— …мы настаиваем на том, чтобы она подалась в лекари, но ей по-прежнему страшно брать на себя такую ответственность. Но какую работу в принципе можно делать легкомысленно? — трещала, не умолкая, Вивиэль. — У неё очень тонкие и гибкие руки — из неё вышла бы отличная повитуха. Там, слева, где женщина подметает. Дэирев говорит, что не использовать свои таланты, особенно в такое тяжёлое время, без преуменьшения — преступно…
Криандра как бы ненароком взглянула влево. Там, по другую сторону улицы, стояло длинное здание без окон — оно сильно выделялось именно тем, что, в отличие от других построек, имело пусть и высокий, но всего один этаж. По предварительной беседе с госпожой Тэль’эзрина зеленоглазая знала: это один из амбаров добытчиков, где они подготавливались к работе и хранили снаряжение, а нынче и жили. Единственным, что можно было разглядеть со стороны, были выглядящие бронированными наружные двери. Возле самой крайней слева водила метлой по выложенной камнем дорожке какая-то женщина. «Значит, вот оно…» — подумала Криандра. Наконец-то она своими глазами увидела дверь, которая должна была привести на свободу измученных, но гордых жителей Тэль’эзрина — и, возможно, и её саму — тоже…
Она тщательно запомнила это место, каждое свободное мгновение напоминая себе ведущий к нему путь, и спустя два дня могла прибежать к нему даже с закрытыми глазами. Сейчас это знание лишило её доли рассудительности — зеленоглазая мчалась вперёд, словно бы пребывая в двух пластах реальности одновременно: на лету она думала о многих вещах, но нисколько о том, где именно свернуть и по каким лестницам спуститься. Лишь чудом не врезавшись ни в кого, Криандра несколько раз чуть не растянулась на полу и ступенях, но и тут ей свезло — она удержалась на ногах, и тут же, не задерживаясь, продолжила бежать. Это был один из самых быстрых забегов в её жизни — выбравшись на улицу, она едва не падала из-за слабеющих конечностей и кружащейся головы. В уме отчаянно билась одна мысль: «Не может быть!.. Нет, нет, нет!..»
Не замечая ни стражников, ни случайных прохожих, она сбежала в самый низ и выскочила за огромную дверь — на улицу. Люди снаружи придавали крикам гораздо больше значения: большинство как раз бежало туда, откуда поступило предупреждение о пожаре. Сперва зеленоглазая мчалась вдоль обочины, но затем, чтобы иметь лучший обзор, взбежала по наружной лестнице вверх, на террасу одного из зданий, находившегося совсем недалеко от того места, откуда в небо поступало столько дыма. Подбежав к перилам, она перевесилась через них и едва удержалась, чтобы не выпасть. Чуть дальше по улице находился амбар, из крайней двери которого валили густые чёрные клубы. Несмотря на то, насколько опасно было попросту находиться рядом, многие люди с закрытыми лицами бегали туда-обратно, забегая внутрь охваченного пожаром здания. Там же, на его углу, стоял чародей — прижав кулак ко рту, он не переставал кашлять. Пара антарийцев, переговаривавшаяся с ним, не выдержала, и один из них чуть ли не за локоть потащил чародея прочь от дыма. Криандра, вцепившись в перила, ненароком скользнула взглядом вбок — к зданию напротив амбара. За одной из колонн крытой галереи пряталась Нартанна. Долю минуты они глядели друг другу в глаза, насколько позволяло расстояние. Девушка выглядела ошарашенной, но для зеленоглазой это ничего не значило. «Предательница… — Грудь Криандры разрывало от гнева и чувства непоправимости случившегося. — Предательница!..»
Почувствовав себя неладно, зеленоглазая покинула террасу и зашла внутрь здания через первую попавшуюся ей незапертую дверь. Проведя рукой по лбу, она поняла, что неестественно сильно вспотела: её ладонь была настолько влажной, что казалось, будто она только что держала их в воде. Во рту также творилось что-то непонятное: он переполнился водянистой слюной, так что Криандра долго отплёвывалась, чтобы избавиться от неё. Наконец, отрешившись от мысли, что кто-то может застать её здесь, она согнулась и словно бы собралась блевать, но ощущения были странными — ей крутило не живот, а внутренности повыше желудка. Набрав побольше воздуха, Криандра, вся дрожа, открыла рот, и из него полилась вода. Чувствуя себя захлебнувшейся, она долго кашляла, а полупрозрачная жидкость всё не переставала выходить из неё, хлынув также и из носа. Боясь умереть в одиночестве, зеленоглазая заставила себя подняться и так, не выпрямляясь до конца, побрела на террасу, а уже оттуда по лестнице вниз, на дорогу. Никто не обратил на неё должного внимания, поэтому идти ей пришлось самостоятельно. Путь до покоев чародея казался непреодолимо долгим — оставшиеся до нужного этажа пролёты Криандра едва ли не проползла. Ключ почти выпал у неё из рук, когда она попыталась открыть дверь, а после ей не верилось, что она всё-таки сумела сделать это. В её памяти воспоминаний об этом не сохранилось, как и о том, как ей удалось добраться до кровати. Свернувшись калачиком, она обхватила руками свою голову и попыталась наладить дыхание. Из носа то и дело вытекали небольшие, но сильно тревожившие её струйки. Моментами зеленоглазая булькала, словно перепила жидкости, и с этими пузырями, поступавшими то ли из её дыхательных путей, то ли из пищевода ничего нельзя было поделать. Криандра, растеряв все свои силы, просто надеялась, что это пройдёт — большего ей было и не надо.
Ещё мгновение назад было утро, а тут вдруг она поняла, что уже наступил вечер. Похоже, её сознание отключилось, но это не было сном — скорее, прострацией, в которой она не осознавала себя. Первым, что обнаружила Криандра, было то, что вся её одежда и постельное бельё промокли. Не совсем отдавая себе отчёта в своих действиях, она медленно поднялась и стащила все мокрые вещи на пол, после чего поволокла их на балкон. Не отжимая, зеленоглазая развесила их на перилах и тяжело рухнула на пол, когда дело было сделано. Её взгляд переступал с одного здания на другое, а в голове крутилась одна-единственная мысль, которая требовала, чтобы её признали за истину: чародей — Криандра была уверена, что это был именно он, — решил превратить Тэль’эзрин в могилу для всех тех, кто должен был покинуть его завтра вечером.
Придерживаясь за стену, зеленоглазая вновь поднялась на ноги. Она чувствовала себя уставшей, но не больной. Больше всего её состояние было похожим на избитость, но не внешнюю, а внутреннюю — она словно бы проиграла очень важное сражение, и теперь её руки во всех смыслах немощно свисали, не в силах что-либо предпринять. В то же время разум девушки разъярился настолько, что она больше не могла оставаться в этих покоях. Все замыслы Дэирев и тех, кто на неё полагался, были разрушены почти до основания, и Криандра не сомневалась: они посчитают виновницей именно её. А значит, она могла действовать как человек, которому больше нечего терять.
Вернувшись в комнату, зеленоглазая взяла в руки ключ, крепко сжала его в ладони и окинула помещение долгим взглядом. Напоследок она взглянула на стол, на котором громоздились книги. Впервые в жизни ей захотелось сжечь их вместе со всем тем, что принадлежало и напоминало о чародее, начиная с него самого, но её руки были слишком коротки и слабы, чтобы суметь дотянуться до него. Презрение, которое она испытывала к нему, было настолько велико, что, казалось, больше не помещалось в её теле. Криандра жаждала избавиться от него — точнее даже, избавить от него весь окружающий мир, — но при этом слишком хорошо осознавала ограниченность своих возможностей. Тем не менее она твёрдо решила и даже поклялась себе в том, что больше ни мгновения не пробудет его андэран, — чего бы это ни стоило.
Покинув покои чародея, как ей казалось — в последний раз, Криандра побежала по коридору в простом стремлении встретить хотя бы одну из местных девушек. Было бы проще осведомиться о том, что она хотела узнать, у Дэирев, но показываться на глаза госпоже Тэль’эзрина зеленоглазая больше не смела. Впрочем, вскоре ей встретилась одна из служанок — выскочив буквально перед ней, Криандра вынудила её остановиться и спросила:
— Где в этом здании расположены спальни прислуги?