— Что Вам будет угодно? — спросила девушка.

У неё была чрезвычайно уважительная манера речи, которая в данной обстановке немного смущала Эмироэля, — всё же таверна была достаточно обычной, и такая обходительность со стороны обслуги воспринималась с некоторой неловкостью, но девушка старалась, так что он не стал показывать этого или делать какие-либо замечания. В конце концов, возможно, кому-нибудь приглянется её исполнительность, и ей предложат работу в заведении, пороскошнее этого.

— Мы с моими спутниками только что остановились здесь, — приветливо ответил Эмироэль. — Я оставил свою сменную одежду в комнате. Если это возможно, пусть кто-нибудь принесёт её сюда и заодно заберёт эту — её бы тоже не помешало высушить.

Девушка кивнула, сведя перед собой руки, и спросила:

— Что-нибудь ещё?

Молодой целитель сперва не понял, что она имеет в виду, но затем ему в голову стрельнула мысль, что он-таки кое-что забыл, причём, если бы ему на это не указали, он бы, возможно, вспомнил об этом с большим опозданием.

— Мыло и губка явно не стали бы лишними, — ответил он и поспешил добавить, предваряя дальнейшие расспросы: — На Ваше усмотрение.

С обслугой обычно на «Вы» не разговаривают, но и Эмироэль обращения «молодой господин» не особо заслуживал, поэтому посчитал, что желание быть ответно в данной ситуации вежливым для него важнее каких-то предписаний.

Когда девушка исчезла за дверью, эльф прошёл несколько шагов возле бассейна, будто бы не решив до конца, стоит ли это делать или лучше вернуться к своей наставнице и двум заклинательницам, которым в любой момент могло что-нибудь понадобиться, но в итоге всё же сдался и, скинув всю одежду на лавку возле самого входа и оставив там же сапоги, окунулся в воду. Бассейн был неглубоким: в самом его центре вода дотягивалась ему до рёбер, а у его стенок — до подмышек, если он сидел. Несмотря на то, что вода была подогретой, Эмироэлю она показалась прохладной, но эффект оказался приятным и освежающим, и он тут же взбодрился. На открывшуюся несколькими минутами позднее дверь он среагировал почти молниеносно, но предпочёл не пялиться на девушку, которая, должно быть, поступила так же. Лишь только сейчас до эльфа дошло, что это было очередным отступлением от правил — пока кто-то моется, обслуга здесь не появляется, разве что по зову. Наверное, работница думала, что посетитель подождёт, пока она не вернётся и не завершит все приготовления. «Неловко вышло», — подумал Эмироэль, но сокрушаться не стал. Обернувшись назад, он заметил, что вместо неряшливо оставленных промокших вещей его ждёт стопка сухой одежды, а в другом месте на лавке лежат мыло, губка и немного в стороне — сложенное полотенце. Рядом стояло ведро, с которого поднимался пар.

Ещё некоторое время проведя в воде, молодой целитель наконец выполз и гораздо быстрее, чем до этого отдыхал в бассейне, постарался соскрести с себя всю грязь, копившуюся на нём неделями. Забыв о каком-либо средстве для волос, он помыл их тем же мылом; от последнего исходил ярко выраженный запах хвои, не слишком приятный для эльфа — он в целом не любил слишком резких запахов, особенно после того как развил своё обоняние, что требовалось ему для его профессиональной деятельности, — но раз уж работница решила, что ему надо пахнуть хвоей, пусть будет так. В свою очередь, на то, чтобы одеться, у него ушло ещё меньше времени, чем на всё остальное. Впоследствии, потравив на всё про всё около часа, Эмироэль уже покидал подвальные помещения, благодарно кивнув тем работницам, благодаря стараниям которых он вообще здесь задержался.

В комнате, куда он вернулся, было тихо. Моргина сидела в кресле и выглядела спящей, но как только Эмироэль шагнул через порог, она приоткрыла глаз, дав понять, что держит всё под контролем, и снова закрыла его; она легко засыпала и была чутка во сне, готовая проснуться в любой момент. Кровать здесь была всего одна — широкая, пусть и одноместная. Рода спала возле края, и только Трина бодрствовала, аккуратно привалившись спиной к стене и держа ноги прижатыми к себе, чтобы не мешать черноволосой эльфийке. До молодого целителя тут же донёсся запах компота из высокой чашки, которую она сжимала своими ладонями, — пахло свежими яблоками с чёрной смородиной. Поднимающийся вверх пар дал ему понять, что напиток был ещё тёплым. Жаль, что он сам не догадался принести ей что-нибудь такое.

— Не спится? — спросил Эмироэль, подняв стул, стоявший возле стены, и поднеся его к кровати.

Если бы в комнате не царила такая спокойная атмосфера и не было необходимости сохранять тишину, они бы точно разговорились. Но, так или иначе, хотя бы парочкой фраз они переброситься всё же могли — особенно если учесть, что Трина с привычной для неё тёплой улыбкой кивнула в ответ на его вопрос.

— Тебе нужно отдохнуть, — шепнул молодой целитель.

Невзирая на то, что проделанный путь был нелёгким, девушка не была настолько измотана, чтобы сразу же провалиться в сон. Тем не менее, в отличие от Эмироэля, она была способна подстроиться под обстоятельства и сделать то, что ей рекомендуют. Сам эльф вряд ли сумел бы сейчас уснуть.

— Я попытаюсь, — ответила Трина.

Это не было отмазкой — Эмироэль знал, что она действительно попытается.

В течение нескольких последовавших за этим минут Трина сделала парочку глотков, взглянула в окно, а затем перевела на него свой взгляд и тихо произнесла, слегка порозовев:

— Ты приятно пахнешь.

Чего-то подобного в свой адрес эльф пока ещё не слышал. Как целитель, он был обязан содержать себя в чистоте — возможно, даже не столько ради себя, сколько ради людей, которые могли к нему обратиться. Из-за частой работы с лекарственными снадобьями и травами он — и, в частности его одежда — пропахли ими, а такой запах не всегда можно назвать привлекательным, так как некоторые ассоциируют его с чем-то специфическим и даже пугающим. Но к подобному молодой целитель уже успел привыкнуть, так что даже не замечал этого и менять что-либо в данном плане в ближайшее время не собирался.

Быть может, было в запахе хвои что-то такое, что он прежде не оценил должным образом?..

— Спасибо, — ответил Эмироэль.

На язык вязалась история о том, откуда вообще взялся этот запах, но он оборвал себя ещё до того, как начал. Ему вдруг пришло на ум, что Трина, будучи по своей натуре очень опрятной девушкой, наверняка тоже не отказалась бы от принятия ванны. Глянув на Моргину, которая, скорее всего, находилась в состоянии эдакого полусна и краем своего восприятия продолжала следить за ними, Эмироэль всё же решился, поднялся на ноги и, протянув синеглазой руку, сказал полушёпотом:

— Пойдём. У них тут есть резервуар — ты сможешь погреться как следует, а там, глядишь, и сон найдёт.

Трина удивилась его словам и слегка выпрямилась, подняв на него глаза, но отвечать на жест не торопилась. Точно так же, как это некоторое время назад сделал бы он, девушка взглянула на старшую эльфийку. Она вроде как и не запрещала им покидать комнату, но при этом за время путешествия они уже успели привыкнуть к тому, что им нельзя отделяться от Моргины и пускаться в какой-либо произвол.

— А нам… можно? — нерешительно спросила Трина, хотя по её голосу было слышно, что на самом деле ей бы очень этого хотелось.

Это же и подтолкнуло эльфа к действию.

— У нас есть несколько часов до отбытия, — ответил он, всё так же держа руку протянутой.

Синеглазая девушка ещё раз взглянула на Моргину, и так как та даже не пошевелилась, сначала передала Эмироэлю чашку, чтобы он поставил её на стол, а потом взялась за его руку и переползла через спящую Роду, затем оглянувшись на неё.

— Не надо её будить, — уловив ход мыслей Трины, произнёс молодой целитель и также мельком посмотрел в сторону Моргины.

Его наставница продолжала дремать в кресле, хотя почти наверняка расслышала каждое их слово. Никаких возражений с её стороны они не встретили, и потому Эмироэль, мысленно поблагодарив её, повёл девушку за собой, тихо выйдя вместе с нею в коридор. Они оба шли без обуви; молодой целитель — в ножных обмотках, Трина — так вообще босиком. На ней была сменная одежда, ранее предназначавшаяся её сестре; после того инцидента на реке лишь только три рюкзака уцелели: это были те, что принадлежали Эмироэлю, Фавиоле и Бригите. Одежда была ей великовата, так что Трине пришлось закатать рукава и штанины, но, тем не менее, наряд с чужого плеча не заставлял её выглядеть нелепо. Скорее, было в ней, одетой в одежду не по размеру, некое особое очарование — что-то сродни той уютной небрежности, которая возможна только в домашних условиях. Трина будто бы несла в себе само это чувство, и никакие дорожные условия не могли лишить её этого.