— Ты знаешь, — внезапно продолжила она, — когда мы пришли в тот подвал, когда зажёгся огонь и госпожа Адрайн начала взывать к своей магии, мне было очень страшно, но я подумала, что если даже что-то и случится, вы с Моргиной обязательно нас спасёте. Я была уверена в этом, и от этого мне стало гораздо легче. На какой-то миг я даже поверила в то, что я совершенно не боюсь того, что сейчас будет происходить. Конечно, мне потом всё равно было волнительно, но, тем не менее…

Она переглянулась с Эмироэлем, и молодой целитель не сдержал ответной улыбки.

— Ты всё верно подумала, — согласился он и посчитал необходимым сделать уточнение, пусть и не совсем полное: — Моргина — большой специалист в своей области.

Если бы он хотел быть совсем откровенным, то пришлось бы добавить, что сам он в своих силах был далеко не так уверен и что, случись что с заклинательницами, он вряд ли сообразил бы, как правильно поступить, чтобы спасти их; но обсудить подобное с Триной, которая была убеждена в обратном, у него как-то не получалось — язык, можно сказать, не поворачивался.

— Ты тоже! — мгновенно подхватила синеглазая, едва не пихнув его рукой, но почему-то оборвала этот жест. — Взять хотя бы, к примеру, ту книжку, которую ты иногда читал в пути… Разве неспециалист смог бы запомнить всё это?

— Ты имеешь в виду справочник базовых целебных растений? — переспросил Эмироэль.

Синеглазая с каким-то особым удовольствием на лице активно закивала.

— Для настоящего лекаря это же сущий пустяк… — посмеялся эльф.

— Ничего себе пустяк! — в том же озорном духе возразила Трина. — Я уверена, ты знаешь каждую вписанную в него строку! — И тут она совсем развеселилась. — Вот давай возьмём и проверим! Принеси мне его!

Эмироэль, пусть и не совсем понимая, зачем проверять то, что и так было известно наверняка, не смог ей отказать и, поднявшись с подоконника, почти бегом выполнил её просьбу, менее чем минуту спустя вернувшись в кладовую со справочником. Трина, словно бы став участницей какой-то очень интригующей забавы, вцепилась пальцами в чёрную обложку и, положив толстую книжку на подобранные под неё, скрещённые ноги, открыла её на случайной странице.

— Не подглядывай! — с задором велела синеглазая и, опустив глаза на справочник, задала свой первый вопрос: — В каком месяце созревает пенник?

Молодой целитель придвинулся спиной к раме, устраиваясь поудобнее и оказываясь таким образом лицом к собеседнице, вздохнул ради вида и тут же следом отчеканил правильный ответ, заключавшийся в том, что пенник созревает лишь единожды за всю пору своего роста и случиться это может в любом месяце, так как растёт он лишь в маленьких озёрах и всенепременно в тёплых краях. Трина, удовлетворившись его ответом, открыла другую страницу и задала следующий вопрос. Эмироэль ответил и на него, но на этом опрос не окончился — синеглазая спрашивала его о всё новых и новых растениях. Чуть позднее эльф, решив разнообразить их игру, начал также делиться историями, которые были связаны у него с тем или иным растением, так что их забава — благодаря не только этому, но и пробудившейся в Трине неутомимости — порядком затянулась.

Было уже совсем поздно, когда синеглазая, снова перелистнув справочник, произнесла:

— Неспящее древо.

Она держала книжку возле лица, глядя на целителя поверх её края. Сам Эмироэль, засидевшись на одном месте и уже предчувствуя затёкшесть в конечностях, слегка изменил позу и перевёл взгляд с заведения напротив, на которое ненароком засмотрелся, обратно на Трину.

— Наделён бодрящими свойствами высочайшей степени, — ответил эльф. — Растёт в высоких местностях, чаще всего на холмах с влажной атмосферой; в большом количестве встречается в центральной части земель варанон. Широко используется в травничестве. В качестве ингредиентов применяются практически все его части, за исключением созревающих почек: концентрация вещества, стимулирующего бодрость, в них чрезмерно высока и не может быть правильно применена гербалистами, не являющимся профессионалами врачевательной направленности. Наиболее часто в лекарском деле используется кожица корня, которая входит в состав бодрящей микстуры. К слову, такая микстура найдётся и в нашем багаже — на тот случай, если придётся привести кого-либо в чувство. Процент вещества неспящего древа в ней достаточно велик, чтобы перебить даже состояние шока.

Молодой целитель мог бы рассказать гораздо больше, но в какой-то момент его мысли начали уноситься в совершенно ином направлении. Рассказывая о загаданных Триной растениях, он немного притомился от монотонности занятия, тем более что совсем рядом находилось место, атмосфера которого разительно отличалась от той, в которую погрузились они с синеглазой этим поздним вечером. Напротив их дома распологалось развлекательное заведение — Эмироэль мог видеть его прямо со своего места на подоконнике. Веселье в нём начиналось исключительно с наступлением темноты; в остальное время суток лишь только вывеска свидетельствовала о том, что за окованной железом дверью и небольшими, плотно зашторенными окнами ближе к ночи забурлит, не скупясь на шум и громкую музыку, отдых побросавших все свои дела горожан. Называлось оно «Лунная струнка», и прибитая над главным входом дощечка бесхитростно отображала это название: на фоне круглой бледной луны, имевшей голубоватое сияние, красовалась аса́и’вир из белого дерева — одна из её лопнувших серебряных струн изгибалась узором и светилась. Из того, что эльф извлёк, порой наблюдая за этим заведением, можно было сказать, что контингент там собирался достаточно приличный: никого ещё при нём наружу не вышвырнули; драк и погромов, свойственных для мест подобного толка, также не случалось. По всей видимости, чаще всего там собирались люди искусства, не признанные профессионалы — а таковые вряд ли стали бы плевать в колодец, из которого им приходилось пить. Если вдруг заведение закроется, рухнет привычный для них образ развлечения, а для кого-то так и вообще — уже устоявшийся способ проявить себя. Так что выходило, что вместе с небольшим отрядом, который привела в этот город Моргина, соседствовало любопытное заведение, в общем-то заинтересовавшее не только Эмироэля, но и Трину. Они с синеглазой ни разу не обсуждали этого вслух, но молодой целитель замечал, что она частенько открывала окна на кухне без нужды и тихонечко подпевала мелодиям, которые доносились к ним из «Лунной струнки». Немного сглупив, он не спросил напрямик, хотела бы ли она посетить это место, а подметил её музыкальность. Трина дала на это ответ, честно признаться, сильно смутивший его: она сказала, что на протяжении трёх лет посещала класс фортепиано в частной музыкальной школе. Это немало озадачило эльфа тем, что он плохо знал устройство жизни варанон; более того, сейчас он уже не сомневался, что его подруга вовсе не родом из какой-нибудь глубинки эльфийских земель. Расспрашивать её, чтобы разведать подробности, он, конечно же, не стал — на его взгляд, Трина и так проявила к нему достаточно доверия, чтобы не щемиться дальше туда, куда его пока что не позвали; но мысль о том, что девушке не чужда музыка, прочно засела у него в голове — и нынче она требовала выхода в качестве определённого действия.

— Трина, — отвлекая синеглазую от поиска растения, которое она могла бы загадать следующим, произнёс Эмироэль, — ты бы хотела прогуляться по Риаду?

Было заметно, что он ошарашил её неожиданным смыслом своего вопроса. На долю секунды молодой целитель даже пожалел, что спросил её столь резко и без какой-либо подводки, но, с другой стороны, он мог промямлить до самого рассвета, а там уже и до возвращения его наставницы было недалеко. Глядя в глаза Трины, он всё же понял чуть позднее, что поступил верно. Столько всего прошло мимо них в этой спешке на восток и столько всего они могли пропустить впредь — при условии, что он, Эмироэль, наконец не зашевелится. О дальнейших планах Моргины он был полностью не осведомлён — она в очередной раз не стала обсуждать с ним что-либо, — поэтому эльф решил оттолкнуться от данного момента и своих возможностей. А их было немало — учитывая отсутствие их предводительницы, практически диктовавшей им, какой шаг и куда им следовало сделать каждую последующую секунду, что они находились под её опекой и руководством. В пути Эмироэль не раз был счастлив, что вся эта ответственность лежит не на нём, но здесь, в городе, его ощущения на данный счёт явственно переменились.