— Ты, конечно, можешь мне что-нибудь попытаться набалакать, но я тебя всё равно не пойму, — скупо ответила девушка на прозвучавшую в её адрес фразу. — На миги тоже, — добавила она спустя мгновение и, судя по всему, сказала уже самой себе: — Терпеть не могу немое шоу.

Но светловолосый всё равно пытался с ней заговорить. Всю дорогу он переговаривался только с той женщиной, с которой они беседовали на одном языке, и то, что сейчас он решил что-то сообщить и Бригите, привлекло её внимание. Когда стало ясно, что договориться у них не выйдет, молодой человек подхватил подброшенную ему длинную тряпку и накинул её на плечи рыжеволосой. Бригита — надо же так! — в ту секунду засмотрелась на простор, поэтому едва ли не подскочила, взмахнув руками в ответном ударе, который всего лишь встряхнул воздух. Светловолосый вытянул руку в предупредительном жесте и кивнул головой в сторону остальных девушек в повозке, которые стараниями незнакомки уже прикрылись безрукавными плащами с глубокими капюшонами. Бригита отнеслась к этому с недоверием, но, переглянувшись с Криандрой, пришла к выводу, что это имеет смысл — они слишком ярко выделялись на фоне остальных, даже если учесть, что вид у них был не более опрятный, чем у них. Плащ должен был сидеть на всю длину, но, когда Бригита продела руки в вырезы и расправила его на себе, он дотянулся ей только до икр. Тем не менее, укутавшись как следует, она накинула капюшон на голову и, следуя внутреннему желанию, сделала это так, чтобы лицо и голова в целом были заметны как можно меньше. Монотонная тряпка, каковой она посчитала тёмно-голубой плащ, придавала некое чувство ограждённости от всего окружающего мира, хотя почувствовать себя в безопасности Бригита смогла бы только в том случае, если бы вдруг случайно оказалась у себя дома. «Дом», — подумалось ей. Бывали моменты, когда ей хотелось попасть туда больше обычного, но никогда прежде это не сопровождалось таким отчаяньем, как сейчас. После всего произошедшего на поле боя идти в колонне поскрипывающих повозок было достаточно спокойным занятием, но мало-помалу закрадывались мысли о том, что размеренный путь не обязательно ведёт в тихую гавань. Больше всего прочего ей хотелось расспросить людей, находившихся рядом, но они не могли донести свои мысли друг до друга даже путём знаков и жестов, и это раздражало почти так же, как и расстраивало. Они не были похожи на каких-то таинственных молчунов, поэтому наверняка ответили бы на все её вопросы — если бы только поняли хотя бы один из них. Светловолосый так и вовсе сам хотел сказать ей что-то, но рассеянность Бригиты и привычка предварять любые события размышлениями о неуспешном исходе мешали установлению понимания. В конце концов незнакомец откинул попытки довести до ума не складывающийся диалог, приостановился и призвал Бригиту сделать то же самое. Девушка помедлила, но решила, что успеет догнать неспешно катящуюся повозку, поэтому позволила себе недолгую передышку. Светловолосый протянул руку вперёд, указывая на природные каменные изваяния, не имевшие определённой формы, и горную гряду вдалеке. Взгляд Бригиты цеплялся за холмы и растущие на них деревья, поэтому не сразу добежал до предела, которого мог достичь брошенный на равнину взор.

— Vе́’evar Е́idūr, — негромко, но чётко произнёс молодой человек, и на лице, которое не должно было, по сути, выражать ничего, кроме усталости, приподнялся уголок губ.

На его щеках можно было разглядеть узкие ямочки — бесспорный признак того, что говорил он о чём-то приятном, раз улыбался так по-доброму. Но Бригиту это почему-то больше насторожило, чем успокоило. Светловолосый снова переключился на актёрское мастерство, изображая ряд каких-то действий. Это был сон, еда, расслабление. Бригита, всё ещё слабо понимая, что он мелет, вспылила и помчалась за повозкой.

Гулкий, протяжный звук настиг её на полпути, так что рыжеволосая растерялась и приникла к земле, но как только сообразила, что остальные продолжают идти дальше, быстренько поднялась. Пыхтя и перебирая негромким тоном массу несвязанных между собой, но единых в экспрессии фраз, она поравнялась с повозкой и придержалась рукой за её край.

— Бригита, — тихо позвала её подруга, и девушка взглянула на Криандру.

Её зелёные, как листва, глаза, усиленно контрастирующие с покрасневшими полуопущенными веками, взирали куда-то вперёд.

— Что такое? — спросила Бригита.

Подруга вяло кивнула и пояснила:

— Врата.

Рыжеволосая не сразу сообразила, что она имеет в виду, но всё же пристальнее всмотрелась в горизонт. Ландшафт, ранее необычный, за несколько часов ходьбы преобразился в её глазах в нечто весьма однообразное. «Врата?» Бригита заёрзала взглядом по равнине, пока не наткнулась на что-то, слабо выделявшееся на фоне гор. Когда она присмотрелась, то действительно смогла различить нечто, похожее на встроенную в горную породу арку. Издали было сложно судить, чем именно это являлось, но рыжеволосая приняла мысль о том, что это врата. В её случае это вызывало двоякое ощущение. «Врата — это хорошо, — твердила половина сознания, — врата, особенно такие большие, ведут в ограниченное пространство, а ограниченное пространство — это стены». Их ей хотелось больше всего — стен, которые оградили бы её от пускай и живописной, но оставившей не лучшие впечатления холмистой равнины, где казалось, будто разом с ветром могут нагрянуть люди на монстровитого вида скакунах, закованные в латы с надетыми поверху них чёрно-белыми одеждами, что отпечаталось в её сознании знаком большой, почти что непреодолимой опасности. «С другой стороны, врата есть не только у надёжного дома, но и у тюрьмы». Колонна направилась к арке, но Бригита ничуть не прибавила шагу, чтобы оказаться там быстрее. Сомнения одолевали её, когда она поглядывала на подруг, в голове метались мысли — каждая несуразнее предыдущей, но все как одна силящиеся объяснить то, что её окружало.

Повозки, добравшиеся до горной гряды быстрее остальных, остановились, чтобы их дождаться — так произошло и с той, за край которой придерживалась рыжеволосая девушка. Ещё на подходе её высоко задранная голова с широко открытыми глазами заставила шею занеметь от долгого глядения на широкую арку с прямоугольным сводом. Это, безусловно, были врата, хотя на первый взгляд могло показаться иначе. Арка эта была около пяти с половиной метров в высоту и одиннадцать в ширину; каркас был выполнен из серого гладкого камня, по цвету лишь немногим отличавшегося от самих гор. Пространство внутри заполняла мозаика из настолько мелких камней, соответствующих естественным оттенкам каменных пород, что на рукотворное оно начало походить только при очень близком рассмотрении. Любопытство Бригиты одолело её опаску, и рыжеволосая — сначала несмело, но затем всё увереннее — отстранилась от своей повозки и приблизилась к арке. Единственным гигантским, хорошо заметным как раз издалека, а не вблизи, было изображение солнца: тонкая линия шара и лучей была выложена из камней, чья поверхность ловила настоящий солнечный свет и поблёскивала его более ярким и насыщенным отражением. Это солнце было размещено в левой нижней половине арки, а его каменные лучи «светили» в правую сторону. Засмотревшуюся на это девушку более-менее вежливо отогнали длинным копьём с изящным наконечником; хотя, выражаясь точнее, то была засохшая кровь на нём, что побудила Бригиту поскорее убраться к своей повозке. Но даже после этого она продолжала смотреть на врата. Повозки тем временем собирались рядом с ними, превращая это место в подобие стоянки.

— Они же не собираются оставлять нас здесь на ночь? — спросила рыжеволосая у Криандры, но та помотала головой, так ничего и не ответив.

Повторно разошедшийся по округе громкий гул заставил Бригиту подскочить, а от раздавшегося со стороны гор голоса пробежались мурашки по коже.

— Ailarrа́! — кричал мужской голос, и вослед ему отозвался другой, подхвативший ту же кричалку.

Рыжеволосая прижалась к повозке, не отрывая взгляда от арки. Прозвучал щелчок, сопровождённый звуком, похожим на тот, что издаёт механизм с пришедшими в действие шестерёнками. Линия солнца на вратах вспыхнула, пробежалась яркой красной полосой от шара до кончиков лучей и погасла. Солнце затем перекатилось на правую сторону, и мозаика, заполнявшая арку, мгновенно обратилась растворяющимся в воздухе миражом. Светловолосый с разбитым носом ещё чуть немного надвинул капюшон Бригиты ей на лицо, но она, не ожидая этого, в ту же секунду обернулась и неумело шлёпнула его по рукам. Остыла, впрочем, так же быстро — но это было не сложно, так как внутри и без того всё похолодело. Взгляд прицепился к картине, открывшейся глазам после исчезновения мозаики. Теперь арка была просто аркой, без какого-либо наполнения, и за её чертой был виден совсем другой пейзаж.