Поняв, что, войдя в это помещение, она отрубила себе последний путь отхода, зеленоглазая спрятала руки за спиной и ненадолго сжала их в кулаки. Её приход не остался незамеченным — количество взглядов, брошенных на неё, с каждым мгновением возрастало в геометрической прогрессии. Среди десятков антарийцев, чья общая численность вполне могла перевалить за сто человек, она чувствовала себя кровавым стейком, брошенным в тесный вольер с догами. Только всё усиливавшееся чувство опьянения не дало ей отшатнуться обратно к двери. «Что я вообще такое делаю?!» — вскрикнул здравый смысл в глубине её сознания, утопающего в неестественной уверенности, что всё, тем не менее, не так страшно. Потеряв последнюю возможность пойти тем путём, который казался ей наилучшим, зеленоглазая решилась на первое, что пришло ей в голову: отделаться от чародея она могла, лишь перейдя к другому человеку. Отдалённым эхом в её памяти раздавались слова Нартанны, которые она произнесла при их первой встрече: «Не будь ты такой дурочкой, давным-давно подобрала бы под ноготь любого из здешних…» Это казалось выходом из того бедственного положения, в котором Криандра обнаружила себя этим утром; более того, это представлялось ей куда проще и быстрее осуществимым, чем всё остальное, что она могла бы предпринять, чтобы освободиться от Чудовища из Лано. Никто при виде неё не ронял челюсть на пол, но она была молода и весьма недурна собой, а уж в глазах солдат так и подавно. Перспектива уже эту ночь провести отдельно от чародея вытеснила все предостережения, которые ставило перед ней её благоразумное нутро. Ну и что, что ради этого придётся пойти на жертвы! Разве мало она потеряла за эти месяцы и не потеряет ли ещё больше, если останется и попытается притвориться, будто поступок чародея вовсе не перечеркнул её единственную надежду на возвращение к прежней жизни и своему собственному достоинству? Нет уж, к нему под подошву она больше не вернётся… Только как преодолеть это странное онемение в ногах, не позволявшее сделать ни шагу вперёд? Криандра не противилась взметнувшемуся внутри неё волнению — оно было совершенно понятным и даже ожидаемым. Практически никаких отношений с противоположным полом она в прошлом не имела — так, немного пообщалась с одним парнем, с другим; с третьим зашла чуть дальше — прогулялась однажды по старому городу, но больше — ничего. Собственная затея была настоящим испытанием для неё: чтобы спасти хотя бы долю себя, всё остальное она должна была отдать на съедение волкам. Но неужто это не лучше, чем погибнуть целиком и полностью?

Криандра на мгновение закрыла глаза и всё же заставила себя шагнуть вперёд. Любому притворству грош цена, если притворщик сам не верит в то, что он изображает, потому зеленоглазая представила, будто она одна из подружек Фавиолы по танцам, и, продвигаясь по залу, старалась нести себя подобно им — привлекательно, изящно, с некоторой дерзкой самоуверенностью, но не настолько, чтобы это стало откровенным вызовом. Стремясь поскорее отречься от себя и своих мыслей, она начала вглядываться в толпу и выискивать в ней кого-то, за кого можно было бы зацепиться и хотя бы на первых порах сосредоточить своё внимание. Ненароком её привлекла музыка, и именно на неё зеленоглазая и пошла — совсем неосознанно. Несмотря на то, что картинка у неё перед глазами неумолимо размывалась, ей всё равно удалось разглядеть музыканта: он был кудряв и улыбчив, и молод, как сын Дэирев, обречённый умереть в этом городе. У него в руках был любопытный инструмент с двумя рядами струн — правой рукой он бренчал по им, а левой — умело перебирал. Из тех звуков, что антариец извлекал из него, Криандра сделала вывод, что музыкантом он был хорошим. Что же ему не пелось и не игралось в далёком Антар Ша? Зачем же он пришёл сюда воевать?

Подойдя к нему, зеленоглазая остановилась и, не став заговаривать с ним, уставилась ему в глаза, а когда поняла, что он глядит ей в ответ, не переставая наигрывать незнакомую мелодию, захлопала в ладоши и пропела:

— Ту, ту-ру-ру, ту-ру-ру, ту-ру-ру-ру-ру-ру-ру-у-у.

Заинтересованный происходящим, он на долю минуты остановился, прислушался, а когда Криандра в третий или четвёртый раз пропела одно и то же, повторил этот набор звуков. Сперва он показался зеленоглазой очень примитивным, но буквально в мгновение ока музыкант сымпровизировал, с каждым повторением всё больше дополняя свою аранжировку. Когда песня зазвучала полно, как и подобает музыкальному произведению, Криандра тоже улыбнулась и, развернувшись, отошла чуть подальше от него, занимая то место, которое казалось ей центром зала. Этот момент ощущался ею как начало всему — или же его концом. В действительности, она была так полна потаённой горечи, что не удосужилась определиться; да и так ей было легче это пережить — если разрушение собственных принципов и бросание в тёмный омут абсолютной неизвестности могло сопровождаться какой-либо лёгкостью.

Больше всего зеленоглазой хотелось покачиваться из стороны в сторону, словно под звуки колыбельной, но музыка была другой — энергичной, зазывающей, — к тому же никому здесь не был нужен грустный лебедь, а потому она, вновь прикрыв глаза, развела по сторонам руки и закружилась вокруг собственной оси, будто юла, своим кружением вторгшаяся в отлаженный вечерний быт собравшихся в этом зале. Криандра думала обо всём, кроме как о своих зрителях: о юбке, что небось развивалась очень красиво; о том, что слегка жало большой палец в тряпичных туфлях; и, конечно, о том, как плясали они с подругами о время одного из своих выездов за пределы города. Чувство стыда мгновенно вспыхнуло у неё в груди: что бы сказали её родные и близкие, увидь они её в таком обличье и знай они, на сколь несуразные вещи она решилась пойти, лишь бы только обрести капельку свободы? Ей бы было неловко признаться даже в менее щекотливых вещах…

Слишком сильно закружившись, она чуть не упала, когда её внутренний темп замедлился. Музыка продолжала звучать всё так же быстро — к струнному инструменту прибавился стук барабана, не позволявший ему сбавлять оборотов. Голова Криандры — то лёгкая, то тяжёлая — начинала побаливать, но опустившийся на неё морок казался настоящим даром в эту нелёгкую минуту. Не позволяя себе упасть на землю, зеленоглазая принялась танцевать, подбирая движения в хаотичном порядке, — танцами она в прошлом не занималась, лишь повторяла несколько раз то, что показывала им с подругами Фавиола. Кто знает, как она шевелилась на самом деле — взглянуть на себя со стороны Криандра не могла, — но она старалась, тем не менее не было в ней необходимой, по её собственному мнению, страстности состоявшейся женщины; несмотря на то, что умственно она сумела опередить свои лета, морально она оставалась всё той же девочкой, возможно даже более юной, чем её ровесницы. Это, пожалуй, было единственным, что она могла по-настоящему предложить заглядевшимся на неё антарийцам: свою молодость, саму по себе многим кажущуюся привлекательной.

Представляя себя танцующей в полном одиночестве, но не преуспевая в этом, Криандра вложила все свои силы в то, чтобы своими плясками привлечь внимание кого-либо, обладавшего хоть каким-то авторитетом. Её движения, возможно, были лишены изящества настоящей танцовщицы, но этим вечером она несомненно обладала чем-то другим — оригинальностью. Вряд ли кто-либо из собравшихся видел на своём веку что-то подобное, а всё необычное, как правило, притягивает — на это и ставила ставки выдыхающаяся девушка. В её воображении этот постыдный поступок мог окупиться лишь одним итогом: её уходом отсюда с кем-нибудь влиятельным. Это необязательно должен был быть командир или кто-то из его помощников; ей вполне сгодился бы неуступчивый, физически сильный солдат, не склонный тушеваться перед хорохорящимися выродками навроде чародея. Совсем уверенно она бы себя чувствовала, если бы ей попался другой владеющий магией антариец — тогда бы она и вовсе перестала бояться, что Чудовище из Лано вырвет её из чужих рук. Тот, кто уйдёт с ней этой ночью, должен был быть достаточно храбрым и способным, чтобы щёлкнуть его по носу. Лишь бы только такой человек вообще здесь нашёлся, ведь на меньшее Криандра была не согласна — если уж и окунаться в грязь с головой, то только с убеждённостью, что на дне обнаружится ключик от её клетки.