Бригита вынырнула из темноты, и первое, что она почувствовала, была навязчивая колющая боль в груди. Первые несколько мгновений ничего, кроме этого, она не ощущала. Бригита не знала, где она находится, и не раздумывала над тем, откуда эти ощущения вообще могли взяться, так как они полностью поглотили её разум, отодвинув на задний план всё остальное. Казалось, будто межрёберные связки охватило мелкими судорогами. «Да что это такое?!» — вырвалось у неё в уме вместе с очередным приступом. Она лежала на животе и инстинктивно перевалилась на спину, надавливая левой рукой на рёбра, словно так могла «передавить» это ощущение, но на деле только делала себе хуже.
Как только это чувство слегка потускнело, рыжеволосая обратила внимание на что-то другое: её правая ладонь горела, как будто она мгновение назад прижимала её к раскалённому железу. Стоило поднести руку к глазам, как Бригита поняла: на ней нет ничего, даже покраснения. Подувший ветерок унёс это ощущение, и девушка опустила руку, всё так же стараясь не двигаться.
Серые глаза упёрлись взглядом в летнее небо — по крайней мере таким оно показалось Бригите. На небосклоне светило яркое солнце, а облака полупрозрачными рваными лоскутами оплывали светило, нисколько не заграждая его.
Когда Бригита поняла, что покалывание в грудной клетке становится слабее, она рискнула немного приподнять голову на подрагивающей шее и оглянулась вокруг. С правой стороны от себя она заметила совсем невысокие горы и рядом с ними – пруд с торчавшим из него изваянием в виде белой человеческой руки. Слева находился лес. Вся эта картина очень напоминала окрестности уже знакомого ей эльфийского города, так что рыжеволосая ожидаемо понадеялась, что им каким-то образом удалось вернуться назад.
Только, погодите… Что с ними вообще случилось?
Бригита поднесла недавно ещё полыхавшую по ощущениям руку к голове и потёрла висок, отбросив назад свои рыжие волосы. Кажется, она с подругами шла по крепости, где они встретили одну необычную женщину и получили от неё совет. Затем — если память ей не изменяла, — они двинулись по лабиринту, пока не добрались до решётчатой двери. Далее всё было как в тумане, точнее, как в видении из полудрёмы. Бригита помнила всё отрывками, причём настолько нечёткими, что не могла связать их в единое событие, а фрагменты произошедшего даже норовили перемешаться и поменяться местами, и, следовательно — сложиться в неправильную последовательность. Впервые в жизни ей казалось, что она помнит что-то больше ощущениями, чем конкретными воспоминаниями о произошедших событиях. Эта эмоциональная насыщенность сейчас стала откатывающимся вдаль эхом, но даже мимолётного касания с её сознанием было достаточно, чтобы девушка поняла: что-то изменилось, и причём настолько, что это нельзя было впихнуть в какие-либо слова. Что-то совершенно новое поселилось в ней в плане чувств и понимания определённых вещей. Бригита пока ещё не могла дать этому определения, да и вышло бы оно смутным и нечётким. И всё это имело весьма неоднозначный характер — рыжеволосая не знала, воспринимать ли эти перемены как нечто хорошее или отнестись к ним с подозрением. Покоя не давало чувство, будто у неё пекло́ в груди, которое осталось напоминанием об уже исчезнувших болевых ощущениях. Бригите казалось, словно у неё под кожей плавно горит какой-то огонь. «Значит, не показалось». Было в этом что-то очень неправильное. Не критическое, но всё же такое, каким оно не должно было быть.
«Рода!» — вдруг вспомнила она. Темноволосая эльфийка что-то сделала там, в крепости. Бригита помнила, как остроухая суетилась рядом с постаментом, как сжимала рядом с ним свои руки. Что произошло потом? Всё перемешалось, это точно. В такой спутанности мыслей было сложно разобраться в деталях. Бригиту, кажется, вырубило. Затем там вроде как была какая-то женщина, или это ей уже примерещилось? Но они явно больше не находились в крепости и совершенно точно покинули её не самостоятельно. Значит, должно было случиться что-то, в результате чего они оказались здесь. По поводу себя рыжеволосая была уверена: сюда она попала вовсе не своими усилиями.
Ещё минуту она лежала почти без движения, но быстро среагировала на голос одной из своих подруг.
— Все целы? — спросила Фавиола.
Бригита решила, что больше не хочет поддаваться каким бы то ни было ощущениям, и приподнялась сначала на локтях, а затем неловко перекатилась на живот и с тем же отсутствием грации оказалась на ногах. Стряхивая травинки с ладоней, она оглянулась на окружавшее их место. Глядя с вертикального положения, оно выглядело немного иначе. Пруд, напоминавший маленькое озеро, был наполнен прозрачной водой, мерцавшей бликами на ясном солнце. Местами из него торчали водные растения с листьями, как у камыша. Белая кисть, должно быть, была в два с половиной раза выше самой девушки. Бригита задержала на ней свой взгляд, затем перевела его на лёгкую водную рябь. Она с удовольствием окунулась бы сейчас в такую приятную на вид воду, как минимум уже потому, что у неё то тут, то там пригорала кожа, словно она весьма хаотично скатилась с горки, обтёршись о землю всем своим телом. Но вместо этого рыжеволосая решила присмотреться к своим подругам и сестре. Все они — видимо так же, как и Бригита — поначалу были разбросаны по полянке рядом с берегом, но сейчас понемногу приходили в себя, попутно пытаясь разобраться в сложившейся ситуации.
Чтобы хоть как-то подавить надоедливое чувство накатывавшей и отступавшей паники, рыжеволосая принялась себя успокаивать, а как известно, самое лучшее средство в данном плане – это чёткий анализ и правдоподобность того, что ты пытаешься внушить себе. Эмоции норовили подмять её под себя, поэтому Бригита, чтобы утихомирить их, попыталась разложить всё в своём уме по накренившимся, но всё ещё как-то державшимся полочкам. Во-первых, само место не внушало чувства опасения, и это уже можно было причислить к плюсам. Во-вторых, рыжеволосая не заметила ничего такого, что могло бы намекнуть на присутствие здесь каких-нибудь угрожающих им существ: всё было очень спокойно и будто бы однозначно. В-третьих, Бригита хоть и чувствовала за собой странности, но не могла полностью отнести их к категории чего-то отрицательного — она и её подруги не пострадали, по крайней мере, если судить по внешнему виду. Это уже было причиной порадоваться или хотя бы не паниковать. Зацепившись за эти три пункта, Бригита убедила себя, что бросаться в омут отчаяния ей ещё рановато, и потому, сдержав каким-то образом шквал впечатлений, подошла к своей лучшей подруге и помогла ей подняться.
— Похоже, мы что-то абсорбировали, — придерживаясь одной рукой за рыжеволосую, а второй – за свою голову, заметила Криандра и упёрлась в неё взглядом своих зелёных глаз.
Бригита отпустила её, как только поняла, что подруга прочно стоит на ногах, и взглянула в сторону остальных двух девушек. Фавиола выглядела озадаченной, и это чувство лежало явной печатью на её лице, отображающейся в хмуром выражении и заметно потемневших глазах. Трина, вопреки своей привычке сдаваться ещё перед тем, как что-то вообще случится, держалась молодцом, чем удостоилась невысказанного вслух одобрения со стороны своей сестры. Обе девушки, как и они с Криандрой, внешне были целы и никаких странных особенностей не проявляли, но, чтобы убедиться в этом, Бригита всё же отступила на несколько шагов назад и вгляделась в своё отражение на водной поверхности. Вроде как никаких лишних или непривычных элементов в её внешнем виде не прибавилось. Оставалось лишь это надоедливое чувство внутри — это пламя, истоки которого по-прежнему были ей неизвестны.
— А где… где Рода? — вдруг задала вполне резонный вопрос Трина.
Прижимая руки к груди, она оглядывалась по сторонам, выискивая эльфийку, которой, само собой, поблизости не оказалось. Рыжеволосая также осмотрелась вокруг, начиная закипать — уже не из-за призрачного ощущения пламени внутри неё, а по причине присущей ей вспыльчивости. До неё наконец начало доходить всё то, что прошлой ночью — если они, конечно, не пробыли в бессознательном состоянии гораздо дольше, — было проигнорировано в силу обстоятельств и банально попыток выжить.