— А́ni’ar nа́lde, — продолжил он.
У Трины снова зазвенело в ушах, и сквозь этот звук она смогла разобрать:
— … поскорее уходить отсюда в…
Девушка замолкла на мгновение, убрала с лица ладони. Звон в ушах откатился вдаль, будто уходящая обратно в море волна.
— Gwе́ret, — светловолосый уставился ей в глаза с почти что мягким, ожидающим чего-то взглядом.
Трина отвлеклась от него, посмотрела в одну сторону — оттуда бежало много народу, обозначенных вещами серебристо-голубых цветов, затем посмотрела в другую — оттуда надвигались всадники на лошадях. Животные эти выглядели удивительно крепкими и высокими. Восседавшие на них люди по форме облачения напоминали светловолосого, но их доспехи выглядели тяжелее, и за плечами у них тянулись широкие плащи; имевшиеся же на шлемах кисточки казались такими длинными, что наверняка доставали этим людям до колен. Некоторые из них давным-давно обогнали остальных и остановились по краям поля боя на пританцовывавших беспокойных скакунах. Воздух дребезжал вокруг них, а их пешие соратники бежали без оглядки. С округи к всадникам притягивались самые разные вещи: поваленные деревья, камни, травы. Они кружили по равнине над головами людей, чахли и обращались в широкую плоскую воронку вспыхивающих и потухающих частиц, похожих на обгорелую бумагу, — нечто подобное порой выплёвывает недостаточно сильно горящий костёр. Трина настолько засмотрелась на это пугающее зрелище, что светловолосому пришлось обхватить её за голову, чтобы она обратила на него внимание. Девушка вскрикнула и дёрнулась, так что он мгновенно отпустил её. Настороженный слух в тот же момент уловил звон.
— Волна! — попытался дозваться до неё светловолосый, но Трина не слышала его из-за тонкой визжащей ноты, перекрывавшей всё в её ушах.
Земля вздыбилась вокруг равнины, а вспыхивающие частицы закружились в воздухе как сумасшедшие. Поднялась большая пыль, несмотря на то что всё вокруг было вытоптано в грязь. Светловолосый схватил её за руку и поднял на ноги. Трина пошатнулась из-за трясущихся коленок, только сейчас поняв, что её туфли бесследно исчезли непонятно где и когда. Синие глаза вздрагивали каждый раз, когда какой-то увесистый предмет притягивался к равнине на большой скорости. Её соратник настаивал на том, что нужно бежать вместе с остальными, но девушка отказывалась слушать.
Земля вдруг вздыбилась каменными шипами, а с неба посыпалось что-то эфемерное, оставлявшее след, визуально схожий с хвостами комет. Скручиваясь в спирали, эти энергетические снаряды принялись безжалостно бить в землю. С равнины подул жаркий и едкий, как смесь сильно пахнущих трав, ветер. Светловолосый больше не стал уговаривать оторопевшую девушку, а понёсся прочь, прихватив и её вместе с собой. Трина не видела, куда они бегут, потому как её голова была повёрнута назад — к равнине. Вспышки тем временем становились всё ярче.
— У меня там сестра! — закричала девушка. — И подруги!
Она повторила это ещё несколько раз, прежде чем поле боя накрыл сотрясающий тело грохот.
Трина запнулась, упала и сделала лучшее, что смогла за весь этот день — обмякла в обмороке.
Зелёные глаза сухо взирали на всё вокруг.
— Фотосинтез, — едва шевелящимися губами рассказывала Криандра, и её веки медленно опускались и поднимались, словно она проглотила горсть снотворного и не смогла уснуть, но это унесло прочь её чувства, — удивительная вещь. Осуществляется он в хлоропластах: они содержатся в клетках растения, но, несмотря на то что они присутствуют в стеблях и прочих частях, главным в этом деле всё равно остаётся лист.
Говорила девушка будто бы для себя — такой унывный голос вряд ли заинтересовал бы слушателя. Непонятно, почему ей вообще взбрела в голову мысль рассказать именно про фотосинтез. Возможно, глядя на серебристо-голубые накидки, ей подумалось про воздух, затем про кислород, а затем взгляд подхватил зелень в той стороне, где находился лес, и всё это сложилось в историю, которая не была никому нужна — даже самой Криандре. Но она была убеждена, что главным сейчас было разговаривать, издавать какие-нибудь звуки, даже непонятные для человека, находившегося рядом с ней. Он был облачён в доспехи, но девушка могла видеть только голову в шлеме, потому что на всё остальное она набросила чёрно-белое знамя, валявшееся неподалёку. Случилось всё это минут десять или пятнадцать назад; Криандра не могла сказать наверняка, потому что сам бой длился гораздо короче, чем наступившее после него мнимое затишье — по крайней мере так складывалось по её впечатлениям.
Оказавшись в гуще событий, девушка сначала попыталась использовать свои способности, а когда поняла, что это нисколько не работает, предприняла все попытки избежать контакта с кем-либо из окружавших её людей и не только. Пока она пыталась это сделать, её пихали, толкали, пинали — не нарочно, конечно, ведь кому доставит удовольствие украсить безобидную девушку синяками? Дело было в другом. Редкий человек из всей этой толкучки отдавал отчёт собственным действиям. Криандра вообще поражалась тому, как каждая сторона отличала «своих» от «тех, других», когда кругом всё погрузилось в такой хаос, поэтому неудивительно, что она ощущала себя жестяной банкой, проходящей переработку. Не понимая, как она вообще умудрилась оказаться посреди всех этих людей, Криандра искала выход, но пока она пробиралась сквозь мельтешащих воинов, её нога застряла в самом настоящем капкане — и это посреди поля боя. Это было настолько неожиданным, что девушка даже сумела пройти несколько метров после того, как её освободили — но затем ногу свело, и путь пришлось продолжить ползком. Казалось, что это многое упразднит, но этого не случилось. На Криандру падали, нападали, снова толкали. Если бы поблизости нашлась хотя бы заячья нора, она приложила бы все усилия, чтобы туда заползти — настолько ей хотелось убраться подальше от равнины. Когда уже начало казаться, что она совершенно запуталась в этой мешанине из металла, серебристо-голубых и чёрно-белых цветах, криках, стонах и харканье, ощутимое уплотнение воздуха было воспринято ею как знак к повороту событий — но тогда ещё не было понятно, в какую сторону. Очень многие бросились бежать врассыпную, и она бы пополнила их ряды ещё одним беглецом-без-оглядки, если бы только физически смогла это сделать. Даже приподнявшись, Криандре приходилось волочить за собой вторую ногу, потому как каждый шаг отдавался в лодыжке, что значительно замедляло её ход, и в результате попытка убраться куда подальше не увенчалась каким-либо ощутимым успехом.
Из всех вещей, которые она видела на своём пути, самым отвратительным было то, как одни люди бросали в других склянки, и те, разбиваясь, обнимали их огнём. Одного из охваченных пламенем Криандра даже пыталась потушить — потому и измазалась в саже. Местами пламенели островки трав, так что девушка старательно обползала их, пытаясь всеми силами не обращать внимания на то, что происходило вокруг. В ней боролось желание сбежать и остановиться на каждом встречном, чтобы как-то ему помочь, но она ничего не могла без своих магических способностей, кроме как раздавать советы, которые в такой ситуации были совсем ни к месту. Поэтому она просто ползла — настырно и не отвлекаясь. Перед взором уже виднелся лес, правда, перед ним всё ещё оставалось достаточно людей, из-за чего шанс добраться до укрытия оставался невеликим, но Криандра подбадривала себя как могла, и даже самые нелепые уговоры поддерживали её, не позволяя остановиться. Но затем это всё же пришлось сделать — мимо пронеслись всадники на четвероногих существах, и́здали, относительно похожих на лошадей. Прикрывшись руками, Криандра застыла на месте и не продолжала ползти, пока не убедилась, что они проскакали мимо, широкой грудью скакунов снося всех людей, что попадались на их пути — даже своих, чёрно-белых. В такие моменты девушка даже не ощущала биения своего сердца, будто бы оно само с испуга куда-то запряталось. Но она была намерена добраться до леса, и в следующий раз остановилась, лишь когда вверх, в воздух, поплыли кончики её волос. Криандра приподнялась на локтях, сразу же уловив источник этого необычного явления. С юга на равнину прискакали крупные лошади, нёсшие на себе всадников, которые затем окружили поле боя и разместились по его краям. Один из таковых оказался совсем близко к Криандре, поэтому хватало лишь чуть больше приподнять голову, чтобы рассмотреть его. Судя по форме доспеха, это был мужчина — не такой высокий, как латники с вражеской стороны, но весьма крепкого телосложения. Броня, в отличие от большинства остальных воинов, разделявших с ним одну сторону, была тяжёлой: на голове сидел цельный шлем с длинной голубой кисточкой и прорезью для глаз в виде полоски, тело покрывала кираса и массы мелких деталей, надёжно прилегавших друг к другу, так что вылитыми целиком из металла оставались только панцирь и основная часть сапог, которые перерастали в наслаивающиеся пластины и тянулись чуть выше колена. В отличие от облачения других воинов, ткань, которая отличала их от вражеской стороны, представала не в виде треугольника, покрывавшего плечо и половину груди, а серебристо-голубой накидки, лежавшей вокруг шеи, затем спадавшей вниз по спине, проходившей под поясом и терявшей яркий окрас ближе к нижнему краю, так что сложно было сказать, насколько длинной она была. Криандре могло примерещиться, но, когда она глянула на всадника, ей привиделось, что он посмотрел ей в ответ, причём этот взаимный интерес продлился дольше, чем мысль «посмотрите-ка, какой странный человечек». Девушка понадеялась, что ей удастся как-то подать ему знак, попросить о помощи, хотя она и не могла сказать об этом на понятном им обоим языке, но у него, похоже, были свои дела. Отведя от неё взгляд, всадник присмирил лошадь, начавшую пригарцовывать на месте, и посмотрел строго вперёд. Где-то далеко один из подобных ему приподнял руку, после чего это сделали и все остальные. Так очередь дошла и до всадника, находившегося в нескольких метрах от зеленоглазой девушки. Воздух вокруг него закружился как миниатюрный смерч. Всадник глубоко вдохнул, приподняв голову, но затем вновь её опустив. Криандре послышался гул, звучавший будто бы отовсюду. Мгновение спустя она чуть не вскрикнула, потому что человек из не прекращавшей сражаться толпы бросил во всадника изогнутый меч, но на подлёте тот заметно замедлился, искривился и скукожился. Так происходило со всеми вещами, которые, поднявшись на расстояние двух-трёх метров от земли, подлетали к всадникам. Они кружили, превращались в дымку и продолжали стремительно носиться над равниной, свиваясь лентами в спирали и выпрямляясь.