Пристань Виккелена встретила их деревянными причалами, соединёнными между собой, и местными работниками на них, занимающимися своими делами и выглядящими совсем незаинтересованными в нескольких лодках, груженных товаром и плывущих в их направлении. Отчего-то пристань показалась Эмироэлю вытянутой пятернёй, отталкивающей любых прибывших по воде от городка; но, возможно, это были всего-навсего личные впечатления эльфа, черпающие вдохновение в его настроении. В действительности это место не несло в себе какой-либо враждебности, что в некоторой степени даже удивило его, учитывая положение в стране и роль этой реки, как и стоящего на её правом берегу городка. Молодой целитель рассчитывал увидеть оживлённость и напряжение, присутствие солдат и недоверчивых взглядов, которыми окидывали бы всех вокруг даже дети, мало разбирающиеся в происходящем, но ничего подобного здесь не наблюдалось. Виккелен был городом, растянувшимся вдоль берега, а потому насчитывал не так много улиц, большинство из которых шли в одном направлении и были довольно-таки длинными. Одну из них — прибрежную — Эмироэль мог видеть со своей лодки. Дождь накрапывал слишком маленькими каплями, чтобы помешать людям работать и принудить их оставаться в своих домах, да и время суток — приблизительно четвёртый час дня — не способствовало этому; тем не менее взгляд эльфа встретил гораздо меньше прохаживающихся, чем мог бы. То же касалось и работников на пристани. Любой город, расположенный на берегу судоходной реки, будь он большим или маленьким, всегда выталкивает к ней большинство своих жителей, так как здесь находились рыбачьи лодки, разгружался товар, и следили за всем купцы или их представители. В случае с Виккеленом складывалось впечатление, словно произошло что-то, перетянувшее всё внимание местных жителей, и лишь те, кому это показалось недостаточно важным, остались здесь.

Лодка, в которой находились Моргина с Триной, вырвалась вперёд, и канат, которым она была соединена с другой лодкой, опасно натянулся. Целительница перебросилась парочкой слов с грузчиком, и они оба оглянулись назад, после чего мужчина отвязал канат, позволив тому скользнуть в воду. Эмироэль на мгновение оставил вёсла и подобрался к носу лодки, чтобы затянуть его внутрь, и быстро вернулся на своё место. Грузчик кивнул головой в сторону одного из причалов, после чего окликнул одного из здешних работников. Тот с неожиданной лёгкостью принял просьбу — быть может, они были знакомы? — и, оторвавшись от своего дела, взглянул на лодку, в которой находились Эмироэль и Рода. Молодой целитель, следуя указанию грузчика, поплыл в его сторону. Работник ловко перескочил на другой причал, и когда лодка оказалась поблизости — запрыгнул в неё, умудрившись не повредить груз. Вблизи оказалось, что это парень одного возраста с Эмироэлем или даже на несколько лет младше него, но он, по-видимому, прекрасно ориентировался в своём деле, так что эльф даже не стал сопротивляться, когда его наспех, но без грубости попросили отсесть в сторону. Взявшись за вёсла, парень заплыл на территорию пристани и остановился прямо на том месте, которое ему словесно обрисовал грузчик, — это можно было понять по одобрительным высказываниям, раздавшимся со стороны последнего.

— Доброго вам времяпрепровождения в Виккелене, — сказал парень вслед поднимающимся на причал пассажирам.

Судя по тому, что слышал вокруг себя эльф, это была нетипичная для пристани и его работников манера речи, но он оценил проявленную вежливость, ответив:

— Анграйсвед.

Они обменялись кивками, и Эмироэль забросил на плечо свои вещи, после чего, лишь исходя из возложенных на него обязанностей схватив свою черноволосую компаньонку под руку, провёл взглядом по остальным причалам, выискивая Моргину с Триной. Они, как оказалось, задержались — его наставница разговорилась с грузчиком, — но Трина, заметив Эмироэля и Роду, помахала им рукой, не поднимая её над головой. Молодой целитель улыбнулся и направился к ним, потащив за собой эльфийку, которая в эту минуту была больше похожа на багаж, чем на спутницу: она молчала и практически не давала о себе знать, разве что присутствовала рядом — но Эмироэль не желал раздумывать над этим здесь и сейчас.

У причалов не было никаких заграждений, правда, в некоторых местах между столбиками висели верёвки и канаты, поэтому ему следовало бы быть осторожнее, но эльф поспешил и вскоре оказался возле Трины. Моргина по-прежнему разговаривала с грузчиком, но, взглянув на своего ученика, дала понять, что заметила их с Родой. Молодой целитель отпустил её и перевёл всё своё внимание на Трину. Настроение у неё удивительным образом было хорошее: она улыбалась, невзирая на то, что вся её одежда промокла, а неприкрытые участки кожи казались озябшими — в том числе и влажное от дождя лицо, — и оттого синеглазая была похожа на ребёнка, нашедшего свою прелесть в непогоде. Эмироэлю было непривычно видеть её такой; за время плавания на «Быстром» она не улыбалась, да у неё и не было причин это делать.

Шагнув поближе к ней, молодой целитель спросил:

— Как ты?

Трина поправила капюшон, который прикрывал её голову лишь наполовину, так как был отодвинут назад. Светлые волосы напитались водой и потемнели, облепив лицо. Эльф, скорее всего, выглядел так же, разве что, сев в лодку, он вообще не надевал капюшона, а потому дождь целиком омыл его голову, но, как и девушка, он не испытывал по этому поводу сильного беспокойства — по крайней мере, в эти мгновения.

— Всё в порядке, — ответила, глядя ему в глаза, Трина.

Разговаривая с людьми, она всегда смотрела им прямо в глаза. Возможно, кого-то это и могло бы смутить или заставить испытать неловкость, но Эмироэль находил в этом потрясающую открытость и заинтересованность, которые девушка проявляла к своим собеседникам. Со временем ему даже начало казаться, что такая манера общения и является наиболее правильной.

Моргина наконец договорила с грузчиком, ловко перебралась из лодки на причал и взяла Роду под руку, как до этого держал её Эмироэль. Она взглянула на них с едва уловимой усталостью, подводя итог ещё одному этапу их путешествия. Эльф не знал, в чём заключался дальнейший план его наставницы, поэтому доверился ей. Обменявшись несколькими короткими фразами, они двинулись к берегу, а когда сошли на него, то Моргина выделила себе несколько секунд, чтобы осмотреться, после чего сообщила, что им нужно отдохнуть, перед тем как совершить финальный рывок к конечной цели. Это означало, что у них будет как минимум парочка свободных часов, которые разумнее всего было провести в какой-нибудь таверне — именно туда Моргина и повела их. Эмироэль не стал спрашивать об этом, но было видно, что его наставнице этот город был знаком. Место, куда они направились, тоже было заранее выбрано ею.

По пути туда молодой целитель наконец понял, что́ лежит в основе необычного чувства, залёгшего в нём с тех самых пор, как он увидел Виккелен с лодки. Этот городок не ощущался затронутым войной — ни гражданской, ни с антарийцами. Точно таким же местом какое-то время был и Вэ’эвар Эйдур — даже несмотря на то, что за его стенами захватчики поливали кровью каждый новый отвоёванный ими уголок эльфийских земель. С Виккеленом происходило нечто похожее, но он казался сдвинутым на обочину происходящего — вероятнее всего, благодаря шаткому перемирию, которого придерживались во время войны с антарийцами силы короля и вдовствующей королевы. К такому было не просто привыкнуть. Эмироэлю казалось, будто ему было бы достаточно закрыть глаза, вновь представить те места, где они находились всего пару дней назад, и его вновь навестит ощущение, будто кругом враги, всего-навсего выжидающие своего часа, чтобы объявиться. Здесь же это было не так. Никаких врагов, никакой зримой или потаённой опасности. Эльф даже не видел Пламеносных, служащих правителю этого региона, — Её Высочеству принцессе Элштэррин, правнучке короля: единственной наследнице королевской династии — согласно мнению той стороны, на чьих землях располагался Виккелен.

Пройдя несколько улиц вглубь городка, молодой целитель обнаружил, что здесь людей было уже побольше. Многие из них либо не являлись эльфами, либо скрывали свой истинный облик, что создавало впечатление разношёрстности толпы. Эмироэль тоже путешествовал под видом человека, как и Моргина; только Рода оставалась при своих эльфийских чертах, которые, в первую очередь, проявлялись в заострённой форме ушей. Попав в людное место, эльфу также инстинктивно захотелось перекинуться в свой истинный облик, но он этого не сделал. Здесь это не являлось необходимым, но в столице или в таком большом городе, как Риад, подобное желание, тем не менее, оказалось бы куда сильнее и ему было бы сложнее сопротивляться. Но при взгляде на Трину, которая являлась человеком и сменить свой облик на другой не могла, Эмироэль пришёл к мысли, что не стал бы менять свой, если бы заметил, что это хотя бы минимально повлияло бы на неё. Нынче все стремились хоть каким-то образом сбиться вместе, и многих объединяло происхождение — но и в таких случаях встречались те, кто обнаруживал себя отодвинутым в сторону. Молодой целитель не желал вызывать неловкость у Трины просто по причине того, что она происходила не из того народа, что нужно было, чтобы чувствовать себя «своей» на этой земле и среди тех, кто её населял.