— Слушай меня внимательно. — Разведчик наконец остановился и взял девушку за плечи. — Иди ещё дальше на запад, остановись в небольшой роще желтолиста. Там есть пустые лисьи норы. Спрячься в одной из них и дождись Всадника — он скоро придёт за тобой.
Луна скрылась за облаками, поэтому Криандра даже не видела его лица — только очертания. Но ещё раньше, прежде чем солнце окончательно скрылось из виду, она успела заметить тонкую полоску ткани на его плече. Это означало — по крайней мере, для ставшей доверчивой девушки — что он действительно разведчик. Некоторые из членов разведывательных отрядов, как правило, носили пониже плеча тёмно-синюю повязку с прерывистой серебристой каймой и символом эльфийского народа в центре, чтобы отличить «своих» от вражеских шпионов, которые часто внезапно внедрялись в ряды вышедших на задание разведчиков. В лесу, при недостаточном освещении, «своих» — с одними лишь торчащими глазами из-под костюма — можно было запросто перепутать с чужими, если те прошли соответствующую подготовку.
— А что ты будешь делать? — Криандра так переполошилась, что даже перешла на менее формальный тон, но в такой ситуации это было и немудрено.
— Отвлекать врага, — ответил мужчина и натянул до глаз кусок ткани, ранее находившийся у него на шее.
Девушка инстинктивно потянулась к эльфу, чтобы за него ухватиться, но он успел бросить её одну и убежать в ночную темноту. Именно брошенной, а не оставленной ощутила себя Криандра, когда он исчез, будто они не бежали так долго вместе, а просто случайно разминулись в этом глухом лесу. В такое время суток он казался не просто глухим, но и немым. Не шелестела листва, и не шумели крылья ночных хищников. Подумав о них, Криандра разжала руки. Сначала ей показалось, что она чрезмерно сдавила птицу и та погибла, но оказалось, что пернатый посланник жив, но притих — прямо как она. Зеленоглазая не решалась его отпустить — вдруг ей пригодится отправить послание в лагерь? Но она не знала, как заставить птицу полететь именно туда и как вообще составить послание, когда под рукой не было ничего подходящего для написания письма. Пташка в принципе была лишь способом, как пробраться за барьер — Криандра и не думала использовать её в дальнейшем. Со своей задачей птица справилась. Криандра, получается, тоже. Но отчего тогда в груди билась такая повергающая её в ужас растерянность, словно её выбросило на неизведанный берег?
Зеленоглазая помялась на месте несколько минут, затем подняла взгляд к небу. Звёзд было не видать — похоже, небосвод заволокло облаками, — а ведь она рассчитывала по ним определить нужный путь. Опустив глаза, девушка оглянулась вокруг, будто оставался шанс, что разведчик вернётся, но не было слышно вообще ничего: ни шагов, ни дыхания, ни какого-либо шуршания, которое, по сути, должна издавать любая одежда. Криандра обнаружила себя почти в полном одиночестве посреди леса, без какого-либо представления о том, куда ей деваться теперь, когда она дошла до точки невозврата. Вернуться в лагерь она больше не могла, а где находится роща желтолиста, зеленоглазая проглядела, потому что была так озадачена в тот момент, что потеряла чувство ориентации и не запомнила указаний эльфа. Быть может, она и воспользовалась бы его советом и отсиделась бы в норе в ожидании Всадника. Это казалось самым разумным вариантом, к тому же Криандра чувствовала всем своим нутром, что ей может не хватить выдержки идти куда-либо самостоятельно. Всё казалось каким-то другим, когда она рассуждала об этом за стенами города, и сделалось невыполнимым, когда она наконец оказалась на месте. «Что же мне сейчас… — пронеслась в её уме жалобная мысль, — делать?..»
Явно, что не жалеть себя, — рассудил здравый смысл. Было страшно делать шаг в каком-либо направлении, но Криандра убедила себя, что путь у неё только один. Она будто совершенно забыла о всей той решимости, которая имелась у неё раньше, и о намерениях найти верный путь к статуе единорога, попробовать задействовать её и вернуться обратно в эльфийский город, чтобы после пройти сквозь портал вместе с подругами. Она уже не была уверена хоть в чём-либо, но в первую очередь — именно в том, что, «запустив» портал, она удержится от возможности пройти сквозь него в одиночку. Такие мысли пугали её не меньше, чем реальная физическая угроза, нависшая над нею в этом месте. Она подстёгивала зеленоглазую девушку, вынуждая сделать хоть что-либо. И Криандра, пугаясь собственного выбора, всё же двинулась туда, где, как ей казалось, должен был находиться север.
Она шла медленно — как человек, который потерял что-то маленькое и теперь выискивал это повсюду. Тишина давила на неё со всех сторон. Криандра пыталась запереть все свои тревоги внутри себя, словно в шкатулке. Она знала: стоило всего лишь приоткрыть крышку, и все эти чувства полностью поглотили бы её. Именно поэтому зеленоглазая переставляла ставшие деревянными ноги совсем вяло, но главное — всё-таки двигала ими. В уме крутились всевозможные версии дальнейшего развития событий, но это было больше похоже на попытки взволнованного разума довести её до обморочного состояния своими фантазиями, чем придумать способы реагирования на любой непредвиденный случай. Она боялась лесных зверей, боялась ловушек и, конечно же, больше всего она боялась антарийских перехватчиков. Они мерещились Криандре на каждом дереве, вплоть до того, что она надумала себе, будто они могут превращаться в животных и птиц и таким образом следить за округой. Из-за этого ей и вовсе хотелось остановиться, припасть к земле и стать невидимой, но она заставляла себя идти дальше. Возможно, её состояние в коем-то смысле сыграло ей на руку — если бы она не была так морально напряжена, то вряд ли проделала бы такой путь.
Ночь клонилась ко второй половине, а она всё продолжала идти — под конец почти не скрываясь. Что-то в глубине Криандры подсказывало ей, что, набредя на антарийских разведчиков, она не сумеет остаться незамеченной, даже если будет стараться перемещаться как можно тише. У неё был только один вариант, как дойти до того места, где находилась статуя: нужно было отклониться как можно дальше от эльфийского лагеря, чтобы не встретить по пути перехватчиков.
Едва дыша, Криандра остановилась возле тонкоствольного дерева и прислонилась к нему рукой. Птицу она отпустила ещё на полпути, оставив её возле одного из кустов, так как руки устали её нести, а иначе следовать за зеленоглазой девушкой, кроме как находясь у неё в хватке, птица не соглашалась. Напряжение за несколько часов ходьбы превратилось в нечто иное — в чувство, будто у Криандры онемело всё тело. Ещё несколько минут она просто стояла так вот, на одном месте, пытаясь упорядочить свои мысли, но ничего дельного из этого не получилось: она никак не могла убедить себя в вероятности какого-либо успеха. Зеленоглазая не знала ни где она находится, ни куда именно идёт. Хорошим ориентиром были горы на юге, но они были видны лишь изредка, когда выглядывала луна. В такие моменты Криандра в спешке корректировала свой курс, но каждый раз ловила себя на мысли, что по прошествии небольшого количества времени снова с него сбивается. Её преследовала мысль о том, что она начнёт блуждать кругами, и успокаивало лишь то, что за всю эту ночь она пока ещё не успела никого повстречать. На этом клочке земли всё находилось в состоянии покоя — всё, кроме зеленоглазой девушки, которая по нему шла. «Нужно подумать, — сказала она себе, нехотя отнимая руку от тонкого дерева. — Нужно подумать». Но единственным, что шло на ум, были неуместные сейчас желания — например, вернуться в лагерь и во всём признаться, а затем спрятаться за стенами города. Ей настолько безумно хотелось возвратиться в Вэ’эвар Эйдур, что было в самую пору искусать себе губы и надавать себе шлепков по щекам. Обе эти вещи были близки к реализации, но Криандра, сделавшая ещё несколько шагов вперёд и вдруг ощутившая резкий запах, ещё не подозревала об этом, поскольку думала о совсем другом.
«Что это?..»
Зеленоглазая принюхалась, и все струнки внутри неё мигом натянулись. Девушка сцепила перед собой руки, нервно пожимая пальцы. Из-за облаков снова вышла луна, излучая достаточно свечения, чтобы суметь разглядеть очертания всего вокруг чуть получше, чем в полной темноте. Криандра, перестав себя контролировать, потянулась на запах. Возможно, её отвлекла тишина, сопровождавшая её отступление от намеченного пути, но девушка отклонилась от невидимой тропы, которую она прорисовала для себя ранее, и пошла навстречу тому, от чего лучше следовало бы бежать. Кто знает, что́ заставляет людей идти к потенциальному источнику опасности вместо того, чтобы броситься в обратную от него сторону? Не желание ли встретиться лицом к лицу с неизвестностью и выяснить, чем же на самом деле является эта угроза? Разум может оценить здраво лишь то, с чем он столкнулся лично. Информация позволяет выжить, в то время как безызвестность повергает в шок и дезориентирует. Криандра шла по запаху, на поверхности подсознания отдавая себе отчёт, почему так происходит. Она боялась этого запаха больше всего — он ассоциировался у неё с врагом, которого она никогда не видела, а потому в её представлении он из раза в раз становился всё страшнее, стоило лишь услышать о нём и представить его. Может, в тот момент она решила побороть свой страх или же наоборот — почувствовала желание ему поддаться. Так или иначе, Криандра не развернулась и не убежала, а сделала нужное количество шагов, чтобы наконец увидеть источник пугавшего её запаха.