Возле одного из столичных заведений их дожидалась лошадь — они позаботились о ней заранее. Нирхаэль с лёгкостью подхватил эльфийку на руки и усадил её в седло, а затем запрыгнул следом и направил скакуна к городским воротам. Путь был неблизкий, и всё то время, что Моруэн цеплялась за лошадиную гриву и всматривалась в быстро меняющуюся картину перед собой, она находилась на грани где-то между крайней тревожностью и перевозбуждением. «Только бы нас не остановили…» — переживала она, но и тут им свезло — стража пропустила их, лишь осведомившись, по какой причине они покидают столицу в такой спешке и в такой поздний час. Нирхаэль ответил им так складно — видимо, не зря прошли тренировки, — что вопросов у них не осталось, и несколько мгновений спустя лошадь понесла их обоих уже по окрестностям Аштирлота по направлению к кустарниковой роще к западу от города. «Вот и всё», — подумала эльфийка, подняв взгляд к тёмному небу. Всё, что оставалось позади, её память сохранит в виде ярких сцен незабываемых событий, но то, что ждало Моруэн впереди, было не яснее, чем эта ночь, — тем не менее она решила не поддаваться вдруг возникшему страху, порадовалась тому, что она таки сумела справиться с тем, что в самом начале моментами воспринимала как свой ожидаемо неминуемый провал.
Достигнув цели, аруанкай остановил лошадь, ловко спрыгнул на землю и помог спуститься эльфийке. Моруэн расправила юбку и повернулась лицом к столице: та находилась поблизости и так как была расположена на возвышенности, то со своего места девушка чувствовала себя под уступами могучего Аштирлота — его внешние городские стены словно бы нависали над ней. Заглядевшись на их очертания в темноте, она практически не заметила, как Нирхаэль задержался возле лошади — когда она обернулась к нему, то увидела лишь, как он, убрав ладонь с шеи скакуна, шлёпнул его по крупу, заставляя того броситься прочь. Дальше им предстояло идти пешком, выискивая себе путь среди кустов. Делать это нужно было очень быстро, поэтому Моруэн почти бежала следом за аруанкаем, который шёл впереди, расчищая им дорогу. Вокруг было весьма тихо — источником единственных звуков были они сами, — и именно поэтому столь явно раздался в ушах эльфийки чужой возглас.
— Скорее! — звал кто-то, находившийся поблизости.
Моруэн выглянула из-за своего спутника и увидела фигуру в балахоне и капюшоне, а рядом с ним — словно бы пустой дверной проём, внутрь которого стягивался воздух. По ту сторону проёма было тоже темно, но эльфийка не сомневалась, что картина в проёме отличается от того, что она видела вокруг, ведь это должен был быть портал, открытый очередным антарийским агентом. Подстёгнутые его зовом, Моруэн и её аруанкай рванули ещё быстрее, метя прямиком в магический разрез в самом пространстве. Нирхаэль, которому она велела поспешить — чужие приказы он попросту не воспринимал, — оторвался от неё и исчез в портале ещё до того, как эльфийка вообще сумела добежать до него. Оставались считанные метры, и едва ли что-то могло помешать Моруэн ворваться в портал следом за аруанкаем — но тут, возле кустов, мимо которых она пробегала, вдруг возникла посторонняя фигура со знакомыми чертами. Эльфийка взглянула на неё и, чуть не споткнувшись, быстро вернула взгляд себе под ноги — но там оказалась вовсе не та покрытая колючей травой земля, по которой она неслась всего секунду назад. Всё абсолютно изменилось, и осознание этого мгновенно ввергло Моруэн в оцепенение, продлившееся — к слову, отнюдь не по её желанию — совсем недолго.
Не было больше ни ночи, ни рощи — только пасмурный простор, наполненный бьющимися между собой людьми. В них — благодаря воинскому облачению — эльфийка без затруднений узнала эльфов и антарийцев. Сама она, чавкая туфлями по грязи, бежала, точно безвольная, заведённая кем-то кукла, следом за одним из эльфийских воинов: вся чёрная с синим ткань, покрывавшая его доспех, была усеяна маленькими квадратными и ромбовидными стёклышками. Он столкнулся с одним из антарийских солдат — Моруэн казалось, что она смутно припоминает его, — и между ними завязалось ожесточённое сражение: они били друг друга мечами, почти что высекая искру ударами металла об металл, и валились на землю, но неизменно поднимались и продолжали сражаться. Наконец эльфийка узнала антарийца и вздрогнула: это был хорошо знакомый ей человек, помощник Антье. Эльф дрался с ним на равных, а в какой-то момент даже уступил ему — антариец выбил меч у него из рук и так сильно ударил его по шлему, что на нём даже осталась вмятина. Припавший на землю эльф сорвал шлем со своей головы, вскочил на ноги и, прежде чем противник успел вновь напасть на него, приподнял руку. Голубоватый свет прошёлся волной по стекляшкам на его доспехе, и антарийца окружила будто бы сплошная стена, состоявшая из полупрозрачных ячеек. Моруэн, наблюдавшая за этим со спины эльфа, не увидела в этом магическом представлении ничего опасного, хотя почувствовала это, а вот антариец выглядел растерянным, после чего решился и нанёс удар — но в то место, где эльфа не было и в помине. Это дало его противнику значительное преимущество: он выхватил два длинных кинжала, всадил лезвие одного в основание шеи антарийца, спереди, а другой — сзади, после чего отпихнул его, и тот повалился на землю уже бездыханным телом. Эльф смахнул упавшие на лицо светлые волосы с вплетёнными в них мелкими косами, местами заляпанные кровью из-за раны на голове, и обернулся в сторону Моруэн. Он тоже оказался человеком, которого — как она считала — эльфийка тоже хорошо знала. «Альбрин!..» — хотела воскликнуть она, но тут мимо неё пронеслось чьё-то оружие — длинное лезвие на металлическом древке, всё целиком чёрное. Пламеносный увернулся от удара и с разворота встал в оборонительную позу, уверенно держа смертоносные кинжалы, уже метящие, в какое место на противнике врезаться; по стекляшкам на его доспехе вновь начала расходиться световая волна. Моруэн широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на антарийского воина в чёрном. «Антье! — мысленно завопила она, не сумев выдавить из себя ни звука, — Антье, спасайся!»
Видение огромного поля сражения рассеялось перед её предельно напряжённым взглядом, и эльфийка обнаружила, что ноги сами несут её к порталу посреди кустарниковой рощи.
— Ведьма! — крикнула во всё горло Моруэн, не чувствуя контроля над собственным телом.
Её отчаянный, полный злости крик разнёсся в темноте, но она сама кратким мгновением спустя бесследно исчезла из окрестностей эльфийской столицы.
За напряжённой тишиной всегда следует буря — Бригита знала это, а потому не торопилась нарушать её. После обмена приветствиями с Ниессой ни та ни другая больше ничего не сказала: Мятежница молча присела на край стола, как она делала это при их предыдущей встрече, а рыжеволосая уселась на подобие раскладного стула, привалившись к низенькой спинке и отчуждённо поглядывая на полотняные стены шатра. Ситуация была типичной: двое людей, которые имели много чего сказать друг другу, не знали, с чего начать.
— Ты действительно в порядке? — спросила наконец Ниесса.
По её тону было трудно понять, искренне ли она интересуется состоянием собеседницы или же просто хочет оценить её готовность выполнить то, что она задумала. Бригита не стала отмахиваться от её вопроса: он был существенен и для неё тоже, поэтому, обдумывая ответ, она в первую очередь стремилась расставить всё по полочкам в самой себе. То, что случилось после передачи магической энергии целительнице, не прошло без последствий — очнувшись, рыжеволосая столкнулась с неприятным для себя фактом: она вновь провела в беспробудном сне больше суток. Никаких болезненных ощущений она при этом не испытала — сон словно бы унёс их все с собой. Фавиола и Михи Аэла казались крайне обеспокоены произошедшим, но в этом не было ничего удивительного — если бы кого-то из них посреди ночи, при том ещё и находившегося в бессознании, принесла парочка солдат, она бы тоже не на шутку перепугалась. Но держаться за прошлое в данном случае Бригита не хотела — чувствуя себя вполне сносно, она не видела причин напоминать себе о случившемся. Зачем теребить затянувшуюся рану? Она ведь может поддаться и снова заявить о себе.