— Не выходит уснуть в незнакомом месте? — спросил, смягчив тон, мужской голос.

Бригита и сейчас немного помедлила, прежде чем обернуться в сторону говорящего. Она остановилась возле бывшего оконного проёма, придерживаясь пальцами того места, где раньше был подоконник. Над этим участком коридора не было потолка: он обрушился, и его остальная — сохранившаяся — часть находилась несколькими метрами дальше, так что рыжеволосая попадала под сияние лунного света. В полной тьме ей бы было совсем неуютно — возможно, именно потому она и выбрала именно это место, так как чувствовала себя в нём увереннее.

— Думается о всяком, — сказала она, опережая естественное течение разговора и одним махом отвечая на прозвучавший и на ожидаемый вопросы.

— К примеру? — спросил мужчина.

Это было приглашением к разговору, и Бригита отчётливо понимала, что может как развить его до полноценной беседы, так и обрубить в самом его начале, и тогда её несостоявшийся собеседник попросту уйдёт. Но это показалось ей шансом, который она не хотела упускать. У предводителя Теней наверняка была масса дел, которыми он мог заняться, и, тем не менее, он предпочёл остановиться здесь, чтобы поговорить с малознакомой девушкой. На первый взгляд, её скептическое отношение ко всему вокруг заставило Бригиту задуматься о том, какой интерес она могла представлять для этого человека, но, придя к выводу, что так сходу ей в этом не разобраться, она решила положиться на свои ощущения, а они у неё требовали возможности выговориться, причём в обществе того, кто мог не просто её выслушать, но и высказаться по всему этому поводу сам.

— Это… очень странное место. — Бригита обвела взглядом сначала здание слева, затем то, что стояло справа. — Всё никак не могу понять, для чего оно было нужно… Кто его построил и зачем.

Она решила начать издалека, ведь вещи, которые её по-настоящему заботили, нельзя было просто так взять и выплеснуть на человека, которого она практически не знала, но который вызывал определённую долю доверия, чтобы сказать ему больше, чем остальным. Но это вовсе не означало, что рыжеволосая что-то надумала или приврала: её действительно интересовало, что за прошлое у этих Клиньев, и было не лишним разузнать и об этом.

— Вряд ли кто-то сейчас способен ответить на этот вопрос. — Арвеллек остановился возле неё и тоже положил руки на подоконник, тем самым показав своё намерение задержаться тут чуть подольше. — Кем бы ни были те, кто это строил, и с каким бы умыслом они это ни делали — они ушли, — продолжал мужчина, — а на их месте остались мы. И, я думаю, этим землям было бы куда лучше, если бы живущий здесь народ чаще задавался вопросом, кем сейчас являются они сами.

Предводитель Теней разговаривал очень плавно: это было совсем непохоже на ту беседу, которую они вели за столом предыдущим вечером. Сейчас Бригита не ощущала никакого давления — ни авторитетом, ни возрастом. Если бы их первый разговор состоялся таким, рыжеволосая имела бы совсем иное представление об этом человеке. Могло показаться, что его не заботила уникальность архитектуры вокруг и связанная с нею история, но Бригита уловила в его ответе нечто другое: не отмахивание от своего прошлого, а указание на необходимость в первую очередь подумать о том, что происходит в настоящем времени. Зачастую люди, слишком упорно глядящие назад или вперёд себя, забывают о том, что находится у них под ногами, и как следствие — спотыкаются. Теперь, когда вокруг разворачивалась война, это было недопустимым.

— А разве у эльфов с этим есть какая-то беда? — открыто спросила Бригита — такой разговор располагал к прямым вопросам и ответам.

Арвеллек всмотрелся в тёмную стену леса за дальними остатками зданий, будто хотел окинуть взглядом то, что лежало за пределами этого места.

— Когда правители сходятся в междоусобной войне и не хотят протягивать друг другу руку к примирению даже в то время, когда из-за их разногласий гибнет столько людей, иначе как бедой это не назовёшь, — ответил он и переместил взгляд на Бригиту. — Но они и до этого не знали покоя. Жителям этих земель вовсе не нужен враг извне, чтобы пребывать в состоянии войны.

Рыжеволосой доводилось слышать о гражданской войне, предшествовавшей текущему противостоянию антарийским захватчикам, но об этом она слушала вполуха, поэтому решила немножко побыть собой и не делать вид, будто полностью понимает, о чём говорит Тень.

— Разве нет никакого шанса, что они примирятся?

Это было не просто продолжением беседы. Насколько рыжеволосая слышала, главная проблема в том, что эльфы уступали своим врагам, заключалась как раз в том, что они были разрозненны. Казалось — что́ может быть проще, чем на время забыть о своих разногласиях и заключить какой-нибудь союз на время войны с Антар Ша, и уже потом, после победы над общим врагом, вернуться к своим спорам? Продолжать конфликтовать в таких условиях было совершенно нецелесообразно, и Бригита подчеркнула свою мысль, добавив:

— Ведь страдают люди.

Мужчина рядом с ней тряхнул головой, снова устремляя взгляд на двор. Волосы, по-видимому чаще всего причёсываемые пятернёй и преимущественно закинутые на одну сторону, лезли ему в лицо, но он не спешил их убирать. Бригита только сейчас отметила то, что предводитель Теней был единственным, кто не вплетал в них ленту.

— Люди были теми, кто встал на сторону вдовствующей королевы, когда она заявила о своём праве занять трон, — ответил Арвеллек. — Были и другие люди: те, кто остался на стороне законного правителя, который наотрез отказался признавать за супругой своего правнука её самопровозглашённый титул, а значит — и право надеть на себя корону и править эльфийским народом. Семнадцать лет длится это безумие. — Рыжеволосой показалось, что предводитель Теней едва заметно вздохнул при этом. — Бессмысленная бойня не за свободу, жизнь или что-то хорошее, а просто за чью-то правоту. Если бы люди действительно не хотели страдать, они бы опустили оружие и никогда бы не подняли его друг против друга вновь. Разве есть какая-то разница, кто в итоге наденет на себя этот кусок металла? Он давно перестал что-либо значить. Кто бы ни носил его на себе, эльфы всё так же находят повод сражаться между собой — если не на поле боя, то хотя бы в повседневности.

Бригита молча выслушала всё, что хотел сказать ей Арвеллек, и почувствовала себя немножко неловко из-за того, что не могла поддержать этот разговор в полной мере. Она слишком мало знала о народе эльфов, а он, в свою очередь, слишком многое значил для стоящего рядом мужчины, чтобы она отнеслась к этой беседе поверхностно и высказалась обо всём этом вскользь и в общих чертах. Но кое-что, сказанное им, касалось рыжеволосой девушки практически лично, и она дала понять это, не став скрывать своей досады.

— Значит, согласованных действий от эльфийских правителей можно не ожидать…

Это было похоже на слабый комментарий со стороны человека, который долго-долго бежал за повозкой, пока наконец не осознал, что за транспортом ему уже точно не угнаться и теперь придётся идти пешком по, мягко говоря, не самым дружелюбным местам. Обычно Бригита говорила с совсем другими интонациями, но сейчас она чувствовала усталость и готовность опустить руки, которые шлёпнутся об пол тяжкими гирями и не будут подняты до тех пор, пока жизнь не заставит снова пустить их в дело. Арвеллек наверняка видел это, раз продолжал этот, казалось бы, пространственный разговор — как минимум, если посмотреть на это со стороны того, кто опять же — мог потратить это время с большей пользой для себя.

— Они уверены, что смогут отстоять те точки, где на данный момент на них активно налегают антарийские войска, — пояснил предводитель Теней, и по его голосу было слышно, что он согласился с Бригитой. — Но это только временный успех. Никто из них на самом деле не сражается с антарийцами — они просто сдерживают напор. Пока что у них это получается.

Последнее таило в себя недосказанность, которую рыжеволосая не попыталась разворошить.

— А вы? — спросила она, так как до этого речь шла о монархах, и о двух других силах, имеющих отношение к Речному рубежу, ничего сказано не было.  — Тоже сдерживаете напор?