Голос чародея вернул её в окружение антарийцев — уже не притеснителей и не пугающих чудищ — а врагов.

— Потому что это — целитель, — ответил чародей. — Его призвание — исцелять. Было бы наивным ожидать от него чего-то иного.

Существуют вещи сильнее страха. Любовь, привязанность, забота о своих близких и защита того, что ценнее золота и любых других материальных вещей. Всё это было в людях, которые окружали Криандру — иначе бы они не взбунтовались. И если бы не всё то, что побеждает страх, целитель был бы сейчас жив, но многие другие — уже мертвы. Отчего-то девушке не казалось, будто он вообще был напуган; хватало взгляда на его спокойное лицо, чтобы понять: едва ли он вообще испытывал страх, когда тайком исцелял людей. Скорее, он просто делал то, что должно́. В этом был его подвиг, который не могло стереть ни его, казалось бы, поверженное положение, ни цепи вокруг рук, ни гримасы людей, которые с ним это сделали. И Криандра тоже хотела быть такой же, поэтому встретила взгляд командующего без попытки сбежать от него. Она смотрела прямо на него, а затем на солдата, которому он кивнул. С лёгким содроганием, вызванным инстинктом самосохранения, но без паники она встретила движение антарийца, когда тот приподнял копьё. Скорее всего ему было велено проткнуть им лишнюю преграду, а потом оттащить оба тела собакам. Но, возможно, то добро, которое забрало с собой целителя из этого ужасного места, оставив здесь только его тело, решило оградить и её от неминуемого зла; едва ли могло быть иначе, ведь миг был слишком коротким, чтобы она сама успела что-либо предпринять, поэтому вмешалась сила извне: та самая, что способна развеять самую цепкую черноту ночи.

Чародей ухватился за древко копья и отвёл его в сторону, выразив своё несогласие с решением командующего. Их конфликт уже был исчерпан, но чародей провёл чёткую разграничительную черту между собой и командующим, поэтому позволить ему руководить своим имуществом было бы равносильным тому, как если бы он разрешил тому прийти в свой дом и устроить там всё по своему разумению.

— Если кто-либо здесь продолжит свою возню, — громко провозгласил чародей, повернувшись боком к командующему и его людям, и добавил чуть спокойнее: — …я сожгу его дотла.

Сразу после этого последовала вторая волна, посланная другим чародеем. Она отдалась жалом в мозгу и заставила Криандру вскрикнуть, попутно чему она зажмурилась и зашаталась. В следующий раз, когда девушка открыла глаза, хаос вокруг неё принял совсем иной вид. Пленники уже не пытались с былой рьяностью одолеть своих врагов, а хватались за них в растерянности или пытались сбежать. Где-то неподалёку вновь вспыхнул огонь; чародея поблизости уже не оказалось. Чей-то тяжеленный сапог пнул Криандру в позвоночник — зеленоглазая успела лишь мазнуть взглядом по этому человеку, но и так было понятно, что это один из солдат. Съёжившись, она уже не рассчитывала сбежать или отстоять целителя. Железная хватка сомкнулась у неё на спине, сгребая ткань рабочего платья. Криандра закашлялась; силы куда-то утекали, стремительно покидая её, так что в сопротивлении не было никакого смысла. Антариец приподнял её одной рукой, как соломенную пустышку. Следом кто-то другой потащил за ноги целителя, но, отрываясь от земли, зеленоглазая успела ещё раз взглянуть на него, чтобы затем навсегда запечатлеть в своей памяти его лицо. Всё, что здесь произошло, ощутимо изменило её. Вся её поверхность ощущалась избитой и бессильной, но внутри всё пылало и натягивалось нитями решимости к борьбе — такой, какой в ней никогда прежде не было. «Не забуду, — под слоем немощи пульсировала внутри неё эта одна-единственная, но такая чёткая мысль, пока её утаскивали прочь — будто тихий тонкий голос в оглушительной тишине. — Ничего не забуду».

Была ночь, и ночью следовало спать, но так как у них ещё с начала пути всё складывалось не как у людей, то тщетным было полагать, что всё выйдет так, как надо, хотя бы в этот раз. И сами Клинья, и те комнаты, в которых их разместили — каждая из которых вмещала в себя много людей, но имела лишь два спальных места, а потому и рассчитана была на двоих, — были местом если не абсолютно, то близким к безопасному, но сон всё равно не шёл к Бригите. Она, честно сказать, даже и не старалась — так, отвалялась в полудрёме, не снимая одежды, пару часов, а под конец, когда поняла, что всё так сложилось не для неё одной, тоже не стала мучить себя и окончательно поднялась с кровати. Наверное, следовало остаться в ней: за время путешествия рыжеволосая уже успела позабыть, каково это — иметь под собой подбитый соломой матрас или, если быть точнее, его подобие, но по себе она знала, что есть парочка вещей, к которым себя силком не принудишь, и попытка оставаться спокойной на одном месте, когда внутренние ощущения буквально выталкивают тебя из постели, присутствовала в их числе. Поэтому, обменявшись лишь парочкой фраз с Фавиолой, которая соседствовала с ней по комнате и занималась какой-то ручной работой — судя по всему, подшивала свою куртку при свете небольшого фонаря со свечой внутри, поставленного на каменный стол, что вырастал из стены, — рыжеволосая обулась и вышла в коридор. Никаких ограничений в перемещении у них не было, и на территории Клиньев их компания могла пойти куда хотела. Благо, по какой-то причине Тени ещё не разошлись по всему округу, а концентрировались в этих давным-давно оставленных постройках, очевидно выжидая какой-то момент, о котором Бригита не имела никакого понятия, и при необходимости они могли их вывести к нужному месту, если бы кому-то из них вышло бы заблудиться, но, как казалось рыжеволосой, в их обязанности входило также не позволять им покидать территорию Клиньев, так что, пожелай она уйти в лес, её бы быстро остановили. Было ли это распоряжением Арвеллека или же Моргина убедила его в том, что за её подопечными нужен глаз да глаз, но Бригита замечала то, как Тени бросают на неё незаинтересованные взгляды, тем не менее каждый раз попадаясь то на её пути, то где-то за углом. Те, кого она встречала, казались девушке прирождёнными разведчиками, а ведь, по сути, они все были разношёрстной компанией, состоящей из самых разных людей. Это побуждало Бригиту к мысли: а смогла бы она влиться в их ряды, если бы кто-то помог ей освоиться? Было бы очень уместным уметь растворяться в темноте… и расправляться со своими врагами. Рыжеволосая пока что не встречала своих преследователей лицом к лицу, но чувствовала, что они у неё есть. С некоторых пор ей даже казалось, что достаточно обернуться, чтобы увидеть кого-нибудь из них, и это пугало — постоянно и навязчиво.

Несмотря на всю свою усталость, энергии Бригите вполне себе хватало, чтобы не «зависнуть» в одном из уголков постройки, а пройтись по крайней мере по тому этажу, где разместили их отряд. Она поочерёдно заглянула в те помещения, откуда доносились какие-либо звуки. За время своих блужданий рыжеволосая столкнулась лишь с сестрой и целителем. Они находились по отдельности: Трина решала какие-то свои проблемы с волосами — вдаваться в подробности Бригита не стала, и достаточно быстро вышла из помещения, оставив сестру с одной из Теней, — а Эмироэль приделывал подаренным ему стрелам новое оперение. В такое неспокойное время каждая мелочь была на счету, и было бы логичным предположить, что каждый будет держаться за своё добро, но тут всё было иначе. Возможно, Тени каким-то образом умели разглядеть в них не просто беглецов, а людей, которым предстоял нелёгкий путь и которые отчаянно нуждались в поддержке — любой. Одним из самых ценных ресурсов были оружие и еда. Последнее им принесли задаром — Бригита пропустила тот момент, когда кто-то из здешних оставил у неё в комнате завёрнутый в особую бумагу набор из продуктов, предназначенных для путешествий, но, когда она на него взглянула, то поняла, что Тени не поскупились. Роскошным его было не назвать, но разнообразие присутствовало, к тому же, насколько она знала по словам Фавиолы, существенным было то, что им не пришлось заплатить за это ни монеты. В такой ситуации было глупо даже помышлять о том, чтобы критиковать плоды проявленной щедрости. Что до остального, то рыжеволосая пока ещё не представляла, как они поступят дальше и в чём будет проявляться дальнейшая помощь Теней. Перед тем как они легли спать, Моргина успела побеседовать с Арвеллеком, но весьма коротко, и ей ещё предстоял основательный разговор с этим человеком, поэтому ничем подробным она поделиться не смогла. Из всего, что удалось узнать Бригите, главным было то, что уже завтра им нужно было отправляться дальше. Ей было сложно примириться с этой мыслью, но не столько из-за предстоящего путешествия, сколько из-за мыслей, кружащихся вокруг того, что они обсудили за ужином. Информация, предоставленная предводителем Теней, наконец в полной мере дошла до понимания рыжеволосой и тянула за собой целый балласт напирающих на неё эмоций.