— Я бы… — начала синеглазая, но осеклась. — Что ты имеешь в виду?

Молодой целитель видел, как множественные запреты и трудности проделанного пути запутали его собеседницу в самых простых вещах.

— Ты бы хотела прямо сейчас отправиться со мной в город? — пояснил он.

Взгляд Трины, опустившей справочник себе на ноги, стал отчётливо растерянным.

— Ты уходишь куда-то?

Эмироэль улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— Нет. Я зову тебя на прогулку.

Несколько секунд девушка молчала.

— Но ведь Моргина запретила, — возразила она.

На этом всё бы могло и закончиться, если бы не одно «но»: настойчивость Эмироэля, вдруг полностью овладевшая им, и вид самой Трины, выглядевшей как смутившийся своего поступка подслушивающий, тем не менее не оторвавший уха от двери.

— Моргина просто опасается, что мы можем потеряться в этом городе или чего хуже — разделиться. Но если мы выйдем в город, мы же не станем отходить друг от друга, верно? — принялся проталкивать свою затею молодой целитель.

Что-то внутри эльфа подсказывало ему, что он ступил на опасную дорожку, но остановиться в этом деле уже не представлялось возможным: он не просто хотел этого — он чувствовал себя обязанным сделать это.

— Нет, не станем, — согласилась она, и внезапно её лицо просияло неподдельным предвкушением. — Тогда я пойду собираться. Рода тоже так обрадуется!..

При упоминании о черноволосой эльфийке, этой начавшей уже было воспаляться занозы, улыбка едва не съехала с лица Эмироэля, но он кое-как удержал её. «Рода…» И как он не додумался обставить всё так, чтобы Трине и в голову не пришло, что они пойдут куда-либо втроём? Нужно было быстро придумать какой-нибудь предлог, чтобы оставить Роду дома, но синеглазая уже поднялась, закрыв справочник, и спрыгнула с подоконника внутрь кладовой. Ничего толкового молодой целитель так и не придумал, а потому скривился, когда девушка уже ушла, и, подцепив пальцем кольцо на стоявшем рядом светильнике, медленно поднялся. Спешить нужды не было — по крайней мере, не раньше, чем ему удалось бы додуматься до какой-нибудь веской причины. Но сочинять правдоподобную ложь на ходу было так сложно…

Когда эльф зашёл на кухню, то увидел Трину, омывающую лицо, шею и руки в тазу, стоявшем в единственном наименее забитом уголке. Плещась в воде, она параллельно перекрикивалась с Родой, которая оставалась связанной в соседней комнате. Черноволосая эльфийка оставалась скрытой от взгляда Эмироэля, но он чувствовал в её ответах язвительную насмешку, адресованную ему и его неумело составленным планам. Сомнений не возникало: если они пойдут вместе, Рода предпримет всё возможное, чтобы максимально отравить им прогулку, и если не унизит его, то всё равно умудрится испортить настроение на несколько дней вперёд.

Молодой целитель, пошевелив пальцами опущенных рук, окинул взором маленький котелок, в котором Трина обычно кипятила им воду, и предложил, перебивая перекрикивания девушек:

— Может, сперва выпьем чаю? Не знаю, как скоро мы найдём подходящее для нас место отдыха, так что хотелось бы заранее взбодриться.

Синеглазая, обернувшись к нему, задумалась на несколько секунд, а затем согласно кивнула. Эмироэль понимал, что воспользовался безотказностью девушки в очень неблаговидных целях, но удовлетворение от успешности задуманного не обошло его стороной. Удивительное дело, но чем бессовестнее делались его задумки, тем решительнее он брался за их осуществление. Раньше он за собой подобного не замечал… Поразмышляй он об этом, то осознал бы, что в этот момент его привычные взгляды переменились, как если бы он был залитой солнцем комнатой, на чьи окна в мгновение ока опустились тяжёлые плотные шторы, — но эта мысль навестила молодого целителя гораздо позже, совсем не в своё время.

Погасив светильник и оставив его на кухне, Эмироэль быстрым шагом отправился в комнату, уже на её пороге встретившись с хитрым взглядом Роды. Черноволосая эльфийка явно что-то крутила у себя в голове, и это явно виднелось в выражении её лица — что сильно не нравилось молодому целителю. Подняв её с кровати, он проигнорировал её попытки шёпотом разговорить его и перевёл на кухню, где усадил, до сих пор связанную, на одном из табуретов. Оставлять Роду наедине с Триной ему совсем не хотелось, пусть даже и меньше, чем на минуту, но после своего бегства черноволосая пройдоха весьма изысканно извинилась за своё поведение, и синеглазая поверила ей; Эмироэль же не верил ни на грамм, а потому, убежав обратно в комнату, напряг, насколько мог, свой слух, прислушиваясь к малейшим звукам, которые могли поступить со стороны кухни. Попутно этому он занырнул руками в рюкзак Моргины, лежавший под окном спальни, — именно там хранились все основные припасы их маленького отряда. В невероятной спешке, так и норовившей толкнуть молодого целителя на какую-нибудь оплошность, он достал прозрачную банку с корнеплодами перстянницы и выудил оттуда три штуки — на этом можно было бы вернуться к девушкам, но только при одном условии: если бы эльф действительно собирался просто попить с ними бодрящего чая. Но вместо этого он вытащил маленький, начищенный до блеска врачевательный ножичек, который его наставница велела ему всегда иметь при себе, и надрезал линии между выступающими сегментами корнеплода. Приоткрыв один из таких надрезов, Эмироэль засыпал туда слегка трясущимися — от спешки ли? — руками измельчённые до состояния мельчайшего порошка споры дремотного мха, который хранился в маленькой тёмной баночке там же, в лекарских запасах Моргины. Молодой целитель знал: при соприкосновении с водой он мгновенно растворится, а его слабо выраженный вкус перебьётся крепостью землесладости. Волноваться было не о чем — что могло пойти не так, если все эти вещи были хорошо ему известны? Моргина ведь с такой тщательностью выучила его…

Положив всё ненужное обратно в рюкзак, целитель зажал в руке три корнеплода — вроде бы и небрежно, но отлично помня, которая из них была заправлена порошком, — и вернулся на кухню. Трина прошмыгнула мимо него, отправляясь в комнату, — вода в котелке ещё не вскипела, и она решила использовать это время, чтобы переодеться в, пожалуй, лучшую одежду из той, что у неё имелась. Эмироэль, оставшись наедине с Родой, молча достал чашки и бросил в них по корнеплоду, присыпав их чайными листьями; черноволосую эльфийку он при этом не видел, но, казалось, был способен спиной ощутить каждое её шевеление. Даже когда на кухне вновь появилась Трина, одетая в облегающие штаны и рубашку с широким рукавом, сужающимся на запястье, это напряжение никуда не делось: молодой целитель был практически уверен, что Рода выкинет что-то эдакое ещё до того, как он сам успеет её обыграть — но приходилось держать лицо, и когда они втроём оказались за одним столом, на котором уже стояли источающие пар кружки, Эмироэль ничем не выдал ни своего замысла, ни опасений. Полностью расслаблен он, конечно же, не был, но это не являлось поводом для подозрений со стороны девушек: в присутствии Роды он всегда казался сдержаннее, чем обычно, и все уже давно привыкли к этому.

— Жду не дождусь нашей прогулки, — первой взявшись за свою кружку, сказала Трина, вероятно, надеясь таким образом развязать разговор, но ни Эмироэль, ни Рода не спешили поддержать её.

— Я сам никогда раньше здесь не был, — ответил, наконец, молодой целитель, и сделал небольшой глоток сладкого чая, — поэтому мне тоже очень любопытно посмотреть, что тут как устроено. Несколько мест я, правда, уже приметил — те, которые на рыночной площади упоминались чаще всего. Думаю, с них и начнём. Вы не против?

Он говорил так, словно действительно намеревался вывести в город их обеих. Рода, быть может, и подозревала некий обман, но при этом наверняка думала, что сумеет обернуть всё в свою пользу. Главное, что свои соображения она не произносила вслух, а то Эмироэлю пришлось бы начать оправдываться, и никакой прогулки в итоге попросту не вышло бы.