вариант уже не казался таким привлекательным. Однако же в ту минуту, когда она почувствовала, что нужно уходить, ей отчаянно захотелось продолжить разговор, только было уже поздно: Арвеллек почти что растворился в темноте, на прощание отвесив девушке учтивый кивок и уйдя в том же направлении, откуда он ранее пришёл. Начинало казаться, что всего этого разговора вовсе не было. Странные ощущения не покидали Бригиту даже после того, как в сопровождении незнакомой Тени она также покинула коридор и вернулась в постройку через тяжёлую, обитую металлом дверь. Та ненароком скрипнула, когда мужчина приоткрывал её чуть шире, и Бригите вдруг померещилось, будто вся её тяжесть свалилась ей на плечи. Неизъяснимая угнетённость преследовала её, пока она шла в сопровождении молчаливого мужчины. Быть может, ей следовало послушаться совета других людей — в первую очередь, эльфийки, которая предупреждала их не лезть куда не надо, наверняка имея на это основательные причины. А возможно, всему этому виной действительно был поздний ночной час, когда разного рода тени выходят гулять, и мрак с особенной силой опутывает тех, кто решил это время провести вне своих постелей и полагающегося им сна.