Плавно и не спеша взгляд Бригиты переместился с мерцающих созвездий к людям, которые расхаживали по самому нижнему этажу башни. Адреналин слегка подскочил в крови, когда она разглядела среди немногочисленных хранительниц воина, которого не слишком умело, но вплела в свой план, а оттого возлагала на его персону большие надежды, хоть он об этом пока что даже и не подозревал. Действовать нужно было быстро, поэтому Бригита, не отводя от него взгляда, поёрзала руками в карманах штанов, перебирая пальцами волокна ткани, свалявшиеся в мелкие катышки, затем достала их оттуда и понеслась вперёд по мостику, лихо соскакивая на ступени. Упустить его было достаточно просто, и не факт, что потом ей удалось бы найти этого мужчину снова, поэтому приходилось в обход здравому смыслу скакать по лестнице с такой храбростью, будто её от падения отделяли не пустые перегородки с перилами и тонкими столбиками на каждой ступени, а сплошная стена. Можно было ещё, конечно, полететь вниз кубарем и отбить себе все позвонки, но Бригита вовремя отогнала от себя подобные мысли, иначе рисковала действительно где-нибудь споткнуться или ещё чего хуже — утратить связь с таинственным внутренним балансом, который выручал её в таких случаях, и глупо поскользнуться, в итоге разбившись вдребезги. Но несмотря на все возможные вариации развития событий, рыжеволосой удалось долететь донизу, не пострадав при этом, а там ещё и стечение обстоятельств помогло: мужчина, который был ей нужен, как раз закончил короткую, но вежливую перепалку со стражей. Бригита поймала его весьма необычным способом — налетела сбоку, как ураган, удержавшись в последний миг на носочках, чтобы не вписаться в воина всем своим телом.

Отшатнувшись назад, она попыталась как можно быстрее придать себе более внушающий вид, но ввиду того, что воин был старше её и выглядел даже несколько представительнее, чем когда Бригита наблюдала за ним и Далиаллен в потёмках башни, а сама рыжеволосая девушка ещё не выползла окончательно из подростковых лет и это явно сквозило в её манере поведения, то разговора на равных у них всё равно не вышло бы. Но Бригита тем не менее напомнила себе, что возраст и внешний вид в здешних местах — это понятия относительные, поэтому, так или иначе, не захотела показаться просящей. Ведь она пришла договариваться, разве не так?

— Тальерин, — вроде как одновременно и спросила, и заявила Бригита.

Мужчина развернулся к ней лицом, опустил на неё свой взгляд — цепкий, как кусачки, — и коротко кивнул, едва шевельнув головой. Рыжеволосая сразу же разъяснила для себя несколько вещей. Во-первых, идея с его использованием была не самой лучшей — он не был похож на кого-то, кого можно обвести вокруг пальца или сделать это без последствий. Во-вторых, нужно было быть предельно чёткой в общении с ним — по мужчине было видно, что всяческая лирика мало волнует его или, если быть точным, не волнует вовсе. Поэтому рыжеволосая инстинктивно подтянула все свои внутренние ресурсы и приступила к делу.

— Я слышала, ты набираешь людей, — начала она. — Хочу присоединиться.

Лучшая защита — это нападение, так гласит известная пословица. Бригите не было от чего защищаться, разве что от собственного притворства, которое могло быть отыграно настолько плохо, что из этого ничего в итоге не получилось бы, а потому она решила, что нужно малость форсировать ситуацию, чтобы отвлечь внимание мужчины от возможных вопросов — а их должно было возникнуть немало. Обманщицей она была так себе — слишком быстро теряла фору и сдавалась, начиная рубить всё прежде сказанное признанием действительности. Гэб раньше часто подлавливав её на этом. Выходило что-то наподобие:

«Ты врёшь».

«Нет».

«Да».

«Нет».

«Ты врёшь, Бри».

«Может быть».

«Бри!»

«Ну что?!»

— Давай встретимся у опушки и переговорим? — предложила Бригита, оглянулась по сторонам, делая вид, что от беседы здесь её удерживает возможность быть подслушанной, и направилась к выходу, не дав мужчине шанса высказаться прямо сейчас.

Дальше дело, как казалось, было за малым, но в том, не сложится ли это малое в нечто большее, Бригита уверена не была. План действий, так или иначе, был уже запущен, и отступать было нельзя.

Всё так же будучи подверженной противоречиям, рыжеволосая прошла мимо стражи, которая со спокойствием проследила за ней взглядом, и вышла из башни в ночь, освещённой исключительно светом неполной луны. Стражники уже успели смениться, и те, кто находились на месте эльфов, стоявших здесь днём, вряд ли видели Бригиту раньше. Насколько она поняла, их прибытие в Альсарну не было ничем затруднено именно потому, что здесь знали Моргину — иначе всё сложилось бы совсем иначе и им пришлось бы доказывать своё право посетить башню. Неудивительно, что перед рыжеволосой опустилось копьё, вынудившее её остановиться и повернуться лицом в сторону воина.

— Куда Вы направляетесь? — спросил он.

Надо заметить, что сказал он это без претензий, чем отбил у Бригиты желание продолжать придерживаться своего привычного образа поведения, выражавшегося в напоре на оппонентов в любой непонятной ситуации. Вопрос, кстати говоря, был резонным, учитывая, что она не видела прежде, чтобы люди в принципе уходили из башни. Интересно, куда они вообще девались? Эта мысль чуть не отвлекла её от основного дела.

— Свидание у меня, — глядя мужчине прямо в глаза, ответила рыжеволосая.

Если бы она хотя бы усмехнулась, то дала бы повод посчитать свои слова шуткой, а так стражник сам мог решить для себя — шутила она или действительно была серьёзна. Но в любом случае людей в башне никто задерживать не смел. Бригита слышала об этом правиле, равно как и о предупреждении, что при подозрении на предательство меры будут предприняты мгновенно. Это означало, что за ней продолжат следить какой-то отрезок пути и наверняка узнают о встрече с Тальерином — если он, конечно, придёт. Но рыжеволосую это мало волновало — для неё главным было покинуть башню незамеченной своими спутниками и выйти за пределы окружавшего её барьера. Это, к слову, оказалось не таким уж сложным — магическая преграда даже не сопротивлялась, когда Бригита её миновала, загодя оглянувшись на стражника. Удерживать её действительно не стали, и вдруг рыжеволосой пришла в голову такая мысль: действительно ли стоит расценивать это как что-то положительное? За время пребывания в Шаррахе она успела убедиться, что свой успех следует оценивать не по лёгкому началу, а по хорошему завершению.

В ночной полутьме, облитая голубоватым свечением луны, низина казалась немного колышущейся — словно её холмы волновались, шепчась о чём-то, чего не знала опушка севернее от башни. Теперь, когда иллюзия снова прикрыла башню, сделав её руинами, обстановка изменилась и стала, так сказать, на любителя. Было в этом месте что-то чарующее, но при этом и настораживающее, и оба этих чувства обвевали Бригиту, заставляя ощущать себя заложницей простора. Тонкие деревья неровным, мрачным забором ожидали её впереди, но ноги будто тянули её назад. Она неоднократно оборачивалась в сторону башни, пока медленно направлялась к опушке, тем самым подбадривая себя мыслью, что стража продолжает следить за ней и в случае чего ей есть на кого рассчитывать; при этом тот план, с которым она сюда отправилась, требовал от Бригиты немедленно скрыться с любых глаз.

Она шла вперёд, чувствуя, как ночная прохлада прокрадывается ей под одежду. «Нужно было всё-таки взять свои вещи, — рассуждала она. — Хотя бы какой-нибудь плащ…» Но тут же отмечала в уме, что тогда её пропажу заметили бы если и не сразу, то достаточно быстро, чтобы успеть догнать её прежде, чем она успеет добраться до горной тропы — а Бригита не затем выперлась из башни, чтобы её сразу словили, поэтому она пошла дальше, откинув внутренние жалобы. Нужно было начать думать о том, что предпринять, если Тальерин не придёт, но в данную минуту рыжеволосая могла думать только об одном. «Меня пугает какой-то лес», — хмыкнула она, но взгляд будто прирос к деревьям, которые легонько шелестели на ветру, а затем быстро затихали. Днём это место казалось обычнее некуда, ночью же воображение рисовало какую-то угрозу. Или это было не воображение, а скажем… интуиция?