— Люди, которых ты пошлёшь со мной… Кто они?
Задавая такой вопрос, рыжеволосой хотелось убедиться по крайней мере в том, что в этом путешествии ей будет на кого положиться помимо Фавиолы и Михи Аэлы.
— Солдаты моего войска. — Ниесса, похоже, не разглядела в её глазах просьбы предоставить ей хотя бы щепотку чего-либо, за что можно было бы придержаться, как за нерушимую опору. — Проверенные в бою, храбрые и верные, а главное — умные.
— И ни одного Пламеносного? — Бригита не стала скрывать своего недовольства.
— Ни одного, — не стала обнадёживать её Мятежница. — Каждый из них на счету. Ваше путешествие не настолько опасное, чтобы дать вам в сопровождение Пламеносного — они нужны здесь.
Рыжеволосая могла бы поспорить, но конец фразы, произнесённый весьма красноречивым тоном, дал ей понять, что военачальница не скупится на людей, а действительно не может их предоставить. Но вместе с тем её насторожило упоминание «не настолько опасного» путешествия, потому как такая формулировка всё-таки допускала определённую опасность. Ввязываться во что-то такое Бригита совсем не хотела, но отступать было уже слишком поздно — она успела зайти слишком далеко. Все самые главные секреты уже были раскрыты, и с ними рыжеволосая действительно могла отправиться только в два места: к принцу в его Базальтовый замок или же к тому мосту, который наверняка преследовал бы её в кошмарах, если бы в течение минувших суток ей вообще что-то снилось.
— Понятно, — только и вымолвила она. — Тогда к чему тратить время попусту? Пойду собираться.
Она уже развернулась к выходу, но голос Ниессы заставил её притормозить.
— Бри, — позвала Мятежница, и рыжеволосая остановилась вполоборота к ней, — от вашего задания зависит сам исход войны. Что бы ни случилось в Базальтовом замке, вы должны вернуться вместе с принцем Мельрохом — и чем быстрее, тем лучше.
«Что бы ни случилось…» — мысленно повторила её слова Бригита. Ещё один намёк на то, что всё может сложиться не так гладко, как хотелось бы. Но о Базальтовом замке она пока что даже и не задумывалась — сначала нужно было просто добраться до него, а это могло оказаться сложнее, чем всё то, через что она уже прошла. Но опять же: назвался груздем, полезай в кузов, а если нет — шуруй в печь. Именно так рыжеволосой представлялись сражения возле моста или же пребывание в лесу, где могло быть полно таких вот чудищ, как то, которое она сожгла с неделю назад. Единожды подписавшись на воплощение замыслов Ниессы, она уже не имела возможности отказаться от этого. Возможно, так даже было лучше — этим утром рыжеволосая была уверена в том, что желает пойти на соглашение с предводительницей мятежного войска, но эта уверенность была не так крепка, чтобы продержаться в ней достаточно долго — если бы только не обстоятельства извне. А они как раз-таки были — в лице Мятежницы и её угроз.
— Ясен пень, — изменяя своей обычной эмоциональности, сказала на прощание Бригита и вышла из шатра военачальницы.
Пробираясь через пол-лагеря к своей палатке, она думала вовсе не о том, как завтра с утра покинет его, а о том, как сообщит об этом своим товарищам. Ни Фавиоле, ни Михи Аэле она пока что ничего не рассказывала — они лишь знали, что Ниесса задумала что-то, и что она, Бригита, должна была исполнить свою роль в её замыслах. «Фавиола наверняка не обрадуется — размышляла она, — а Михи Аэла…» Они так ни разу и не поговорили после той ссоры, и рыжеволосая даже не представляла, как будет обсуждать с ним предстоящий поход, учитывая, что вся эта демонстративная холодная отчуждённость была плодом именно её упёртости. Утешало только то, что полукровка не был злопамятным — Бригита сильно надеялась на это его качество, обмозговывая разговор, который она же должна была инициировать.
Дойдя до палатки, рыжеволосая приподняла полог и заглянула внутрь. Их временное место обитания было маленьким: в нём нельзя было встать в полный рост — здесь можно было находиться лишь сидя, и то ткань при этом касалась головы Михи Аэлы, когда он так делал. В ширину эта палатка тоже была не из великих; по сути дела, она годилась только на то, чтобы в ней спать. Чем-то похожим и занималась Фавиола, когда Бригита обнаружила её: чернокудрая лежала на спине, согнув колени, и приподняла голову, отметив возвращение подруги молчаливым взглядом. В последнее время они беседовали крайне редко, и всё их общение сводилось к бытовым вопросам. Они не обсуждали ни того, что было, ни того, что в теории могло произойти, и Бригита видела в этом что-то беспокоящее.
— Где Михи Аэла? — спросила рыжеволосая, частично заползя в палатку.
— Вышел куда-то ненадолго, — ответила непривычно тихим тоном Фавиола.
Таким голосом мог говорить лишь человек, сильно чем-то удручённый. И хотя Бригита чувствовала необходимость расспросить подругу о её самочувствии и заботах, она, тем не менее, произнесла нечто другое:
— Попроси его подойти к ближайшей смотровой вышке, когда он вернётся, хорошо?
Фавиола кивнула, и рыжеволосая, подобрав выменянный на рынке предмет, который она держала прикрытым краем своей подстилки, выбралась наружу.
Может, чернокудрая что-то узнала насчёт их похода в Базальтовый замок, или же её беспокоила неизвестность их будущего с тех пор, как они оказались в этом месте — причин её напряжённости могло быть много, и Бригита не ощущала, будто ей хватит сил или желания разобраться в этом сегодняшним вечером. «Возможно, ночью», — дала себе отсрочку рыжеволосая и подняла взор к смотровой вышке, расположенной, как и все остальные, на краю лагеря. Большинство из них уже были выстроены: мастера постарались на славу, сбивая вместе хорошо обработанные светлые брёвна. Вышки имели большую — почти что размером с трёхэтажный дом — высоту и две платформы, расположенные на некотором расстоянии друг от друга, на которые нужно было вскарабкиваться с помощью прямых вертикальных деревянных лестниц. Они давали широкий обзор стражникам, оберегающим лагерь от диверсионных действий и прочих проблем, потому Ниесса, похоже, решила окружить ими весь периметр. Это решение, скорее всего, было принято не так давно, потому как многие вышки ещё не были достроены и к ночи начинали пустовать. У той, к которой направлялась Бригита, не был достроен самый верх — но одна платформа из двух уже имелась, и рыжеволосая не могла придумать лучшего места для размышлений, чем это. Лагерь она покинуть не могла, а её жажда уединения требовала выхода прямо сейчас. Ждать рыжеволосая не привыкла, как и отодвигать исполнение своих желаний на потом. Кроме всего прочего, она не имела ни малейших гарантий, что в скором будущем у неё вообще появится такая роскошь, как минутка, которую можно потратить исключительно на себя саму. Случиться могло всякое — потому-то порой Бригита и жила так, словно завтра должен был наступить конец света. Впрочем, было в этом вечере нечто апокалиптическое — по крайней мере, по ощущениям рыжеволосой.
Привязав к себе своё приобретение так, чтобы оно прочно держалось у неё за спиной, Бригита приступила к подъёму. Ей нравился сам процесс ползанья и карабканья, поэтому она взобралась на платформу, нисколько не устав. Усевшись и сняв с себя тяжёлый предмет, она положила его рядом с собой, опустила руки и описала взглядом открывшийся перед нею вид. Несмотря на то, что никаких чрезвычайных ситуаций в лагере на данный момент не происходило, он так или иначе был лишён покоя — по большому счёту, из-за большого количества людей, чьим бытом руководила неопределённость каждого последующего часа. Прямо сейчас всё могло казаться весьма обыденным, но секунду спустя неожиданно зазвучавший горн мог созвать добрую половину здешних обитателей в бой с вполне вероятной перспективой невозвращения. Именно потому Бригите не особо нравилось это место: из-за своей обманчивости. И, конечно, она вовсе не тяготела к атмосфере пребывания под дамокловым мечом — а ведь ею была пронизана вся округа. Глядя на все эти серые безликие палатки она вдруг вспомнила уютный дом Моргины — невзирая на весь тот шок, что они пережили в те дни, жилище целительницы осталось в её памяти бастионом надёжности и безопасности. «И надо же было тебе залезть в тот портал…» — корила себя рыжеволосая за казавшийся неправильным поступок, перевернувший всё с ног на голову. Если бы они не очутились в крепости Кирзан, всего того, что нынче окружало её, попросту не было бы. Скорее всего, Моргине удалось бы помочь им добраться до статуи единорога, и они благополучно вернулись бы домой. Шаррах с его войной остался бы позади в качестве удивительного опыта, который они обсуждали бы до глубокой старости, — но опытом поверхностным, не принёсшим их никаких существенных травм — ни моральных, ни физических. Теперь же Бригита не знала, куда себя засунуть, лишь бы только избежать опасностей, но сама жизнь, казалось бы, толкала её им навстречу, и как бы рыжеволосая ни увиливала, она всё равно сталкивалась с ними практически нос к носу. И вот теперь это путешествие к Базальтовому замку с его принцем-изгнанником… Ниесса пыталась убедить её, что самой сложной его частью станет беседа с некогда венценосной особой, но Бригита ей не поверила. Оставалось большим, терзающим её вопросом, почему именно она была выбрана из всего имевшегося контингента, и что эта скрытая причина могла означать для неё. Самым очевидным ответом была рискованность затеянного — Мятежница, наверное, просто не хотела жертвовать своими людьми, а потому привлекла к этому делу приблуду со стороны, которую попросту не жалко. Так что, если бы рыжеволосая, принимая решение принять в этом участие, руководствовалась лишь планами военачальницы, в итоге она бы наверняка сбежала ещё на полпути к Монументам Героев — поэтому хорошо, что у неё имелись свои личные намерения, нацеленные на данное путешествие.