Спустившись в подвальное помещение, зеленоглазая сразу же побежала к двери комнаты, в которой она в прошлый раз обнаружила светильник. Там и сейчас был свет. Схватившись за ручку, она широко распахнула дверь, позволяя ему пролиться в общее помещение и растворить часть тьмы. Затем, развернувшись к нужной стене, она наконец увидела пленника. Не медля, зеленоглазая бросилась к нему.
Мужчина находился в той же позе: он сидел на земле со склонённой головой и прикованными к стене руками. Рот его ничем не был забит, но он всё равно не издавал ни звука, и то, что он жив, Криандра поняла по вздымающейся груди и слегка шевелящимся лопаткам. Чувствуя за собой вину, она рухнула на пол перед ним и ухватилась руками за его плечи — придвинься она чуть ближе, из этого даже вышло бы крепкое товарищеское объятие.
— Aenīm, — обратилась она к нему, говоря негромко, но вовсе не шёпотом.
Пленник приподнял голову и взглянул на неё. Глаза у него выглядели получше, чем в прошлый раз, но взгляд в целом передал то ли безнадёжность, то ли усталость, перерастающую в нечто подобное.
— Ты поможешь мне, — вяло произнёс он в ответ.
У Криандры на глазах собрались слёзы, но ей каким-то образом удалось сдержать их. Её ошибка обошлась ему в несколько дней, проведённых здесь. Да, по сравнению с теми месяцами, что предшествовали им, это могло показаться малозначительным, но таковым не являлось. Зеленоглазая, пусть и не подвергнутая физическим испытаниям, всё же разделила с ним этот плен. Во сне и в минуты, когда ей не удавалось в полной мере поддерживать спасительную пустоту в своём разуме, она мысленно перемещалась в этот подвал и переживала всё то, что могло случиться с заточённым здесь пленником. Что он испытал, когда девушка, пообещавшая вскоре вернуться, так и не объявилась? Было ли это сродни боли от предательства или глубокому разочарованию? Стало ли это ещё одной горькой каплей, слившейся с океаном его отчаяния? Сделала ли Криандра хуже, объявившись здесь, но затем попросту испарившись? Ответ крылся в словах мужчины. Он заговорил с ней, будто бы с миражом: зеленоглазая не услышала ни в его голосе, ни в самом его тоне ни малейшей надежды. Его слова были просто пустыми оболочками чего-то грандиозно важного. Зеленоглазая хотела многое сказать ему и о многом спросить, но в итоге решила, что для него будет иметь значение лишь одно.
— Я вытащу тебя отсюда, — произнесла она и, оглянувшись через плечо, позвала: — Торкка!
Серокожее существо подошло к ней, и Криандра, потянувшись вперёд, ухватилась за окову, удерживавшую руку пленника, тем самым давая своему союзнику понять, в чём дело. Торкка всё хорошо понимал, а потому приблизился к стене и подождал, пока девушка не уступит ему место. Зеленоглазая убрала руку от оковы и ободряюще взглянула на мужчину, который по-прежнему не слишком-то верил в происходящее. В тот же момент Торкка ухватился за железяку, соединявшую окову и держатель, вделанный в стену, и с силой дёрнул за неё. Рука пленника моментально упала на землю, и для взгляда Криандры не укрылось то, сколь увереннее задвигалась при дыхании его грудь, когда мужчина наконец обратил на это должное внимание.
— Теперь всё будет хорошо, — принялась убеждать его девушка.
«Я сдержу своё обещание», — подумала она вслед за этим, проследив взглядом за серокожим существом, быстро перебежавшим на другую сторону и ухватившимся за крепление другой оковы. На этот раз Криандра словила руку пленника, не дав ей шлёпнуться об пол, и он ответил ей ответным пожатием. Зеленоглазая, радуясь хотя бы такому успеху, поднялась на ноги, всё ещё не отпуская его руку и тем самым показывая, что ему следует поступить точно так же; впрочем, засидевшемуся мужчине было бы сложно сделать это тотчас же, так что она не настаивала — лишь давала понять, что в этом подвале они не останутся.
Пока пленник собирался с силами, чтобы подняться, Криандра наклонилась и достала из принесённой ею стопки одежду. Она собирала её по всему хозяйству: где-то ей удалось найти предметы гардероба, а где-то — куски ткани, которые она обработала как смогла, чтобы их можно было надеть и тем самым спастись от холода. Она планировала оставить их в сушильне, чтобы они не просто высохли после стирки, которую она проводила в спешке между другими своими обязанностями и в стороне от антарийских глаз, но и нагрелись. Так как реализовать эту затею не удалось, Криандра просто принялась комкать их в руках, надеясь, что это хоть немножко поможет.
— На улице ветрено и часто идёт дождь, — сообщила она.
Мужчина поднял голову и остановил на ней свой взгляд — он больше не был похож на растерянного человека, которому всё нужно повторять по десять раз.
— Возьми, — предложила зеленоглазая, протягивая ему одежду.
Пленник перевалился на колени и протянул к ней руку. Криандра передала ему вещи и отступила на шаг. Казалось, взгляд мужчины приобрёл совершенно иной вид: складывалось впечатление, будто за считанные секунды он полностью втянулся в происходящее. По крайней мере, он смотрел на предоставленную ему одежду не как человек, танцующий на грани своего сознания, а осмысленно и даже решительно. «Как солдат перед заданием», — подумала Криандра.
Мужчина взялся за края безрукавной рубашки, которая была на нём, и стащил её с себя, с трудом высвободив запутавшуюся голову. Зеленоглазая не стала отводить взгляда, так как подспудно всё же хотела узнать, что́ Лекарь успел с ним сделать. Её удивило физическое состояние пленника — он не был ни изуродован, ни истощён. Криандра так и не смогла ничего разузнать ни про Чёрный Поток, ни про что-либо из того, о чём мужчина упоминал, когда они встретились впервые, но одно было понятным: для достижения своей цели Лекарь поддерживал объект эксперимента в приличной форме.
«Объект».
Криандру в буквальном смысле передёрнуло от этого слова, словно на неё вдруг со всех сторон налетел лютый ветер. Стремясь перестать думать об этом, она подобрала с пола рубашку, которую скинул с себя пленник, чтобы не оставлять её здесь в качестве нежелательной улики. Мужчина тем временем переоделся в новую одежду насколько быстро сумел. Вид у него был далёким от презентабельного, но зеленоглазая в первую очередь подумала не об этом, а о том, что в облачении, которое она собрала для него, пленнику всё равно будет прохладно. «Только первое время, — подбодрила себя Криандра. — Когда он начнёт приходить в себя и бросится в бегство в полную силу, то перестанет замечать это». Вспоминая о наиболее обескураживающих событиях, произошедших с ней в антарийском лагере, девушка как раз чаще всего отмечала незначительность всего, что не имело отношения к собственному и чужому выживанию.
Мужчина наконец поднялся на ноги. Чувствовалось, что те отказываются удерживать его ровно, но в то же время было очевидным, что даже при неспособности идти он поползёт на волю на карачках. Зеленоглазая не собиралась этого допускать, а потому моментально подозвала своего серокожего союзника и попросила его помочь им. Пленник не стал сопротивляться, когда Торкка подхватил его с одной стороны, а Криандра выставила руку, приглашая его использовать её как опору. В тот момент, когда они все втроём соединились в эту крепкую цепочку, девушка ощутила, как что-то с особой силой заворошилось внутри неё. Они шли к лестнице — не очень быстро, но с уверенностью людей, которые скорее примут бой и, быть может, даже умрут на ступеньках, но не повернут назад.
Когда они взобрались наверх и Торкка, всё так же придерживая мужчину, шире открыл входную дверь, Криандру накрыло волной восторга и неизъяснимой гордости. Страх никуда не делся — он всё ещё метался на задворках её души, но пока что ему не оставалось ничего, кроме как таиться в стороне и ждать своего времени. Оно ему ещё представится — зеленоглазая не обманывала себя иными мыслями, — но сейчас они продвигались вперёд, и от осознания, что пленник, возможно, впервые за несколько месяцев вновь видит то, с чем неоднократно уже успел попрощаться, волновало в Криандре всю глубину её сущности. Появись здесь чародей с Лекарем, она бы бросилась на них с кочергой и черпаком для супа, но не позволила бы разрушить то, чего она добилась таким трудом и оценивала как первый в её жизни стоящий чего-то поступок.