Если бы кто-то позволил, Бригита осталась бы в бассейне до самого утра. Вода в нём сохранялась неизменно тёплой и даже не собиралась остывать, а отсутствие мочалок и средств для мытья нисколько не омрачало самого события. Наконец-то они добрались до чистой воды! Рыжеволосой хотелось как можно скорее смыть с себя всю ту прослойку грязи, что облепила её за время перехода по подземельям Коридора. Впервые её не смущало присутствие других людей в такой достаточно интимный для неё момент; пространства хватало на всех, и локтями распихивать толпу не пришлось. В тепле и комфорте они вскоре размякли, и даже Трина как-то повеселела, хотя изначально она выглядела так, будто вот-вот развернётся и выйдет за дверь, чтобы составить компанию Эмироэлю — чувство солидарности с эльфом у неё было на порядок выше, чем у всех остальных членов их группы, которые наслаждались моментом и не задумывались ни о чём стороннем. Но всё должно иметь свой предел, и потому Моргина, тоже окунувшаяся в воду, правда, ненадолго, вскоре позвала их, поочерёдно протянув каждой по застиранному, но чистому полотенцу, поначалу аккуратной стопкой лежавших на искусно выделанном металлическом табурете возле бассейна. Бригита поплотнее завернулась в полотно и не слишком охотно переступила через бортик, становясь разогретыми ступнями на пол. Она в принципе согласилась выползти из воды лишь только потому, что целительница обещала им настоящее купание с мылом и мочалками — но только после ужина. Честно признаться, рыжеволосая настолько расслабилась, что голод напомнил о себе лишь после того, как она окончательно выползла наружу. Запасная одежда, которая имелась у них в рюкзаке, была уже использована, а поэтому не могла назваться чистой, но по сравнению с той, что они носили до этого — не снимая полтора недели, — от неё хотя бы не несло на километр букетом неприятных запахов. Конечно же, Бригите, как и остальным, хотелось бы одеться во что-нибудь чистое, намытое, пахнущее порошком, или что эти имперцы используют для мытья одежды? Неважно, лишь бы от неё веяло свежестью. Но пришлось примириться с тем, что было, и было отнюдь не много. Рыжеволосая нацепила на себя нижнее бельё, прилегающую к телу рубашку, которую заправила в штаны из шкуры какого-то животного, поверху надев свитер, свалянный из шерсти, и куртку. Последняя, как и обувь, была всё ещё не до конца сухой — даже несмотря на то, что кто-то из здешних заглядывал в комнату и забрал все мокрые вещи, чтобы отнести их для просушки, — и от неё по-прежнему веяло влажностью и запахами, характерными лесу. Проблему с мокрыми сапогами Бригита решила, обмотав как можно больше сухих полотняных полосок вокруг ног — им, пускай, и не было прямо совсем уж сухо, зато комфортно в мягкости. Волосы она подержала завёрнутыми в полотенце, пока их группа окончательно не собралась, и под конец вода с них уже не капала. «Из-за Криандры здесь бы наверняка случился настоящий потоп», — вдруг подумалось ей. Подруга могла устроить из капающей с её волос воды целый океан. Бригита мотнула головой, чувствуя, как к ней подкрадывается цепкая на захват досада, и в тот же момент раздался стук в дверь. Как Моргина так верно подгадала время — оставалось загадкой, но они успели собраться аккурат к приходу управляющего. В очередной раз это оказался совсем незнакомый, прежде невиданный человек: вежливый мужчина, интонации и постановка речи которого подсказали, что ему часто приходилось договариваться с людьми разного типа, и он это умел. Бригита не стала заострять на этом внимания, а всего лишь оглянулась на рюкзаки, которые оставались в покоях, и вышла за дверь, двигаясь вслед за общей, не слишком ровной колонной.

Как и прежде, запоминать путь их продвижения не имело смысла. Источник света имелся только у их проводника — остальным приходилось двигаться друг за другом, стараясь не отставать, чтобы ненароком не заблудиться в темноте. Рыжеволосая намеренно шла почти последней, чтобы иметь возможность наблюдать за остальными. Все её товарищи были если и не в открыто приподнятом настроении, то хотя бы в состоянии покоя. Эмироэль успел переодеться в сухую одежду, пока находился в коридоре, и предпочёл не надевать поверху недосушенную куртку: она у него промокла насквозь и высохнуть не успела, — поэтому при взгляде на него Бригите становилось зябко. В коридорах этой дивной постройки было холодно, как в подземелье, но это и не было неожиданным. Цели его возведения до сих пор оставались ей непонятными, и вряд ли их можно было раскусить, перебирая в уме наиболее очевидные варианты. Оставалось надеяться, что в том месте, где они собирались отужинать, тоже будет натоплено; если же нет, то Бригита была готова захватить с собой еду и вернуться в уже знакомое помещение, правда, пришлось бы заставить кого-нибудь её проводить. До чего же сложно было запоминать путь! На гладких отполированных стенах не было ничего, что помогло бы сориентироваться в окружающем пространстве. На некоторых пересечениях имелись каменные вазы с диковатыми растениями, и это, по сути, было единственным ориентиром — только поди разгляди их в темноте, да ещё и с расстояния. В такой обстановке оставалось только положиться на незнакомого мужчину, который привёл их к другому подъёмнику, при виде которого рыжеволосая уже не испытала прежнего недоверия. На сей раз их проводник отправился вместе с ними — по его свисту кто-то задействовал механизм на другом этаже. Платформа зашевелилась и поехала вниз, окончательно остановившись всего несколькими этажами ниже, и если помещение с бассейном по меркам Бригиты находилась не меньше чем на этаже десятом, то сейчас они должны были приехать на этаж седьмой-восьмой.

Сойдя с платформы, рыжеволосая взглянула на Моргину и пошла дальше. Странное дело, но с каждым шагом это место становилось для неё всё менее чужим. Бригите не сделалось комфортнее, но гуляла она по нему с куда большей уверенностью, чем когда впервые переступила через порог, заходя внутрь громадного здания. Возможно, она так быстро освоилась благодаря спокойствию своих товарищей или же ванне, в которой успела отмочить свою промёрзшую, казалось бы, насквозь кожу. В любом случае, это всё способствовало возвращению её прежним настроениям, которые выражались в требовательности к своему окружению. А это означало, что как только они сядут за стол, Бригита сразу же примется вытряхивать из лидера их группы всё, что она за это время успела умолчать.

После недолгого хождения по коридорам, проводник привёл их к высокой двустворчатой двери, которая была под стать какому-нибудь залу, и никто не сомневался, что именно это они и увидят, когда та откроется. Мужчина толкнул одну её половину, и дверь поддалась почти без скрипа, хотя была металлической и на вид такой же древней, как и всё вокруг, но такое впечатление складывалось из-за её отделки — следов ржавчины фактически не наблюдалось, да и откуда им было тут взяться? На всех, кто стоял возле входа, дыхнуло свежестью: помещение за дверьми определённо проветривали незадолго до того, как сюда пришли гости. Или правильнее было бы назвать их посетителями? Как бы там ни было, но в просторном зале можно было дышать полной грудью — по большей части потому, что здесь отсутствовал типичный для таких мест запах сырости. Ничего, кроме свежего воздуха и кое-каких пока ещё слабо проявляющихся ароматов, нос Бригиты не уловил. Медленно, без лишней спешки, она переступила через порог, ступая на территорию просторного зала. Он наверняка был больше, чем казался на первый взгляд — скорее всего, это был гигантский зал, поделённый на три части. Обе стены, ограждающие его, уходили вперёд, навстречу поперечной внешней стене, но не примыкали к ней полностью, оставляя проходы с обеих сторон. Там же, впереди, находились огромные окна арочного типа: они тянулись от пола до потолка и были застеклены обычным стеклом, потускневшим лишь в некоторых местах ближе к самому верху, куда любому человеку было бы невозможно дотянуться. Почти по центру зала, но ближе к входу, чем к окнам, стоял длинный прямоугольный стол, за которым при желании можно было бы усадить по пятнадцать-двадцать человек с каждой стороны. Он был каменным, но придвинутые к нему стулья были сделаны из дерева и металла и имели высокие спинки. Сложно было сказать, были ли они изначально частью интерьера, но даже если и так, то их непременно отреставрировали, потому что за время существования этой постройки, кажущейся очень древней, они вряд ли сумели бы сохранить свой первоначальный вид и остаться в таком хорошем состоянии, в котором они предстали перед группой путешественников. Но стол и стулья — дело одно, и после впечатления, вызванного самим помещением, внимание гостей весьма быстро перекочевало к блюдам, расставленным на почти гладкой поверхности стола. Они занимали отнюдь не всё его пространство, а всего лишь часть. Уже с расстояния стало понятно, что здесь не устраивали пир, а просто решили покормить пришлых людей, приложив к этому усилие в согласии с местным пониманием гостеприимства. Ничего лишнего на столе не наблюдалось: блюд было ровно столько, сколько нужно, чтобы прокормить такое количество людей, какое пришло на ужин. Бригита изучала содержимое тарелок по мере приближения к столу. Блюда были простыми, но на вид очень притягательными, в особенности потому, что от некоторых из них всё ещё шёл пар — в частности, это был обжаренный картофель, политый соусом, чем-то похожим на сметану с зеленью. Кроме него на столе на особой подставке стоял котелок с супом, от которого шёл запах лука и ещё нескольких овощей, которые так сразу было не разобрать, а также поперчённые булочки, скорее всего задуманные как добавка к супу, и ломтики сыра со слегка затвердевшим краешком. Если здесь и было какое-то мясо, то оно могло оказаться только в супе. Из напитков на столе стояла потёртая, но ранее не открывавшаяся бутылка вина, а рядом в сосуде, похожим на слияние котелка и кувшина, испускала пар бледно-алая жидкость; Бригита понадеялась, что это какой-нибудь горячий компот, а не сидр, так как запивать еду алкоголем ей совсем не хотелось, а вот дополнительно согреться было бы очень кстати.