Слыша голос подруги, раздающийся со стороны коридора, Фавиола положила в рюкзак последнюю вещь, убедилась, что ничего не упустила из своего внимания, надёжно завязала его и оглянулась вокруг. Всё-таки это место было одним из тех, что по каким-то причинам удерживают людей и не хотят их отпускать; люди прилипают к таким местам, как мухи — к липкой ленте. Чернокудрая мотнула головой — странные сравнения лезли ей на ум. Быть может, из-за ощущения приближающегося лета? Но сперва нужно было как-то справиться с последним месяцем весны, который, по мелькнувшим вскользь её слуха заверениям Михи Аэлы, порой проявлял себя как часть одного из самых сложных сезонов в году.

Чернокудрая забросила рюкзак на спину, внезапно вновь ощутив себя школьницей, готовящейся отправиться на занятия, и вышла в коридор. Бригиты там уже не было, поэтому она прошла вперёд, открыла дверь на улицу, и на неё тут же дохнуло утренней прохладой. Нельзя было сказать, что погода испортилась — просто ночь выдалась небывало холодной для этого времени года, и в воздухе ещё оставались нотки её присутствия. Час, тем не менее, был не таким уж ранним: если бы у Фавиолы имелись часы, они бы показывали восьмой или девятый час. Для той жизни, к которой привыкла кареглазая девушка, это было не так уж поздно, но для путешественников всё было по-другому, так как они торопились выступить в путь, как только рассветает. «Впредь, — решила для себя Фавиола, — нужно будет быть с собой построже». Она уже чувствовала, как эти перемены подкрадываются к ней; как из-за угла выглядывают необходимая настороженность и сложности раскинувшегося перед ними пути. Чернокудрая ещё цеплялась за это место: за закрывающуюся дверь у неё за спиной, за маленький дворик перед её глазами и лавочку, приставленную к стене слева от входа. На ней как раз сидела Марилетт, а её чёрная собака крутилась рядом, виляя хвостом и всячески привлекая к себе внимание хозяйки. На некотором отдалении от лавочки, присев на землю, воевала с завязками на сапогах Бригита — оставалось неясным, что мешало рыжеволосой девушке подвинуться чуть-чуть в сторону и присесть рядом с лекаршей, но Фавиола, часто бывавшая свидетелем не самым рациональным решениям подруги, не стала это комментировать. На лавочку Бригита не сядет, раз уже не сделала этого, и так они только разругаются. Поэтому Фавиола отвела взгляд от соратницы и подошла к лекарше. Так как они уже виделись этим утром, здороваться чернокудрая не стала, а просто кивнула, присаживаясь рядом.

— Могу я отнять у Вас ещё минутку времени? — спросила она, перед тем как окончательно опуститься на лавочку.

Женщина также ответила кивком и пододвинула в сторону неугомонную собаку, чтобы та не мотала хвостом у гостьи перед носом.

— Скажите, — продолжила Фавиола, кладя рюкзак себе на колени и с умением дела развязывая верёвки на нём, — если ли здесь где-нибудь поблизости надёжные и отважные люди, способные помочь нам? Мы ищем проводников, которые могли бы сопроводить нас на восток.

Чернокудрая достала из рюкзака карту и развернула её поверху него, выжидающе и с надеждой глядя на лекаршу. Женщина, в свою очередь, подпёрла одну руку другой и в раздумье прижала палец к губам, внимательно глядя на изображение лесов, рек и людских поселений и прочие географические обозначения на эльфийской территории.

— Я знаю лишь парочку способов, как в текущее время можно попасть на восток. Это то, о чём я слышала от людей, — не сводя глаз с карты, ответила она. — Поблизости от Красного Поля войско Ниессы разбило лагерь для беженцев и семей солдат. Они регулярно провожают целые группы беженцев на восток, но так как все основные силы нужно держать на месте, то и самым надёжным способом путешествия это не назовёшь; да и к тому же не стоит забывать, что эти люди — не профессионалы. Кто-то из них чтит порядки, а кто-то их может захотеть нарушить. Кроме них беженцев на восток переправляют ещё и люди короля, но до них ещё нужно дойти — они охраняют переправу через Шила́лиан, и мне неизвестно, выходят ли они навстречу беженцам. Ещё наверняка есть наёмники, готовые сопроводить вас на восток, но в такую пору с незнакомцами нужно держаться с особой осторожностью. Но ты говоришь, что вам нужны надёжные и отважные люди… — Лекарша вновь призадумалась, а затем перевела взгляд с карты на Фавиолу. — Из таких я знаю только Пламеносных. Не ручаюсь за это, — она вновь посмотрела на карту, — но вроде как некоторое время назад отряд Смотрящих из-под Сводов остановился в руинах старого форпоста сразу за поворотом Ни́льхе.

Фавиола молча пододвинула к женщине карту и протянула ей уголёк, похожий на тонкое стило. Марилетт приняла его и с аккуратностью человека, некогда наверняка регулярно занимавшегося ведением записей, отметила нужное место. Чернокудрая проследила за движением уголька по бумаге, попутно пытаясь сообразить, как они будут добираться до этих руин. Место это было не сказать, что совсем уж дальним, но и не близким тоже. По предварительным оценкам на это могло уйти от недели до двух, но путь преграждала река. Какой она была — об этом карта ничего не сообщала. Возможно, её можно было перейти в брод или переплыть на чём-нибудь, но что делать, если это окажется такая же мощная река, как те, по которым им уже довелось перемещаться?

— Если бы мне пришлось делать такой выбор, я бы тоже остановился на Смотрящих из-под Сводов, — высказался Михи Аэла, как раз вышедший из-за угла дома. Судя по его виду, он был почти готов к тому, чтобы тоже покинуть это место — только оружия при нём видно не было. — Они не понаслышке знают, что такое честь, долг и доблесть. И они следуют этому. Только…

Мужчина остановился и переглянулся с лекаршей. Та, похоже, ждала, что он продолжит свою мысль, но, не дождавшись, договорила сама:

— Только сейчас многих Пламеносных с запада признали дезертирами.

— Несправедливо признали, — заметил Михи Аэла.

— Кто признал? — практически перебила его Фавиола и бросила на мужчину неловкий взгляд, так как они заговорили почти одновременно. — И по какой причине?

Михи Аэла, явно имевший симпатию к данным людям, поспешил ответить прежде лекарши, и, по всей видимости, на выходе его мысли спутались, опережая свой ход.

— Это не их вина, а хозяев земель, — сказал он негромко.

Чернокудрая взглянула на Марилетт.

— Все Пламеносные подвластны своему принцу или принцессе, или за неимением таковых — хозяину земель, — терпеливо принялась пояснять данный вопрос лекарша. — Многие хозяева земель Вейфа, — она произнесла это слово таким образом, что оно так и просилось в кавычки, — побросали свои города и увели войска на юг, к Речному рубежу, где они якобы собирались объединиться с войском узурпаторши. — Михи Аэла бросил на неё опасливый взгляд, но женщина оставила это без внимания и продолжила: — Пламеносные, будучи подчинёнными им, отправились следом, но некоторые из них предпочли остаться в своих городах.

— Зачем? — спросила внимательно слушающая её Фавиола.

— Чтобы защитить их жителей, разумеется.

По коже чернокудрой пробежал холодок.

— То есть они ушли, оставив города… с жителями? — решила уточнить она, хотя всё и так было понятно.

Лекарша нехотя кивнула, а Михи Аэла отвёл нахмуренный, отдающий сочувствием взгляд куда-то в сторону.

— И за это их сейчас считают дезертирами? — искренне недоумевала Фавиола.

— А что ты хочешь? — резко прозвучал голос её соратницы.

Чернокудрая бросила взгляд на Бригиту: та по-прежнему возилась с завязками на сапогах, но прищуренные глаза явно говорили о том, что рыжеволосая с трудом сдерживается, чтобы не разразиться воплями. Она часто начинала орать, слыша о подобных случаях, и иногда расходилась так, словно виноватым был тот, кто ей об этом рассказал.

— Дебилов везде хватает, — горячо бросила Бригита, роняя взгляд обратно на свою обувь.

Казалось, она их этими шнурками пытается задушить — настолько резкими в этот момент были её движения.

— И какой вес это имеет? — попыталась выяснить Фавиола, обращаясь к лекарше и мужчине, вставшему возле лавочки.

— Смотря где, — ответила женщина. — Здесь, в Плетении, вряд ли кому-то есть до этого дело. Нынче здесь собрались люди, которые обращают внимание скорее на поступки, а не выстраивают своё отношение в связи с какими-то понятиями или правилами. Ниесса, насколько я знаю, горячо приветствует любого, кто готов вступить в её войско и помочь удерживать антарийцев в той части реки, где они бьются уже не первый месяц. Пламеносные, разумеется, для неё ценнее всего, поэтому никакие законы ей не помешают принять их на свою сторону. У Арвеллека свои люди, а король… — лекарша выдержала недолгую паузу, чтобы собраться с мыслями и не расплываться в слишком размазанных разъяснениях. — По факту, Пламеносные Вейфа и так находились вне закона — они ведь служили сторонникам вдовствующей королевы, но при этом и преступниками их не назовёшь, потому как они исполняли свой долг — оставались под властью тех, кому присягнули ещё до всей этой возни. Это их хозяева, а не они сами переметнулись на другую сторону. Тем не менее неизвестно, как отреагируют на это командиры королевского войска, если «беглые» Пламеносные решат примкнуть им. Скорее всего, их возьмут под арест и направят в столичный суд. Этого может и не произойти, но вероятность такого исхода достаточно велика, чтобы принять её к сведению.