Дозорные, сопровождавшие путешественников, выдвинулись вперёд. Бригита проследила за ними взглядом, едва пройдя за полуразрушенную арку с остатками стены, — по всей видимости, раньше всё это место было окружено ею, но сейчас ограждение осталось лишь фрагментарно и то в большинстве случаев не дотягивалось выше уровня колен человека среднего роста. Рыжеволосая взглянула вперёд — сначала в спину проводивших их дозорных, затем на девицу, которая вышла им навстречу. Бригита и прежде замечала, что в этом месте сейчас находится приличное количество людей, но лишь немногие из них расхаживали по двору.

— На́йрэ, — позвал незнакомку один из дозорных, махнув рукой в её сторону. – Ангра́йсвед.

Она кивнула ему в ответ и подошла к их отряду, столпившемуся за куском стены и аркой, сквозь которую они и вошли во двор; его границы сейчас обозначал исключительно лес. Её маска, как и у большинства людей, которых заприметила здесь Бригита, была задвинута на лоб, и потому взгляду рыжеволосой предстала эльфийка лет двадцати с лишним, с завязанными в низкий хвост и сплетёнными в косу волосами неоднородного светлого оттенка. Едва только подойдя к ним, девушка упёрла руки в бока, вежливо представилась и кивнула, когда они обменялись приветствиями. После она упёрла левую руку в бок, правую — опустила, и оглянулась на самое высокое здание, находившиеся у неё за спиной.

— Пойдёмте, — предложила она. — Я представлю вас одному из наших управляющих. Вы, наверное, устали после долгого путешествия?

У неё было очень расслабленное выражение лица, и в целом она вела себя как оторванный от отдыха человек, который, тем не менее, уже успел выпить свою чашку чая и посидеть немного возле огня. Соратникам Бригиты — не в пример этой эльфийке — было тяжело даже ноги переставлять, совсем не говоря о том, чтобы ликовать подвернувшейся возможности скинуть с себя напряжение или завязать полноценный разговор, поэтому они ограничились короткими кивками. Бригита, к слову, вкладывала остатки своей энергии в то, чтобы выхватить взглядом как можно больше деталей из всего того, что окружало её, но шанс где-нибудь прилечь хотя бы ненадолго вымыл из неё всякую подозрительность. В иной раз она, будучи верной своим привычкам, заартачилась бы, и на каждом углу ей непременно мерещился бы какой-нибудь подвох, но не в данную минуту, когда всё вокруг — в том числе и поведение лидера их группы — говорило о том, что они наконец оказались в относительной безопасности. Рыжеволосая никогда не питала доверия к незнакомым людям, но сейчас она просто предпочла игнорировать их, будто они были вынужденными соседями, занявшими приглянувшееся им обоим местечко. Впрочем, это чувство развеялось, когда назвавшаяся именем Найрэ девушка повела их к ближайшему зданию, сохранившему большинство своих этажей. Как только они прошли сквозь высеченную в каменной стене дверь, больше напоминавшую обыкновенный квадратный проём с очень ровными краями, Бригита сразу поняла: они здесь очень-очень чужие. И это «очень» зацепилось за её ум и оставалось там ещё долгое время — вплоть до того момента, как они покинули это место. Но пока что они только входили на его территорию.

Как и можно было предположить заранее, внутри оказалось ощутимо холоднее, чем снаружи. Бригита даже представить не могла, какими усилиями можно было бы натопить столько пространства — а его было много. Ещё снаружи стало понятно, что внутренние помещения будут очень высокими, и они таковыми и были. Коридор, в который они вошли, был не слишком широким, но уже в нём проявлялся размах, с которым строилось это здание: он бросался в глаза в первую очередь потолками, которые находились на большом расстоянии от земли; рыжеволосая, одна из самых высоких членов их отряда — если не считать акхасси и Эмироэля, который был незначительно выше Бригиты, — смогла бы дотянуться до них только в том случае, если бы ей принесли длинную лестницу, и тогда бы она ещё подумала, стоит ли ей лезть так высоко. Из освещения здесь были лишь редкие факелы, размещённые на большом отдалении друг от друга, так что без своего собственного источника света сюда лучше было не соваться. Найрэ, впрочем, взяла факел, выбрав его из гнезда возле входа, так что они могли не бояться заблудиться, правда, когда коридор закончился и они вышли в переплетение остальных помещений, эта уверенность сиюминутно развеялась. Где-то вдалеке был виден иной свет: он пробирался сквозь ряд окон, но оставался в другом конце здания и был виден лишь только потому, что отряд вышел к тому месту, где помещения складывались в анфиладу. Под предводительством эльфийки они прошли мимо неё и миновали ещё несколько просторных помещений. Впечатления были диковатыми, так как это место теперь уже без сомнения можно было назвать выразительно заброшенным. Здесь попросту не было ничего: ни мебели, ни обломков, ни чего-либо ещё, —лишь только голые стены и потолки, от которых негромким эхом расходились звуки шагов и шуршание одежды, да факелы, расставленные по разным помещениям по странной схеме, суть которой было сложно проследить. В любом случае, то, как продвигалась по этому зданию Найрэ, весьма однозначно давало понятно, что занявшие это место люди неплохо ориентируются в окружающем пространстве. По крайней мере, ведущая их вперёд девушка ни разу не остановилась и не спутала направление, так что, случись что из ряда вон выходящее, им — Бригите и её товарищам — пришлось бы нелегко, так как они оказались бы в положении людей, которые могут запросто заблудиться, в то время как их оппоненты будут иметь значительное преимущество. Но это были лишние мысли, и рыжеволосая это понимала, только отделаться от привычки расценивать любого встречного как потенциального противника она пока ещё не могла, да и не считала необходимым.

После непродолжительного блуждания по массивному первому этажу эльфийка привела их в какой-то тёмный угол, точнее, к большому квадратному проёму в стене. Как оказалось мгновением позже, это был подъёмник. Жестом руки она указала на прочную платформу без стенок, но сам способ передвижения не показался рыжеволосой слишком надёжным, поэтому она замялась на пороге, как и остальные. Тогда Найрэ первой прошла внутрь и остановилась, подбодрив их вежливой улыбкой. Бригита оглянулась вокруг. Тишина удручала её и, по правде говоря, ей бы хотелось выйти из этого здания, но деваться было некуда — вряд ли её товарищи, дойдя до этой точки их путешествия, вдруг решат все дружно развернуться и пойти назад, — а топтаться на месте означало показать всем, что она трусит. «Я не трусиха», — грозно сказала самой себе Бригита и сделала несколько необходимых шагов, чтобы оказаться на платформе. Найрэ дождалась, пока на подъёмник не зашли все гости, после чего сошла с него и снова остановилась в коридоре. Это было поводом дёрнуться с места, но рыжеволосая не стала спешить и взглянула на Моргину. Та водила взглядом по остальным членам их группы и выглядела очень уж притихшей. Сейчас они все плыли по течению, поэтому если кто и шелохнулся, то всё этим и ограничилось. Бригите не нравился этот подъёмник — слишком большой, засунутый в тёмный коридор и представляющий собой устройство, работу которого она не совсем понимала. Всему этому она предпочла бы обыкновенные ступени, но пришлось смириться, и она смерила Найрэ молчаливым взглядом, когда та налегла на зубчатое колесо в коридоре и прокрутила его, после чего где-то повыше раздался мало разборчивый щелчок. Платформа тронулась, дрогнув, и на приличной скорости отправилась наверх.

Единственное, за что здесь можно было держаться, так это за пол или друг за друга, но падать на четвереньки Бригита не собиралась, пусть и стремительно уплывающие вниз стены этой своеобразной шахты пугали её. Пришлось изловчиться и сделать вид, что её приколыхало к Фавиоле. Чернокудрая без стеснения держалась одной рукой за целительницу, а другой — сама придерживала Трину, стоявшую напротив неё. Благодаря ней и Эмироэлю, находившемуся у неё за спиной, Бригитина сестра оказалась окружена людьми и, по сути, должна была чувствовать себя в безопасности. Удивительно, но это возымело свой эффект, и пугливая девушка выглядела не более чем взъерошенной. Пройденный путь сделал её похожей на птенца, не вовремя выкинутого из гнезда, но этот птенец, похоже, начал понимать, что в процессе растерянного парения по воздуху его подстраховывают более умелые пернатые.