— Ваше Величество! — повторил бежавший по коридору гвардеец.

Остальные гвардейцы остались стоять на своих местах, и только старший капитан двинулся поближе к королю, останавливаясь так, чтобы оказаться на полшага ближе к звавшему монарха подчинённому. Это было нарушением устава: из всех Пламеносных, находящихся в непосредственном услужении у короны, напрямую к королю могли обращаться только двое капитанов; остальные вынуждены были доносить свою мысль до Его Величества через них — за исключением экстренных случаев.

Олдрэд присмотрелся к прибежавшему и остановившемуся в нескольких шагах от него гвардейцу. И по доспеху, и по голосу можно было сделать вывод, что это некто очень молодой — скорее всего, даже ещё не окончивший своё обучение Пламеносный. Его Величество знал имена новобранцев, но не мог спохватиться вот так, резко, да и тем более в том не было нужды. То, с какой лёгкостью он звал его, навело короля на мысль, что молодой человек прибежал к нему с поручением, а не по собственной инициативе; в противном случае он бы проявлял меньше решимости. Впрочем, узнать это можно было только позволив ему говорить.

— Ваше Величество, — малость хаотично поприветствовав монарха необходимыми жестами, сказал запыхавшийся от быстрого бега гвардеец, и стало понятно, что дело действительно было очень срочным.

Олдрэд не разделял его чувства спешки; за годы своей долгой и непростой жизни он успел приучить себя к тому, чтобы лишний раз не заводиться и не нервничать. В юности он был чересчур эмоционален, и это привело его к определённым трудностям в более зрелые годы. Сейчас любая встряска могла лишить страны короля, а значит — и будущего. Глянув краем глаз на Элштэррин, Его Величество напомнил себе, зачем ему стоит беречь себя, и с развитой сквозь множество непростых ситуаций выдержкой спокойно выслушал гвардейца, пока тот рапортовал:

— Мне повелели сообщить Вам, — первым делом юный Пламеносный решил снять с себя любые претензии по поводу нарушения поведенческих норм, но вряд ли это спасёт его от того, что устроит ему старший капитан, когда они окажутся наедине, — что в замок явился беженец из Аулар’нона.

Он зачем-то махнул головой, будто кланяясь, и замер на месте. Олдрэд мысленно взвесил его слова, опустив взгляд с посланника на пол, а затем возвращая его к нему.

— Беженец? — ожидая уточнения, переспросил Его Величество.

Вокруг чувствовалось напряжение. Быть может, со стороны этого и не было видно — да и Олдрэд не смотрел ни на кого, кроме гвардейца, прибежавшего к ним с этим сообщением, — но оно разливалось по этой части коридора, исходя из всех присутствующих. Элштэррин мгновенно взволновалась, по всей видимости, поддавшись своей юношеской привычке воображать себе ситуацию целиком, при этом имея сведения лишь о частице происходящего. Для гвардейцев, окружавших короля, тема, касающаяся Аулар’нона, тоже была непроста: в этом городе погибли их наиболее уважаемые сотоварищи, так что он стал символом одновременно и героизма, и недостаточной силы Пламеносных. Их поражение было ужасающим и оставило глубокий отпечаток на душе у эльфов, прежде убеждённых, что среди них есть те, кто всегда смогут выстоять против захватчиков. Но в этом и заключалась основная тактика антарийцев — они били по сильнейшим, заставляя тех, кто послабее, содрогаться в страхе и захлёбываться в собственном бессилии.

— Он утверждает, будто обучался у Хранителей Осколков, — ответил посланник.

На короткое мгновение часть коридора, в которой они находились, погрузилась в абсолютную тишину.

— Веди, — велел король.

Гвардеец, принёсший известие, снова кивнул — это не было жестом, используемым гвардейцами, а значит, этот молодой человек выучился недостаточно хорошо, чтобы чувствовать разницу между тем, как принято вести себя обычному человеку по отношению к знати, и как гвардейцу — к представителям Двора. Но на данный момент это было неважно. Олдрэд не посчитал нужным поправлять его — это было делом тех, кто был ответственен за обучение новобранцев. Старший капитан, по сути, сразу же приступил к этому: когда его неопытный подчинённый собрался занять место возле короля, чтобы показать ему дорогу, он умело отодвинул его, вынуждая идти с краю. Его Величество тем временем сконцентрировался на предстоящей встрече. Обстановка в Ареламме была более чем напряжённой — каждая крупица сведений оттуда была на вес золота. Олдрэд пока ещё даже не представлял, как этому беженцу удалось пройти сквозь все те силы, что окружали проблемный регион, но он допускал, что это возможно. Впрочем, вместо того чтобы додумывать, Его Величество решил, что примется делать какие-либо выводы только после разговора с ним.

Они шли по коридорам замка весьма бодро, и было непонятно, кто именно задавал такой быстрый темп. От подобной ходьбы у Олдрэда быстро заломило в тазобедренной кости, и будто бы сотни маленьких копошащихся жучков забегали вокруг его поясницы, но так как сделать с этим ничего нельзя было, монарх с упрямством шёл вперёд, надеясь, что они скоро придут в нужное место; впрочем, это было маловероятно, так как та часть замка, в которой они находились, считалась одной из жилых, а значит, вход сюда чужакам был строго воспрещён. Сжав челюсти — это было одним из способов, которыми Его Величество боролся с неприятными ощущениями в теле, — монарх бросил мимолётный взгляд в сторону. Он слышал шаги, раздающиеся за счёт изящных туфель, но саму принцессу не увидел — ради этого ему нужно было бы оглянуться назад, так как она шла по правую сторону от него, отставая на расстояние полруки. Элштэррин могла бы убежать вперёд, но не стала делать этого, памятуя о приличиях. Олдрэд, в свою очередь, мог бы отправить принцессу прочь, но также решил поступить иначе. Его правнучка часто ставила ему в упрёк, что он не позволяет ей принимать никакого участия в государственных делах, и королю подумалось, что в данном случае он мог позволить ей поучаствовать в происходящем. К тому же это могло в очередной раз напомнить ей, что значит быть правителем и как важно никогда не забывать об этом.

Как оказалось в итоге, в своих предположениях Его Величество не ошибся: путь до того места, где содержался беженец, был достаточно долгим, чтобы проверить на прочность его выдержку, но Олдрэд умел держать себя в руках, поэтому лишь наблюдательный и знающий чуточку больше других старший капитан мог заметить, как туго ему приходится, но он, как и полагалось занимающему такую должность человеку, оставлял эти наблюдения при себе. Ненароком монарх отлучился от мыслей о предстоящем разговоре с беженцем и нырнул в те, что крутились вокруг момента, когда эта встреча наконец завершится. Ему отчаянно был необходим отдых, пока ещё очень далёкий от короля, который уже с трудом переставлял ноги — не потому что те слабели, а из-за позвоночника, пульсирующего и схватывающего болью мышцы во всю свою длину. «Потом, — одёрнул себя Олдрэд, — всё потом». Он мог бы перенести эту встречу, но было уже слишком поздно — развернуться и уйти, оказавшись прямо перед нужной дверью, было бы откровенно глупо, — поэтому Его Величество собрал все оставшиеся силы, которые он бросал на борьбу со своей немощью, и кивнул, приказывая гвардейцам открыть её.

Пройдя вслед за двумя из них сквозь невысокий дверной проём, Олдрэд остановился и быстро обвёл взглядом помещение. Когда-то оно было служебным — одним из многих, размещённых на первом этаже той части замка, что находилась вблизи от главных ворот, но, чтобы оказаться в данном корпусе, чаще как раз использовался боковой вход. Помещение это было небольшим — как в ширину, так и в высоту, — и самые высокие из сопровождавших его Пламеносных могли бы коснуться рукой потолков, даже не вытягивая её. Возле дальней стены стояли поставленные впритык друг к другу два практически пустых застеклённых шкафа с несколькими слегка покосившимися дверцами; кроме них здесь имелись обычные квадратные деревянные столы — шесть штук, две из которых были взгромождены на другие, — оставляющие совсем мало места между собой, так что, дабы пройти, нужно было протискиваться, а также несколько простеньких стульев со спинками. Когда-то в этом месте проводились беседы с эльфами, поступающими на службу в замок, в том числе и с будущими замковыми стражниками, но затем для этих задач были выделены другие помещения, а эти — заброшены, впрочем, как и многое другое в этом замке.