— Как пожелаете, господин мой.

Он не поправил её, не заставил называть себя «marra-na» — он просто промолчал. Пытаясь понять, каким же было истинное отношение чародея к мастерице, зеленоглазая не могла унять сожаления, которое охватило её из-за того, что удивительно талантливая вышивка вскоре превратится в разложенные по разным коробочкам и не несущие никакого особого посыла бусинки. Переведя взгляд на антарийца, Криандра поняла, что тоже начинает чувствовать нечто схожее с ненавистью. Она и так, мягко говоря, не любила его, но в отдельные моменты, подчёркивавшие его единоличную натуру, игнорирующую всё, что не соответствовало его пожеланиям или ожиданиям, ей было в принципе тяжело находиться рядом с ним. Он был натуральным чудовищем — прозвище ничуть не преувеличивало его сущности. Эгоистичным, бесчувственным, замкнутым в самом себе чудовищем… «Нужно сказать портнихе, чтобы она сохранила этот рукав, а к камзолу пришила другой», — решила Криандра, опуская свой взгляд обратно к листочкам, которые она держала у себя на коленях. Если была возможность сохранить хоть что-то, что эти нелюди антарийского происхождения жаждали уничтожить, нужно было непременно воспользоваться ею.

— На сегодня всё, — сообщила портниха, не поднимая глаз на чародея.

— Тогда можешь идти, — ответил он. — Буду ждать тебя через два дня.

— Как скажете, — покорно согласилась девушка и, собрав свои вещи, вышла за дверь, при этом мельком взглянув на Криандру.

Зеленоглазая, обменявшись с ней взглядами, сделала вид, что занимается очень важным делом, которое требует от неё полной концентрации. Чародей тем временем побродил по их «апартаментам», переоделся и в целом выглядел так, словно собрался куда-то идти. Криандра не могла спросить у него, куда именно и сколько времени он будет отсутствовать, а учитывая, что ей самой нужно было уходить, это могло стать проблемой. Поэтому, взяв в руки свои листки и письменные принадлежности, она поднялась на ноги и, дождавшись, когда антариец окажется с ней в одной комнате, привлекла к себе его внимание, после чего произнесла:

— Я вольна идти, marra-na?

Чародей, расправляя рукава, остановился и, оглядев её немного хмурым взглядом, спросил:

— Куда?

Зеленоглазая уже предупреждала его о том, что этим вечером у неё должна была состояться встреча с Дэирев, так что ничем, кроме как театром одного актёра, то, что разворачивалось у неё перед глазами, назвать было нельзя, — но она стала достаточно стойкой за время, проведённое с ним, так что не потеряла собранности.

— К госпоже Тэль’эзрина, marra-na, — спокойно ответила она, потупив взор.

Чародей сделал ещё несколько шагов по комнате и остановился возле письменного стола, на котором стояла его кружка с земляничным чаем.

— А-а, — протянул он безо всякого энтузиазма, — сегодня ведь этот эльфийский песенный вечер. — Обернувшись к ней, антариец добавил: — А что ты собралась там делать, Плирр? Ты поёшь?

Он сделал глоток, не отводя от неё взгляда. Обычно он не чинил никаких препятствий её встречам с Дэирев и другими девушками, но сегодня, видимо, его укусила какая-то особенная муха — жаль, не малярийный комар, — и он решил поёрничать, правда, в своей равнодушной манере. Криандра поняла, что может своими же словами разрушить всё, что она распланировала на этот вечер; посчитав, что раньше её отпускали с лёгкостью, она и не предполагала, что антарийцу вдруг вздумается вставить ей палки в колёса, — а ведь он мог обернуть всё так, что ей придётся остаться в этой комнате в одиночестве, бессмысленно дожидаясь его возвращения. Нужно было быть очень осторожной, чтобы не позволить этому случиться.

— Немного, marra-na, — рискнула сказать Криандра.

— Немного, — тут же недовольно отозвался чародей, — поют все. Ты, кажется, никогда не пела при мне. Спой сейчас.

Зеленоглазая втянула через ноздри побольше воздуха — не чтобы распеться, а чтобы сдержаться. Антарийцу, видать, от скуки совсем колпак сорвало, раз ему пришло в голову повеселиться за её счёт. Криандра не знала, чем он занимался, когда уходил из их комнат, но это явно не шло ему на пользу: он становился беспочвенно вредным, и это пугало. Но если она хотела повидаться с госпожой Тэль’эзрина и остальными, причём поучаствовать в чём-то, что, по её мнению, было совершенно уникальным событием, нужно было сплясать под дудку чародея — или, если быть точнее, спеть по его требованию. Криандра прошествовала к столу, сложила на него все предметы, имевшиеся у неё в руках, и взглянула на отблески солнца на крышах домов за окном. Следовало подступиться к выбору песни с умом, но, как назло, в памяти всплыла одна конкретная песня — та, которую она когда-то услышала благодаря Бригите и затем несколько раз неосознанно напевала.

— Не приду к тебе сегодня, — на ходу переводя текст на имперский язык и вдобавок стараясь сохранить рифму, запела зеленоглазая, — ухожу во мрак ночной. Не следи за мной из окон — тщетно в мгле потонет взор…

У неё был неплохой певческий голос — меццо-сопрано, если выражаться музыкальными терминами, — который она развивала, разве что напевая те песни, которые слушала и которые ей нравились. До настоящей певицы ей было далеко, но людям её пение вполне нравилось — они не морщились и не делали вида, будто вспомнили, что забыли выключить утюг перед выходом из дома. Чародей, если только он не ожидал от неё какого-то профессионализма, тоже должен был остаться довольным, правда, уже допев первый куплет Криандра поняла, что выбрала эту песню неспроста, и если бы она не остановилась, антариец тоже это бы понял. Посему, плавно оборвав песню, зеленоглазая свела перед собой руки и, привычно уткнувшись взглядом в пол, просто стала ждать вердикта расшалившегося чудовища.

— Иди, — скупо промолвил чародей, даже не взглянув на неё, и махнул рукой, словно бы подтверждая свои слова, после чего допил чай, забрал что-то из спальни и вышел за дверь — и только тогда зеленоглазая наконец выдохнула.

К предстоящему событию ей хотелось принарядиться, но никакой праздничной одеждой и тем более украшениями она не располагала, а потому пришлось влезть в наряд служанки, который она получила в этом городе. Длинные волосы — то, что она считала своей отличительной чертой, — Криандра заплела, насколько красиво и изысканно сумела, оставив нижнюю их часть распущенной. Сделав это, она на короткое мгновение ощутила себя так, словно вернулась в свою прежнюю жизнь, но стоило ей увидеть своё отражение в окнах, как приятное наваждение испарилось. «Я — в Тэль’эзрине, — напомнила себе зеленоглазая, при этом добавив: — Но это никакой не конец света». В последнее время она при каждом удобном случае одёргивала себя, едва начав грустить, и старалась думать лишь о хорошем. «Сегодняшний вечер будет чудесным», — подумала Криандра, не позволяя себе даже малейшего сомнения по данному поводу. Кануть в бездну отчаяния было проще простого — так разумно ли было постоянно заглядывать туда?..

Тщательно подготовившись, чтобы соответствовать духу мероприятия, зеленоглазая вышла за дверь, повесив на шею ключ и спрятав его под одеждой, после чего направилась по коридору к лестнице, спустилась вниз и продолжила путь, идя по растянувшемуся зданию Учёного Дома. Собрание девушек имело место здесь же, неподалёку — Криандре даже не требовалось выходить на улицу, чтобы добраться туда; она просто прошла почти в самый конец восточного крыла и поднялась — не без труда — на самый последний этаж. Немного вспотевшая, она даже не успела всерьёз задуматься об этом, так как в коридоре с невысокими потолками, притом ещё выстланном красным ковром, уже собирались жительницы Тэль’эзрина самых разных возрастов. Зеленоглазая немного неловко поздоровалась с каждой из тех, кто встретился ей на пути к двери, за которой был размещён зал, полный шума. Не решившись смело шагнуть в него, так как внутри себя она до сих пор ощущала себя чужой для всех остальных собравшихся, Криандра сперва заглянула в помещение. Дэирев, общавшаяся в это время с двумя девушками-музыкантшами, увидела её и приглашающе помахала рукой. Зеленоглазая в ответ улыбнулась и прошла внутрь, держась вблизи стены, чтобы никоим образом не помешать пока ещё снующим туда-сюда девушкам. Все они казались Криандре прелестными: они были одеты в красивые платья и украшены сверкающими на свету серьгами, кулонами, браслетами и кольцами. В их обществе чувствовался дух праздника — зеленоглазая прямо-таки воспрянула, просто находясь в их кругу. Только одно чувство не позволяло ей полностью погрузиться в эту волшебную атмосферу: сожаление по поводу того, что она сама не играла ни на каком музыкальном инструменте, а к песням не могла присоединиться, потому как не знала нужного текста. «Но это ведь — не главное», — твёрдо решила для себя Криандра. Стать участником чего-то, что взывает к самому чистому и настоящему в душе человека, можно было самым разным способом — для этого требовалось лишь открыться и внимать. К обеим этим вещам зеленоглазая была готова ещё до того, как вообще пришла сюда.