Это длилось всего несколько секунд, так как вскоре серые руки ухватились за антарийца сзади и потянули его на себя. Девушка, не видевшая этого, высвободилась из хватки Лекаря и, ринувшись вперёд, в который раз шлёпнулась на землю, едва не подвернув руку в запястье. Её мгновенно прошибло на пот, но вовсе не из-за всего этого переполоха. Температура тела поднималась неестественно быстро, заставив зеленоглазую сперва задрожать, а затем будто бы погрузиться в пекло. Рот, который при подобных условиях должен был бы высохнуть, стремительно наполнялся слюной. И без того бешено колотящееся сердце Криандры забилось ещё быстрее, когда она сплюнула со своих губ пену. «Что со мной… — вовсю паниковала она, — что со мной происходит?!» В такой ситуации было бы разумнее всего вспомнить, от чего у организма может возникнуть такая реакция, а уже после этого действовать в соответствии с выводами. Но зеленоглазой не думалось, совсем-совсем нисколько не думалось. Она ползла вперёд, взбивая ногами землю, не в состоянии рассуждать о чём-либо. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и её рассудок окончательно помутится — но это было единственным способом, как он мог сберечь себя в эту минуту.
Она проползла несколько метров навстречу деревьям, когда жар покинул её. Во рту сделалось очень сладко, как после растаявшей сахарной ваты, а тело охватил такой холод, что каждая его частичка посинела. Криандра вновь затряслась, но, убедив себя, что она не погибает, оторвалась от земли, поднявшись на ноги. Её глаза упрямо глядели на лес — то место, в котором она должна была постараться раствориться, если хотела выжить. Сделать это было не так уж сложно: всё, что нужно было, — это оторваться от антарийца, а в остальном дело было за темнотой, опустившейся на округу. Она должна была поглотить беглянку, сделать её невидимой для преследователя, и потому зеленоглазая устремилась ей навстречу, борясь с неведомым сопротивлением за каждый шаг, который нужно было сделать. Мгновение спустя она поняла его причину: звуки, раздающиеся позади неё, дали ей понять, что Торкка не справился с их противником. Оглянувшись — а от этого Криандра уж никак не смогла удержать себя, — она убедилась в том, что её друг оказался повержен. Невзирая на всё своё затруднённое состояние, зеленоглазая не осталась к этому равнодушной, и вид растянувшегося на краю веранды товарища подействовал на неё противоположно тому мнению, что оказавшийся в беде человек почти всегда заботится лишь о собственном выживании. Открыв рот, она глубоко вдохнула едва протискивающийся в лёгкие прохладный воздух и оглядела остающееся позади себя хозяйство, чётко осознавая, что тем самым замедляет свой шаг и теряет возможность успешно сбежать из этого ужасного места. Но всё менял тот факт, что при сложившихся обстоятельствах она могла сделать это исключительно в одиночку — оставив на растерзание нечеловеческому отродью своего друга и верного товарища, не бросившего ни её, ни даже незнакомца из подвала.
Уйти без него Криандра попросту не могла, а потому твёрдо решила, что не станет бежать куда глаза глядят. Возможно, такая уверенность возникла в ней потому, что совсем уж без последствий стычка с Торккой для антарийца не прошла: он также оказался на земле, — но долго в таком положении оставаться не собирался и уже порывался вновь оказаться на ногах. Вид у него в эту секунду был отчего-то жалкий: он напомнил Криандре пристукнутого кем-то, озлобленного слизняка, силящегося подняться и отомстить, — похоже, Торкка саданул его по спине или поспособствовал тому, что тот подвернул ногу. Зеленоглазая, тем не менее, не позволила себе обмануться кажущейся немощью антарийца — ему ничего не стоило, вернувшись в вертикальное положение, догнать её и прикончить одним махом. Ещё свежей была память Криандры о том, как чародей сомкнул руки у неё на шее, и даже от этого короткого воспоминания о своей тотальной беспомощности девушку передёрнуло. Не дожидаясь, пока антариец окончательно поднимется, она бросила взгляд на Торкку, будто бы пытаясь убедиться, что на нём нет смертельных ран, и ринулась навстречу слегка шевелящими своими кронами деревьям — без лишней оглядки прямиком в лес.
Когда именно успел истлеть вечер, зеленоглазая и не заметила — опустившаяся на округу ночь обернулась ещё одной данностью, которая не спрашивала, готов ли к ней кто-либо. Криандра ожидала, что вместе с исчезновением последних лучей солнца наступит почти полная темнота, c которой она уже свыклась за прошедшую неделю, но в итоге должна была признать, что на этот раз её предположения оказались ошибочными. В лесу действительно было темно, но не до того, чтобы не видеть ничего вокруг себя. Луна давала достаточно света, чтобы зрячее существо не заблудилось в ночи; её свечение было блёкло-голубым, будто бы стремящимся к обесцвеченности и в то же время весьма полным, но дивным образом охватывало лишь только верхушки деревьев, так что до земли дотягивались не более чем его лёгкие, невыразительные частички. Здесь, внизу, этот хрупкий свет боролся за своё существование с тьмою и норовил раствориться в ней, едва только луну чуть-чуть прикроют облака. Криандра не знала, как отнестись к такой ночи: с одной стороны, у неё была возможность разглядеть, куда бежать, но с другой — и она сама была видима для своего преследователя. А он, безо всяких сомнений, уже бежал за ней, ведь Криандра слышала, как вреза́лись в землю и во всё, что было на ней, подошвы его сапог.
Она неслась по лесу, по диагонали от хозяйства, чтобы не заплутать и вернуться обратно за Торккой. Это был чересчур смелый план для человека, который рухнул бы оземь от переизбытка напряжения, если бы остановился хотя бы на мгновение, но Криандра отдавала себе отчёт в том, что не только она нужна была Торкке, но и он — ей. Вступать самостоятельно в схватку с Лекарем девушка даже не думала — по силе и злобе их разделяла целая бездна, — и Криандра рассчитывала либо оторваться от него, либо завести его в какую-нибудь ловушку. Но как она могла обмануть преследовавшего её убийцу, совсем ничего не зная об окружавшей их местности? Если бы только зеленоглазой было бы известно о каких-нибудь оврагах или даже о просто упавших деревьях… Но она не знала ничего, а в уме беспрестанным напоминанием стучали все те вещи, которые она слышала и вызнала о Лекаре, и ноги несли её вперёд, не позволяя остановиться даже в те секунды, когда казалось, что она может споткнуться, если не притормозит. Антариец был близко — она будто бы спиной его чувствовала, — а потому вложила все свои силы, чтобы вырваться вперёд и затеряться среди лесной поросли.
В какой-то миг Криандра перестала слышать своё сердце, а ещё мгновение спустя ей даже начало казаться, будто она больше не чувствует своих внутренностей. Сам воздух всколыхнулся вокруг неё вместе со слабым лунным свечением, похожим на море слабо различимых световых пылинок, исчезающих и вновь появляющихся на тёмном полотне, окутывавшим весь лес. Зеленоглазая мгновенно ощутила себя попавшей в ловушку: вокруг не было ни кустов, ни высокой травы, ни даже мха, а только присыпанная кусочками веток земля. Стремясь поскорее убраться и из этого места, и прочь из сложившегося из-за него чувства, Криандра рванула в сторону, и её желание вскоре исполнилось — она вновь оказалась внутри более «живого» леса, но первой на его территорию ступила не нога девушки, а её нос.
Антариец влетел в неё, точно камешек из рогатки. Зеленоглазая грубо шлёпнулась на живот, не успев даже толком руки вперёд выставить. Лекарь, упавший поверху неё, тут же ухватился за её лицо, зажав ладонями рот и нос девушки. Криандру больно кольнуло страхом: сначала из-за того, что она решила — он хочет свернуть ей шею, затем — что её сейчас задушат. В голове заметалась мысль: могло ли быть такое, что за время погони он передумал, и она ему живой больше не была нужна? Но эту мысль она отвергла почти мгновенно. Схвативший её антариец этой ночью действовал отчасти рассеянно и зло, но эти черты не составляли ядро его характера. Не может хаотичный, ведомый порывами человек делать всё то, что он успел натворить в стенах заброшенного хозяйства. Он мучил людей, но делал это не ради наслаждения или исходя из какого-то извращённого чувства скуки. У него был аморальный, амбициозный учитель, преследовавший определённые цели, и в этом Лекарь вряд ли отличался от него. Чёрный Поток… Пленник упоминал про некий «Чёрный Поток» и про его вживление в людей… живых людей. Последним в очереди в этом проекте был как раз он: пленный солдат, которого они с Торккой освободили. Следовательно, они порушили планы антарийца, которые он сам наверняка мнил грандиозными. Стал ли бы такой человек концентрироваться на простой мести? Конечно нет. Если бы он жаждал расплаты, то без какого-либо труда мог бы притравить виновников: с его-то познаниями он бы мог устроить им как смерть быструю, так и очень долгую и сложную. Дело было не в этом. Криандра, которой не был чужд тяжкий и продолжительный умственный труд, вполне могла понять истинные мотивы антарийца. Он их накажет — разумеется, накажет, — но — по-своему. Ведь в таких ремёслах, как его, заданная цель ставится превыше личных пожеланий. И в этот миг зеленоглазая окончательно уверилась, что в случае собственной неудачи у неё есть только один путь: к нему в подвал.