Чтобы хоть как-то сбросить с себя оцепенение, она продвинулась чуть дальше. Входная дверь располагалась близко от угла дома, и, пройдя вперёд, Моруэн вышла к пространству, где и начинался скромный «лабиринт». Её взгляд сначала поднялся кверху, оглядывая потолки. Стены склада были каменными, как и у остальных построек в городе, а вот поперечными опорками служили деревянные балки. Возможно, чуть дальше на них разместились маленькие площадки — такое часто встречалось на складах у эльфов, но Моруэн пока что их не разглядела. Сразу после этого её взгляд опустился обратно вниз и прошёлся, начиная от входа, по углу помещения, а затем вдоль стены — к мебели. Там, среди шкафов, стояло высокое зеркало, вделанное в старый комод: ящики в нём были узкими и короткими, наверняка в них хранились исключительно дамские штучки по типу небрежно разбросанных украшений. Но эльфийку заинтересовало что-то другое; точнее говоря, другое заставило её присмотреться к поверхности зеркала, некогда неумело почищенного, а потому сейчас также покрытого пылью и имеющего на себе несколько царапин.
Моруэн застыла на месте и вгляделась в собственное отражение. Давно ей не приходилось видеть себя такой… одичавшей. Казалось, такой свой вид она оставила в далёком прошлом, и с поверхности луж и разных металлов на неё украдкой смотрела совсем другая девушка: улыбчивая, задорная, полная вдохновения. Сейчас ей в ответ глядело то самое существо с улиц её родного города, которое и прозвали Кривой Пастью; то, которое она не хотела вспоминать. Выражение лица эльфийки в отражении пыльного зеркала было тёмным, как предгрозовая туча, и золото её глаз потускнело. Губы, сведённые вместе, выглядели так, словно никогда и не улыбались, и в целом даже не давали намёка на то, что могут произнести что-то, кроме угроз. «А ведь так оно и было когда-то, — тихо, внутри своего разума, призналась себе Моруэн. – Когда-то… До Антье». Осознание этого пронзило её насквозь, так что отражение в зеркале стало ещё мрачнее и несчастнее. Она ведь совсем разучилась быть наедине с собой и теперь не знала, как ей быть. Память о тех временах всё ещё сохранялась, но что-то внутри Моруэн с трудом поддавалось правилам той намеренно позабытой и оставленной за плечами жизни. Говорят ведь, что нет ничего проще, чем привыкнуть к хорошему, и девушка в самом деле привыкла — к тому, что всё вокруг устроено понятным образом, к предугадываемости событий и к тому, что со всех сторон от неё находилась огромная армия, в которой всё было упорядочено, так что не нужно было ничего опасаться… до сегодняшнего инцидента. С тех пор как командующий вытащил её из загона для рабов, она боялась по-настоящему только одного: что однажды он не вернётся. Жизнь в притворстве была сложна, но не настолько, чтобы отчаяться, ведь Моруэн всегда знала, что делать, а если и терялась, то Антье подсказывал ей верный путь. Что ей предпринять сейчас, когда её оторвали от единственного человека, который дарил ей чувство покоя?
Потеря этого чувства раздалась вибрацией в её груди и встряхнула дыхание, выдав его сквозь её губы дребезжащим звуком, будто пританцовывающее на неровной поверхности стекло. Эльфийка оглянулась вокруг и прошла чуть дальше, в глубь помещения. Ей всё ещё было прохладно после неожиданного купания, и любой другой человек на её месте поспешил бы поскорее сменить одежду, но девушка попросту не могла этого сделать. Этот город, этот склад… Всё это было совершенно чужимм для неё, и Моруэн не знала, за что зацепиться; образно говоря — падая в неизвестность, она настолько зажмурилась, что забыла подсмотреть уступы, за которые можно было бы ухватиться, чтобы затем вернуться обратно. Оставалось просто идти вперёд — в данном случае даже в прямом смысле.
Приглядываясь к сгружённым возле стен вещам, она проделала несколько шагов, прежде чем в тишине раздался уже хорошо знакомый ей голос.
— Ничто не длится вечно, — произнесла женщина.
Моруэн, как ни странно, вовсе не удивилась — возможно, она даже ожидала услышать его. Остановившись посередине склада, который, как она теперь посчитала, можно было отмерить двадцатью широкими шагами, эльфийка подняла и вперила взгляд в говорившую. Это была всё та же женщина из лагеря; Моруэн поняла это сразу же, даже вопреки тому, что она стояла в том месте, куда свет почти не дотягивался, но её очертания выглядели всё так же, как предшествующим вечером, а голос, произнёсший ужасные для девушки вещи, не стёрся бы у неё из памяти даже по прошествии множества лет. У людей, у которых в жизни не было надёжного дома или близких, которые могли бы их защитить, со временем вырабатывается способность выделять источники потенциальной для них опасности, и эльфийка не была исключением. Эта женщина пугала её, заставляла целиком настораживаться. Наверное, было бы разумным убежать от неё в тот самый момент, когда она заговорила с ней в лагере, но Моруэн тогда ещё не понимала всей сути происходящего. Сейчас эта особа виделась девушке совсем другой личностью. Прежде всё это казалось совпадением, сейчас же — результатом чужой воли, и основной её носитель теперь стоял перед ней. Эльфийке было тяжело с ней заговорить, но она не могла и дальше продолжать молчаливо идти на поводу у этой женщины. Засевший в её уме вопрос так и рвался наружу.
— Ты — та, которую называют эльфийской ведьмой? — спросила с чувствующейся опасливостью Моруэн.
Уж слишком тихо прозвучал её голос, но иначе произнести это у неё не получилось бы. Эльфийская ведьма — это словосочетание было хорошо знакомо эльфам и всем жителям этой страны, правда, его редко произносили в обычных разговорах, и тем не менее все знали, что оно подразумевает. Моруэн, выросшая в Эредрене, так и вовсе была знакома с ним лучше, чем эльфы из других регионов, потому что считалось, что эльфийская ведьма живёт где-то там, на севере их земель. Люди болтали, будто эльфийская ведьма страх как любит вмешиваться в судьбы других людей — но никогда по собственному желанию, а скорее, исходя из подвернувшегося случая. Никто толком не мог сказать, какая она и чего желает на самом деле, многие же не могли сойтись во мнении, как она вообще выглядит, но только чужестранцы могли посчитать её существование вымыслом. Эльфийская ведьма не была выдумкой, иначе не было бы столько историй, рассказанных людьми, которые побывали в её сетях. Чьи-то рассказы были откровенно пугающими, истории других изобиловали неоднозначными деталями. Почти никакой ясности в этих сплетнях не было, но все, кто их слышал, оставались убеждёнными в том, что встреча с эльфийской ведьмой — не к добру, и в первую очередь потому, что после неё человек оказывается втянут в события, из которых ему бывает очень непросто выбраться. Всё это, по сути, сейчас и происходило с Моруэн.
Женщина выслушала её вопрос и сделала несколько шагов ей навстречу.
— Я не ведьма, — спокойно ответила она.
Вид у неё, честно говоря, был не совсем эльфийский, но с таким же успехом подобное можно было сказать и про каждого встречного эльфа, который не придерживался в повседневности своего истинного облика. Такое было не редкостью, особенно среди тех, кто стремился оставить прошлое в прошлом и желал пойти навстречу идее открытого мира — такого, в котором Шаррах снова будет восприниматься его народами как Империя, а при таком раскладе лучше не выпячивать свои отличия и держать их вне поля зрения других людей.
— Я хочу помочь тебе, — продолжила женщина.
Моруэн нахмурилась ещё больше, если это вообще было возможно. Ей казалось, что она стоит, сведя брови, и настороженно смотрит на незнакомку, но на деле она выглядела совсем по-другому — холодно и отрешённо, как человек, который затаил дыхание перед прыжком над бездной и не хочет выдать своих опасений.
— Я слышала, что когда она из бродяжек забеременела, эльфийская ведьма «помогла» ей, скинув её в колодец, — ответила девушка.
По её коже пробежались мурашки, но взгляд не дёрнулся, и она продолжила пристально смотреть на женщину. Та сделала шаг в сторону, выпрямилась и свела перед собой руки, складывая пальцы вместе. Быть может, Моруэн это просто показалось при таком-то скудном освещении, но одежда женщины перестала выглядеть как лохмотья — теперь она больше напоминала ухоженный многослойный наряд из хорошей прочной ткани.