Наступившее утро выдалось весьма пугающим для неё. Казалось, Криандра была готова проснуться сама: сны выпустили её из своих рук, и зеленоглазая обнаружила себя в мире реальном, который, в свою очередь, приветствовал её утренней прохладой и мерцанием росы. Она лишь приоткрыла глаза, чувствуя необходимость оторваться от дрёмы, и в этот самый момент действительность схватила её, тормоша сознание и заставляя вспомнить всё, в том числе и пережитые эмоции. Но это уже случилось неспроста. Не только сознание зеленоглазой потянулось к реальности — с той стороны его тоже потянули на себя. Это было вполне физическим ощущением: сперва казалось, словно Криандре надавили на позвоночник одновременно по всей его длине; после этого было тепло, резко контрастирующее с тем, что чувствовала кожа, — оно всползло по плечам девушки до её подбородка, точно натянутый воротник, а за этим будто жар из приоткрытой печи дыхнул ей в лицо. Напоследок живот наполнился гнетущим ощущением, но это, в отличие от всего предыдущего, не было проявлением чего-то извне: оно исходило от самой Криандры, так как являлось выработавшейся у неё реакцией на всё, что она ощутила прежде. Все эти ощущения и последовавший за ними страх были привычными для зеленоглазой — с ними она просыпалась каждое утро в антарийском лагере. Ошибки быть не могло: раз уж её коснулась чародейская магия, то он и его товарищ должны были находиться где-то поблизости.

Криандре потребовалось пустить в ход всё своё самообладание, чтобы не сдать себя с поличным. «Ты непричастна к этому, — убеждала саму себя девушка. — Ты просто оказалась на его пути. Тебя не за что винить». Отголоски неспешной антарийской речи уже доносились до неё, но зеленоглазая продолжала лежать как до этого, совсем не шевелясь и следя за своим дыханием. «Но я — единственная, на ком можно будет выместить свою злость», — внезапно поняла Криандра и запаниковала. Это сделало в разы сложнее её задачу, но она продержалась, не вскочив на ноги и не предприняв никаких разгромных попыток пойти поперёк уже сложившегося плана. Антарийцы были близко и возвращались, судя по всему, с той же стороны, куда ушли накануне; Криандра по-прежнему не могла разобрать сути их беседы, но по её звучанию можно было сделать вывод, что они уже заприметили неладное.

— Торкка! — громким голосом позвал чародей.

Зеленоглазой было совершенно непривычно слышать его таким, учитывая, что он никогда не повышал голоса. Она могла вспомнить только один такой случай: это было, когда в антарийском лагере погиб целитель; сейчас же чародей звучал не просто требовательно и строго — в его тоне явно чувствовался нарастающий гнев. Но не только это напугало Криандру. Она слышала, как перемещался по двору Лекарь, но речи его самого — нет. Едва они с чародеем вышли из леса во двор хозяйства, он тут же замолчал. Зеленоглазая могла лишь предполагать, что сейчас творилось внутри него, но каждая частичка её самой готовилась к встряске, подобных которой она вряд ли когда-либо испытывала, — и это несмотря на всё то, что она уже успела пережить. «В тебе говорит страх», — сказала она самой себе и замолкла, так как присутствие антарийцев стало настолько близким, что она побоялась даже думать о чём-то таком, что могло бы её выдать.

Один из них залетел в дом — это было слышно по тому, как распахнувшаяся входная дверь стукнулась об стенку, — а второй быстрым шагом направился к ней. Криандра, вопреки своему намерению сохранять по крайней мере мнимую пустоту в своём уме, наоборот, припомнила все самые кризисные ситуации, невольной свидетельницей и участницей которых она становилась в недавнем прошлом. «Я пережила всё это, — сказала она себе напоследок, — и это переживу». Никакой уверенности в этом у неё не было — одна лишь только вера, что так и сложится. Но разве в предыдущие разы её спасало что-то другое?

Антариец остановился возле неё, а если быть точнее — возле её ног. Несколько секунд ушло у него на то, чтобы оглядеть девушку, но затем он перешёл к решительным действиям; впрочем, Криандра и не ожидала ничего другого, разве что она была бы благодарна, окажись у неё ещё одно, хоть бы и очень короткое мгновение, чтобы собраться с духом и ощутить себя чуточку решительнее, но при таких обстоятельствах времени всегда не хватало, сколько бы его на самом деле ни было.

Первым делом ей на макушку опустилась его рука. Чародей без какой-либо аккуратности прижал ладонь к тому месту, где должен был находиться синяк, и пошевелил ею, будто ощупывая голову зеленоглазой. «Шишка!» — спохватилась Криандра, и кровь с такой силой прилила к её лицу, что она даже побоялась предстать перед антарийцем предательски покрасневшей. Но разве её кто-то спрашивал? Как только рука чародея соскользнула с её головы, он схватил её под локоть, причём так крепко, что его пальцы показались Криандре впившимися в тело тросами. Он с лёгкостью приподнял её, отрывая от земли, и зеленоглазая наверняка вскочила бы сама, если бы только ей не приходилось придерживаться роли не до конца пришедшего в себя человека.

— Поднимайся, — чётко произнёс чародей.

Криандра позволила ему помотать себя, хотя в действительности — даже если бы она была при силе — антарийцу всё равно не составило бы труда поступить так, как он хотел. Сейчас же — будто бы это могло хоть как-то помочь ситуации — он тряхнул её несколько раз, не обращая на её состояние практически никакого внимания. Зеленоглазая, всё ещё слабо ощущающая своё тело, с трудом держалась на ногах: они то и дело подгибались, заставляя девушку пошатываться. Хватка чародея, крайне неприятная и непреклонная, не позволяла ей присесть на землю, хотя именно чего-то подобного Криандре и хотелось на данный момент больше всего.

— Что здесь произошло? — держа зеленоглазую возле себя и нависая над ней почти как в момент их первой встречи, затребовал ответа чародей.

Криандра помотала головой, глядя на него в ответ в огромной, не наигранной растерянности.

— Я могу ответить! — резким тоном бросил вышедший из дома Лекарь.

Он был разгорячён внезапным даже для него самого наплывом эмоций и оттого выглядел более живым, чем обычно, но девушку это ничуть не успокоило. Она бросила на него быстрый взгляд и вернула его обратно к чародею. Тот, в свою очередь, тоже взглянул на своего «коллегу», но по какой-то причине продолжил гнуть прежнюю линию.

— Где Торкка? — спросил он, глядя на Криандру неумолимо прямо — и такой же была его речь.

Пальцы чародея ещё сильнее сжались на её руке, и он мотанул её ещё раз. Зеленоглазая, уже нисколько не играя, забегала взглядом и, не подавляя нервного дыхания, ответила всё тем же выражением лица, которое можно было истолковать как: «Я ничего не понимаю». Чародей с хорошо заметным недовольством отвёл от неё свой взгляд и разве что глаза не закатил. Таким — с выставленными напоказ эмоциями — Криандра не видела его даже в лагере.

Лекарь перебил их перепалку, швырнув чем-то в чародея. Что это такое, зеленоглазая смогла понять, лишь когда последний ухватился за это свободной рукой. Звук шлепка тяжёлого предмета об одежду показался ей чем-то сродни первым раскатам грома перед серьёзной бурей и в целом как нельзя точно подчеркнул саму агрессивную суть всего этого поступка. Лекарь же, подлетев к ним, остановился всего в шаге от чародея и вцепился в него до того зловеще раздражённым взглядом, что Криандре свело предчувствием недоброго каждую мышцу. Долю минуты он просто смотрел на него, лишь единожды глянув на девушку, после чего произнёс:

— Вы понятия не имеете, поперёк чего вы пошли.

Криандра старалась по большей части смотреть только на антарийца, удерживающего её, но взгляд сам соскользнул на предмет в его руке: на ранее сорванный с двери, а ныне обсыпанный чем-то белым замок, на котором отчётливо прослеживались отпечатки пальцев. Зеленоглазую окатило страхом, и в то же мгновение она совершенно чётко осознала, что обмануть Лекаря им не удалось. Если бы в тот момент на её лице отразилось хоть что-либо, кроме абсолютного непонимания, её жизни точно наступил бы конец. Но оставалась ещё одна хлипкая надежда — она видела её проблески в сомкнутых губах чародея. Скорее всего, он бы без малейшей задержки отдал её Лекарю, если бы тот не поступил так по-хамски. Эта ситуация сильно напомнила Криандре стычку чародея с командующим — именно в ту ночь она убедилась, что собственное тщеславие Анквель из Лано ставит превыше всего, и именно этот его недостаток прямо сейчас мог поспособствовать её спасению.