— Эмироэль, — своим от природы негромким голосом позвала она, и эльф, готовый к этому, повернул голову в её сторону, — что такое «Именованный»?
До этого она изучала очертания остающегося вдалеке Риада. Откуда в ней вдруг взялась эта мысль? Но так как синеглазая и прежде спрашивала его о подобных вещах, то молодой целитель испытал скорее любопытство на данный счёт, нежели подозрительность.
— Почему ты спрашиваешь?
Он умел задавать этот вопрос так, чтобы людям не расхотелось услышать ответ, и Трина также не стала трактовать это как что-то, чем оно не являлось.
— Тэрэ́н сказала, что у них недавно останавливался Именованный и ему всё понравилось, — честно ответила она.
«Тэрэн». Значит, так звали ту девушку, которая помогала ей в таверне. Он даже не стал интересоваться этим, а Трина путём своей открытости пополнила копилку новых знакомых. Такие люди, как она, вызывают симпатию у окружающих. Неудивительно, что Эмироэль ощущал по отношению к ней то же самое, особенно в такие моменты, как эти, когда, впрочем-то, уже неплохо знакомая ему девушка будто бы приоткрывалась с новой стороны или же заставляла по-новому оценить то, что он и ранее замечал в ней.
— Во времена Авалиана были эльфы, у которых помимо имени, данного родителями, было также особое Имя. — Молодой целитель начал издалека не потому, что ему нравился звук собственного голоса, а потому как Трине нравились такие рассказы, и эльф не желал лишать её возможности узнать детали того, о чём она интересовалась. — Оно закреплялось за ними благодаря их заслугам и отображало их суть. — Эмироэль взглянул на девушку и, поняв, что она следит за ним, пока он говорит, перевёл взгляд на остающийся пока ещё далеко впереди Риад, чтобы не спутаться. — Впоследствии их дети также получали право носить это Имя — как их потомки.
Эльф на мгновение замолчал, помня о том, что Трина с удовольствием участвует в таких разговорах, и поступил верно, так как синеглазая действительно хотела что-то вставить, но не стала бы перебивать его.
— Так это ведь фамилии… — произнесла она.
— Не совсем, — ещё раз глянув на неё, подметил Эмироэль. — Это было скорее связью с выдающимся предком и облечённой в наименование гордостью, которой они располагали благодаря тому, что происходили из его рода. В те времена — по крайней мере, уже на момент Первой войны с Антар Ша, — у каждого было Имя. Они хранились вместе с летописями и родовыми древами в Домах правителей. — Молодой целитель говорил об этом, погрузившись в некую одухотворённость, — подобные вещи были похожи на сказки, и все эльфы, способные представить себе то, о чём они говорили, оказывались в той или иной степени под их пленительной властью; но затем Эмироэль посерьёзнел, так как изменилось и то, о чём он рассказывал. — Но потом пришли варанон и захватили эти земли. Они превратили наших предков в рабов, лишив их всего; в том числе и возможности каким-либо образом объединиться. Многое они сделали, чтобы погрузить их в безволие и отсечь друг от друга. Когда они захватили Дома правителей, всё, что хранилось в них, также оказалось во владении варанон.
Эта тема была болезненной для эльфов, и обычно они задевали её лишь с той целью, чтобы поднять бойцовский дух или разъярить народ для той или иной цели. Эмироэлю тоже было неприятно представлять те события. Летописей, точно повествующих о событиях тех времён от лица эльфов, не сохранилось, потому до этих дней информация дошла весьма различной. Но одно было неоспоримым: варанон нанесли ужасающий удар эльфам, едва ли не стерев подчистую то, чем являлась их культура на тот момент. Для того, чтобы вообразить себе, как всё обстояло в то время, необязательно было представлять картину событий целиком; вполне достаточно было поставить себя на место одного из эльфов, живших в то время, и взглянуть на окружающий мир его глазами. Слушая истории о тех временах, Эмироэль нередко так и поступал. Его жизнь в Вэ’эвар Эйдуре была достаточно мирной, но как бы он жил дальше, если бы вдруг этот город захватил соседствующий с эльфами народ — такие же имперцы, как они сами, сумевшие всего несколько столетий назад сразить путём объединения усилий захватчиков из Антар Ша? Легенды гласят, что всё произошло очень быстро. Живя в то время, Эмироэль мог однажды по дороге домой узнать о том, что на город напали, а потом — встретить возле дверей своего дома рослых солдат варанон. Они бы забрали его с собой, передали подобно вещи кому-то, возможно, живущему совсем в другой стороне от его родного края, и заставили делать работу, к которой он был совсем неприспособлен. Ему было бы запрещено разговаривать без надобности, жениться и заводить детей без указки хозяев, жаловаться на что-либо и вообще раскрывать свой рот. Однажды он бы просто погиб — то ли от слишком тяжкой работы, то ли от шуточной болячки, которую его хозяева не стали бы лечить, — и был бы попросту отдан хищным животным — ведь именно так в то время расправлялись с погибшими рабами. Он бы умер никем, так никогда больше и не увидев ни своего дома, ни родных, — точно так же, как и тысячи других его соплеменников.
— Варанон полностью владели жизнями эльфов, — продолжил Эмироэль, пытаясь говорить без лишнего драматизма, чтобы не пугать Трину своим рассказом ещё больше, но эти чувства всё равно просачивались в его плавную речь. — Они лишили их возможности называться своими именами. Большинству было также запрещено сходиться с представителями своего же народа — потому тех немногих, что сохранили чистоту крови, называют чистокровными эльфами, ведь они более остальных сохранили в себе наследие Авалиана. — Из таковых молодой целитель знал лишь Моргину, но и она как-то раз пыталась убедить его, что её кровь тоже не столь «чиста», как считалось. — Связь с предками оборвалась, так как новые поколения уже ничего толком не знали о своих предшественниках — ни о том, откуда те были родом, ни чем они занимались. Но когда эльфы вновь освободились, эльфийские принцы выкупили записи, хранившиеся у варанон.
«Выкупили», — мыслями задержался над этим словом Эмироэль. Даже одного принца было достаточно, чтобы одержать победу над тогдашней столицей варанон, чего уж говорить о всех одиннадцати, тем не менее они не отобрали эти записи, некогда украденные у эльфов, но выкупили их. Может, оттого их и называли во все времена благородными принцами? Но те, кто позже восстал против них, называли это глупостью. Молодой целитель часто становился свидетелем тому, как люди воспринимают эти два понятия как нечто синонимичное по отношению друг к другу.
— Но проследить за тем, кто происходил из какого рода, оказалось слишком сложным — принцы не могли в прямом смысле слова заглядывать в прошлое. Потому Имя во времена их правления были только у чемпионов, которые они получили сами, в индивидуальном порядке, а не переняли у предков.
У каждого принца были свои чемпионы — выдающиеся эльфы, которым они доверяли, к тому же являвшиеся Пламеносными, черпавшими в них свои силы. У кого-то такой чемпион был всего лишь один, у кого-то — шесть. Эмироэль не мог сказать, сколько их было в действительности: сейчас этого никто не мог сделать, потому как поднявшие восстание позаботились о том, чтобы о временах правления принцев не осталось никаких общедоступных письменных сведений, правда, не особо преуспели в этом — разве что всего в некоторых вещах. Но даже если и учесть, что у каждого из них было по шесть чемпионов, то в общей сложности можно было высчитать, что в те времена на весь эльфийский народ приходилось не больше шестидесяти шести Именованных. Нетрудно было представить, какой авторитет они имели, учитывая, как эльфийский народ относится к своим Именованным; а чем меньше у этого народа предметов для гордости, тем большей ценностью те обладают в его глазах — так было всегда.
— Традиция возвращать Имена эльфам, заслужившим такую честь, появилась после окончания восстания, когда воцарилась династия Первых Королей, — приступил к рассказу о более современных событиях Эмироэль. — В распоряжении Хранительницы Памяти — одной из жриц в главном храме Виндрани — оказался артефакт, позволяющий считывать судьбы людей и их предшественников. С тех пор каждый раз, когда кто-то из эльфов совершает немыслимый подвиг, ему даруется возможность стать Именованным. Это очень уважаемые персоны, которыми восхищаются и которых признают во всех эльфийских землях.