— …на северо-западной окраине Пшеничного Моря, — закончил Его Величество, и вряд ли можно было посчитать, что он перебил беглеца, так как тот замолк, едва увидев, что король раскрыл свои уста.

Это было похвальным — даже несмотря на то, что молодой эльф пытался рассказать, где в его родном краю располагаются какие города. Олдрэд их, разумеется, знал — вплоть до маленьких поселений, если они заслуживали внимания хоть чем-то особенным. Но стоило Альбрину поднять на него свой взгляд, как король понял: нельзя считать, что юноша был целиком и полностью в себе. В его глазах прослеживалось некоторое отупение, которое могло быть результатом всего пережитого. Его Величество не мог сказать, влияла ли так на него магия, пытавшаяся заглушить все недомогания, которые испытывало тело, или это было попыткой его разума оградиться от происходящего — в случае последнего Олдрэд на собственном примере знал, каково это; но, так или иначе, нужно было сделать скидку его словам и поступкам. В целом же беглец создавал впечатление хорошо вышколенного подчинённого, который, судя по его виду, прошёл сквозь немыслимое.

— Как тебе удалось бежать? — спросил король.

Об остальном он Пламеносного решил пока что не расспрашивать: обстановка была неподходящей, да и не в таком собрании людей следовало говорить о наиболее важных деталях всего, о чём мог рассказать этот молодой эльф. Но в том, что такой разговор должен был состояться уже в ближайшее время, Олдрэд был практически уверен. Не доверять беглецу видимых причин у него не было, и лишь привычка, велевшая ему с подозрительностью относиться ко всем, даже самым вызывающим доверие вещам, не позволяла ему признать это окончательно.

— Мне помог капитан Хранителей Осколков, служивших в Аурали́ме, — ответил беглец. Выдержав недолгую паузу, он всё же счёл необходимым добавить то, что по крайней мере для него было очень важным: — Вероятно, его уже нет в живых.

Элштэррин, стоявшая обок монарха, держалась тише воды, ниже травы, но Олдрэд всё равно замечал, как она посматривает то на него, то на Пламеносного. В том, чтобы обсуждать что-то дальше, не было никакой нужды, и Его Величество решил не тратить время — ни его, ни своего.

— Оставайся здесь, — велел он эльфу, вновь склонившему голову. — Вскоре ты получишь дальнейшие распоряжения.

Не задерживаясь, чтобы дождаться жеста учтивости со стороны беглеца, монарх развернулся и вышел за дверь. Альбрин, и без того с трудом стоявший на одном колене, рухнул на второе и ещё какое-то время просидел на земле, прежде чем лекарь помог ему сесть обратно на стул, но обо всём этом Олдрэд мог судить лишь только по звукам, раздающимся в комнате, которую он оставил позади. Сам король, выйдя в коридор вместе со своим сопровождением, первым делом взглянул на свою правнучку.

— Принцесса, — обратился он к ней, — на сегодня ты свободна.

Элштэррин, к его удивлению, отреагировала на данное повеление с некоторой подготовленной подчинённостью, так как без каких-либо попыток возразить или сделать что-либо ещё просто попрощалась с ним, как того требовал дворцовый этикет, и ушла, оставляя короля в окружении его гвардейцев. Те, понимая, что у их капитана сейчас состоится короткий разговор с Его Величеством, отступили на условное количество шагов, чтобы не мешать им.

— Удостоверься, что он тот, за кого себя выдаёт, и разузнай, не опасен ли он для окружающих, — сказал Олдрэд, остановившись на небольшом расстоянии от двери, через которую они вышли. — Если посчитаешь его нахождение в замке безопасным, то выдели ему какой-нибудь угол поблизости от гвардейцев. Помимо этого, сообщи главному распорядителю, что я намерен созвать военное совещание. — И перед тем как старший капитан отправился выполнять поручение, монарх остановил его, добавив: — Нараэ́лю также следует сообщить о нём.

Приняв приказ, старший капитан быстрым шагом отправился исполнять его, и другой гвардеец заступил на его место. Олдрэд внешне не отметил этого даже взглядом. Он смотрел вглубь себя, внутрь своих мыслей. Очень многое в жизни короля — особенно в такие непростые времена — крутилось и вертелось вокруг него, а он должен был успеть втиснуть палку в окружавший его механизм, умело останавливая, но не ломая его. Альбрин внёс свою толику хаоса в происходящее, но это казалось чем-то отрицательным лишь на первых парах — вполне возможно, что он был тем, кто своим появлением смахнул игровые фигуры с доски в той партии, которую Олдрэд проигрывал. То, что он мог им поведать, в итоге могло привести к переменам в ситуации, касавшейся Ареламмы, — если только они сумеют умело воспользоваться полученной информацией. Раздумывая над этим, Его Величество пришёл к выводу, что правильно сделал, решив поставить в известность Нараэля; один из неизменных участников Военного Совета, специалист в вопросах Синего пламени, Пламеносный, бывший член королевской гвардии и глава Смотрителей, наблюдающих за организованной деятельностью Пламеносных по всей стране, — именно он был одним из тех, кто отвечал за проведение осады Ареламмы. «Не отправиться ли мне прямиком к нему?» — рассуждал Олдрэд, вдруг ощутив, как что-то врезается в его ладонь. Это ощущение присутствовало и ранее, но, полностью отвлёкшись на более насущные вопросы, он перестал обращать на это внимание — и вот, оно вновь дало о себе знать. Поднеся руку поближе к лицу, Его Величество взглянул на брошь, которую он сжимал всё это время. По сравнению со всем, что разворачивалось вокруг короля, это можно было посчитать мелочью, не достойной внимания, но Олдрэд так не считал. Ещё в более молодые годы он пришёл к одной истине, которую взял за правило всегда придерживаться: какие бы важные дела ни стояли перед ним, они не должны вытеснять вопросы, касающиеся его семьи.

— Передай главному архитектору, — негромким тоном велел он одному из своих гвардейцев, подозвав того к себе, — чтобы он рассчитался с реставратором, приехавшим в конце прошлого месяца, и нашёл ему замену. — Гвардеец выслушал приказ и очень кстати задержался на мгновение, что позволило Олдрэду передать ему брошь, добавив: — Это должно уехать вместе с ним.

Облачённый в доспех Пламеносный принял вещицу и под неизменно твёрдым в своей требовательности взглядом короля, когда дело касалось его взаимодействия с гвардейцами, отправился выполнять его поручение. Его Величество, пронаблюдав за ним, с некоторым облегчением подумал о том, насколько легко при должной решительности можно разрешить проблему, которая, будучи оставленной без внимания, имела возможность перерасти во что-то куда более серьёзное. Элштэррин будет чрезвычайно недовольна его поступком — если только к тому времени не увлечётся кем-то другим и вообще заметит пропажу своего компаньона по прогулкам, разумеется. Но, так или иначе, это было верным решением, которое король принял практически без раздумий. Впереди его ожидало ещё очень много других вопросов, и он сам, честно говоря, забыл и о броши, и об её хозяине ещё до того, как оба они покинули столичный замок.

Во всех эльфийских землях не нашлось бы второй такой послушной служанки, как зеленоглазая Плирр. Не было такого дня, чтобы она не проснулась прежде своего хозяина: едва он открывал глаза, как андэран уже была собрана и готова исполнять все его пожелания. Была она наблюдательна и предельно точна в выполнении приказаний, так что во всех делах, порученных ей, проявляла себя с наилучшей стороны — и оттого не было у её хозяина ни малейших причин быть недовольным ею. Она ловко угадывала — даже без слов — его настроение, так что держалась поблизости, когда была нужна ему, и скрывалась с глаз, когда присутствие её было нежелательным. По сути же, мастерство, с которым она проживала своё назначение, и безупречная услужливость могли бы сделать из неё даже помощницу, но были они внезапны, как тень, иной раз покрывающая солнце, и ожидаемым было то, что хозяин этой андэран не до конца верил в их долгосрочность.

А был он человеком отнюдь не глупым.