А затем из леса высунулось чьё-то большое чёрное туловище, и в груди у Бригиты стало жарко, как во вспыхнувшей огнём печке.

Даже если бы рыжеволосая захотела оценить ситуацию вокруг себя целиком, она бы не смогла этого сделать — её взгляд был намертво прикреплён к этому существу, и девушка подозревала, что здесь не обошлось без стороннего вмешательства. Она не ощущала этого в прямом — физическом — смысле, но её голова не могла повернуться в сторону, так же, как и всё остальное тело продолжало стоять на месте вопреки её желанию. Её рука легла на рукоять кинжала, висевшего у неё на поясе, но столь вяло и как-то отстранённо, что становилось ясно: в нужный момент она его просто отпустит, даже если умудрится каким-то образом вытащить из ножен. Существо тем временем уже выбралось из леса. Оно было не менее трёх с половиной метров в высоту и всё покрыто чёрной шерстью; по телосложению оно более всего напоминало крупного мангуста и могло, по-видимому, перемещаться как на двух ногах, так и на четырёх. Его хвост, в отличие от всего остального тела покрытый щетинистой шерстью, был разделён на несколько отростков и напоминал плетёные окончания плети. Неуместнее всего смотрелись конечности, вырастающие по бокам ближе к тыльным ногам: они выглядели как крылья нетопыря и имели рядом с наростом, числящимся у рукокрылых большим пальцем, несколько обычных чёрных пальцев; даже при одном взгляде на эти штуки можно было с уверенностью сказать: они не предназначены для полёта. На чуть приплюснутой морде была едва заметна пара круглых и абсолютно чёрных глаз, из-за чего те сливались с остальным телом, и начинало казаться, будто их нет вообще. Пасть также оставалась скрытой и появилась, лишь когда существо приоткрыло её в причудливой широкой улыбке, демонстрируя ровные ряды закруглённых зубов. Где-то рядом, вновь будто из-под воды, раздавались голоса — что-то кричал Михи Аэла, и Фавиола ему вторила. Существо же молчало — так казалось, — но затем его голос, ровный и более всего походящий на мужской, отчётливо позвучал у неё в голове.

«Бойся».

В ту же секунду Бригита ощутила себя так, словно её ударили кулаком в живот, и он пробился сквозь кожу, схватил её за внутренности, а затем распрямил пальцы. По воздуху — чуток повыше и перед ней — разошлась оранжеватая рябь, словно подкрашенные клубки газа. Существо, увидев это, мгновенно съёжилось и метнулось к ней. Оно было ловким, пусть и не таким грациозным, каким могло бы быть, если бы действительно являлось творением природы, а не чего-то другого. Самое большее, что успела бы сделать рыжеволосая, так это припасть к земле, но в итоге у неё не вышло и этого. Оказавшееся возле неё несколькими прыжками существо развернулось и в движении ударило её хвостом, отправляя Бригиту в непродолжительный полёт.

Она могла бы выпасть за край площадки и свалиться с большой высоты либо на полоску берега, либо в воду, но ударилась об одно-единственное дерево, растущее практически над обрывом. Оно было изгибистым и желтовато-белым, как сушёная кожа, с осыпающейся местами корой. Рыжеволосая прилетела в верхушку его ствола и немыслимым образом зацепилась за одну из голых ветвей. Она висела с перекинутыми через ветвь предплечьями и болтала ногами, осознавая, что придётся падать далеко вниз, из-за чего паника лишь нарастала, и её сознание, подхватив этот сигнал, налило её тело таким напряжением, что Бригита почти перестала брыкаться и сосредоточилась на руках. Силы в них, откровенно говоря, было совсем немного. Она не умела толком подтягиваться, и, случись у неё ухватиться за дерево чуть иначе, она бы попыталась забросить на ветку ноги и обхватить её таким образом, но так как положение рыжеволосой на текущий момент было куда менее выгодным, она побоялась что-то либо предпринимать и просто старалась не расслаблять свою хватку. С каждой секундой это удавалось всё тяжелее и тяжелее — тем не менее она успевала замечать то, что происходило на площадке. Существо поворачивалось из стороны в сторону, и из одной из её задних лап уже выглядывала какая-то палка. Это разозлило его, так что оно открыло пасть и издало глубокое «гха-а», позволившее полностью оценить его настроение, и ринулось на передние лапы. Оно целилось в сторону Фавиолы, ныне державшей свою пику в опущенных руках. Чернокудрая смотрела в ответ на существо, а затем выпустила своё оружие из рук насовсем и припала ими к земле. Михи Аэла, оказавшийся немного в стороне от неё, намеревался броситься к девушке, но та, метнув на него одновременно решительный и отчаявшийся взгляд, крикнула:

— Бригита!

Полукровка обернулся и с секундным промедлением бросился к дереву. На пути к нему он сбросил с себя тяжёлый меч, взбежал по стволу, ухватился сперва за одну ветку, затем — за другу, и наконец добрался до той, с которой свисала рыжеволосая девушка. Увидев его поблизости, Бригита первым делом испугалась — ей казалось, что ветка не выдержит их обоих, — но Михи Аэла перелез на неё с уверенностью, которая сумела убедить и её. В конце концов, полукровка вряд ли стал бы действовать опрометчиво — даже в таких условиях, как эти.

— Бригита! — позвал он в попытке привлечь её внимание. Концентрироваться на чём-либо другом девушке сейчас было совершенно противопоказанно, и, вопреки всем препятствиям, она действительно постаралась сосредоточить внимание на своём товарище. — Обхвати меня за шею — сначала одной рукой, затем другой. Если боишься, можешь также обхватить меня ногами, но руки ни в коем случае не расслабляй! Нам нужно пролезть совсем немного. Давай!

«Если боишься». Бригита не могла сказать, что она боится. Скорее, она целиком и полностью сама превратилась в это чувство. Развеялось всё — её мысли, её сущность. Когда человек сталкивается с незначительными трудностями, он смотрит на них сквозь призму своего ментального восприятия. Это позволяет решить проблему с помощью имеющегося опыта и знаний. С человеком, обуреваемом эмоциями, подобный номер не выйдет. В эти мгновения рыжеволосая, казалось бы, была способна исключительно на примитивные — но вместе с тем вырывающиеся из глубины инстинктов — вещи. Были только три пути, по которым она могла пойти в данный момент: всеми силами цепляться за ветку, послушаться Михи Аэлу или расслабить руки и улететь вниз. Последний вариант лишал её возможности уцелеть, а потому Бригита всеми силами отпихивала его от себя, хотя мелкий червячок где-то внутри неё точил решимость девушки и прямо-таки твердил, что она должна отпустить ветку. И рыжеволосая её отпустила — но только одной рукой. Все её внутренности обмыло страхом, когда она всё-таки стащила правую руку с ветки и резко забросила её на Михи Аэлу, висящего аккурат рядом с ней. Бригите хотелось как-то зацепиться за него ногами, но стоило ей пошевелиться в этом направлении, как пошатнулось некое очень важное для неё равновесие, и она в панике отбросила это намерение. Отпустить вторую руку было чрезвычайно сложно. Рыжеволосая понимала, что ей понадобится молниеносно соединить её со второй, чтобы не свалиться, иначе она рисковала попросту проскользнуть мимо полукровки. Чтобы иметь хоть немного больше уверенности и по крайней мере мнимую подстраховку, нужно было обхватить мужчину ногами. Бригита пожалела, что не сделала этого, пока обе её руки хватались за ветку, но изменить что-то было уже нельзя. Краснея и бледнея одновременно, она всё же шевельнулась и обхватила ногами торс своего товарища, а затем, не думая о последствиях, забросила на него вторую руку, тут же соединяя её с другой. Страх сделал её движения рваными и грубыми, а потому она поцарапала саму себя до крови, но это не имело никакого значения. Плохо соображая, что сейчас будет, рыжеволосая прижалась к полукровке и позволила себе закрыть глаза. Наверное, она придушивала Михи Аэлу — да, скорее всего, так и было, — но в тот момент она находилась в таком состоянии, что не отдавала себе в этом отчёта, а потому и не стала ничего менять. Полукровка же полз к стволу дерева, чётко переставляя руки, и, надо отдать ему должное, делал он это в достаточно быстром темпе. Возможно, он решил выплеснуть на это все имеющиеся у него силы, не задумываясь о том, что будет потом. В конце концов, если бы он двигался медленнее или менее решительно, никакие силы ему потом уже и не понадобились бы. Если бы они начали падать, то упали бы вдвоём — стряхнуть с себя Бригиту он уже не сумел бы, даже если бы и захотел. Но в тот момент рыжеволосая доверяла ему — и не ошиблась.