В который раз поднявшись с земли, она бездумно поползла по ней. Её ладонь наткнулась на холодный металл в грязи; взбудораженный разум сумел подсказать: это меч. Рыжеволосая, не имевшая даже приблизительного понимания того, как будет его использовать, взялась за оплетённую грубым волокном рукоять и привстала. Меч оказался тяжёлым, явно неподходящим для её скромного запаса сил, но Бригита так крепко обхватила его, что они стали неразлучны — ровно на тот короткий миг, пока её не ударили краем щита по спине, вышибая из неё весь дух. Неописуемое ощущение прокатилось по всему позвоночнику, завершившись вспышкой в голове: такой была первая встреча её затылка с выкрашенной в чёрное поверхностью щита, с которого на всех вокруг скалилось белое изображение озлобленного волка-дракона.

Она любила вышивать, вкусно готовить и заниматься с детьми — и всё это, надо сказать, хорошо у неё получалось, так как по-настоящему человек преуспевает лишь в том, во что он вкладывает свою душу, а она у Трины была направлена именно на такие вещи, но никак не на безрассудные приключения. Как её угораздило оказаться в гуще сражения, девушка так и не разобралась. Вот, ещё мгновение назад она держалась за руки с Фавиолой, о чём-то неразборчиво предупреждавшей её, но стремительный миг разлучил их, и Трина больше не видела подругу, оставшись наедине с сотнями незнакомых ей, разъярённых людей. Прижав руки к груди, девушка поначалу застыла на месте; она не понимала, куда ей стоит бежать и осталось ли во всём мире, вдруг сузившемся до размеров равнины, хоть одно место, где она могла бы быть в безопасности.

Грозный рёв, протиснувшийся сквозь заложенность ушей, притянул к себе испуганный взгляд насыщенно-синих глаз. Трина отшатнулась при виде мохнатого хищного животного, вставшего на задние лапы и показавшего клиновидные когти на лапах. По очертаниям он был похож на медведя, но форма головы больше смахивала на голову оборотня в классическом представлении — с поскубанной шерстью, удлинённой мордой и выступающими клыками. Гигант распрямился и оттого показался Трине невероятно большим, так что тень, падавшая на неё, полностью накрыла девушку. Едва ли имелась хотя бы малейшая вероятность того, что ей удалось бы избежать нападения зверя самостоятельно, но не званная, подоспевшая подмога показалась не менее пугающей, чем мысли о том, как косолапый опускается на неё всем своим весом. Он бы наверняка так и сделал, если бы тонкая, но крупная паучья лапка с коготком на конце не заставила его самого рухнуть на землю, когда точным движением пронзила громоздкое туловище. Трине пришлось поднять взгляд ещё повыше, потому как чёрный паук был даже больше грозного зверя. Арахнофобии за собой девушка не замечала, но в такой ситуации любой человек дал бы дёру.

Не дожидаясь, пока паук обратит на неё внимание, Трина, чуть было не запутавшись в собственных ногах, развернулась, чтобы бежать. Царивший вокруг шум мешал додуматься даже до элементарных вещей, на уме стояло лишь эхо тех звуков, которые доносились со стороны паука. Невзирая на то что среди сражавшихся явно можно было выделить две противоборствующие стороны, у Трины всё равно складывалось впечатление, что здесь каждый сам за себя. Это-то и пугало её — она совсем ничего не могла сама. Она умело находила контакт с самыми разными людьми, никогда не спорила, а когда её пытались втянуть в конфликт, то молча устранялась от него. Одним словом, она была совсем не такой бойкой, как её сестра, которая наверняка схватила бы первый попавшийся предмет и набросилась бы на паука, издавая столько нелестных слов, сколько Трина за всю жизнь даже и не слышала. Единственное, что умела девушка — это договариваться, но её терзали сомнения, что кто-либо вообще станет её слушать. Убегая, она даже попыталась обратиться к человеку, только-только вышедшему из боя победителем, но в ответ получила локтем в подбородок и мгновенно осела на землю. Кто знает, возможно, он бы и заколол её своим изогнутым мечом, если бы на него не налетело сразу несколько других — более расторопных, чем Трина — воинов. То, что они так удачно появились, дало ей шанс убраться подальше от всех, на ком был хотя бы намёк на какие-то доспехи. Пусть она и была наивной, но прирождённая сообразительность была при ней, так что Трина вовремя уяснила, что лезть под руку кому-либо из этих незнакомцев лучше не стоит. Но что же тогда делать?..

Несколькими минутами позже она неуклюже поднялась на ноги, дрожа всем телом до кончиков ухоженных ногтей. За мельтешащими фигурами ей на миг почудилась сжавшаяся фигура Криандры: вот уж кто действительно сможет найти выход! Но подруга не ответила на взмах руки, может, потому что пробежавшая мимо солдатня грубо толкнула её плечом в плечо, и подруга с целым букетом царапин на лице пригнулась и посеменила в обратную от Трины сторону. Синеглазая девушка бросила взгляд в толпу, и как порой моряки жадно выискивают свет маяка в ненастную погоду, так и она разыскивала рыжую или же чёрную копну волос. Последнее ей удалось, но от этого было мало толку. Она не знала, что́ заставило Фавиолу обхватить одного из воинов за шею, но он грубо сгрёб её со своей спины и грохнул об землю, затем замахнувшись на неё булавой. Дальше Трина уже ничего не видела — из-за слёз и из-за страха, и из-за того, что ноги, перешедшие во власть трусости, несли её прочь.

Глупым было рассчитывать, что бегство сможет её выручить. Уже через несколько шагов перед ней выпрыгнул мужчина, державший по два кинжала в каждой руке. Будто завораживая её опасным зрелищем, он прокрутил их, потом ловко перескочил из стороны в сторону, когда Трина попыталась оббежать его. Девушка чуть не упала на спину, желая отступить, но мужчина ничего не успел сделать — целый залп стрел смёл его назад. Трина, вскрикнув, прикрыла голову и побежала к линии леса. Размазавшееся по всей равнине сражение уже держалось поблизости от него, и девушка всем сердцем надеялась укрыться среди листвы, хотя до этого ни разу не ползала по деревьям, но сейчас вопрос о том, стоит ли попробовать, даже не возникал. Виражируя между прилёгшими на землю солдатами — а Трина всеми силами пыталась не думать о том, что это трупы, — ей удалось добраться до окраины леса, но странное, внезапно возникшее ощущение заставило её остановиться. Оглянувшись, девушка во все глаза уставилась на человека, которого нельзя было не заметить. Он стоял посреди расступившейся толпы, подняв руки с согнутыми пальцами — держа одну выше, другую ниже, — и предметы, попа́давшие в ходе битвы на землю, медленно вертелись вокруг него, ускоряя свой темп. Трина глянула на свои волосы: светлые пряди приподнялись как намагниченные, а само тело словно подхватывало пока ещё очень слабой, но чувствующейся волной. Маг резко стукнул кулаками друг о друга и таким же быстрым движением расслабленно опустил их. Девушка обезумела от предчувствий, но каким-то образом всё равно смогла различить среди всего прочего оклик:

— Blaе́rra!

Что такое «блаэрра»? Имя, какое-нибудь общепринятое восклицание, как «стой» или «беги»? Может, просто набор букв, сложившийся из самых разных звуков, ничего не значащий и выдуманный самой же Триной?  Но тогда она была вправе сама придать этому слову значение, и девушка решила, что это будет приободряющим возгласом. Так или иначе, она откликнулась на зов — не голосом, но действием.  Взглянув в ту сторону, откуда он доносился, Трина не увидела ничего, кроме летящего в неё треугольного щита, суженного в главе. Вместо того чтобы позволить тяжёлой вещи сбить себя с ног, она сумела подхватить его и выставить перед собой, укрывшись за этой малонадёжной преградой от последовавшей ударной волны. Та с такой силой отбросила её, что девушка мигом оказалась рядом с деревьями, среди которых она так жаждала оказаться. Приложившись об один из стволов всем телом, Трина упала вниз, почувствовав себя ладонью, которой нанесли сочную оплеуху лесу. Но хаять обстоятельства не приходилось — тем, кто оказался без прикрытия, повезло меньше, и они, нашпигованные самыми разными предметами, расстелились по краю равнины.